Махина
Кузнец смотрел на дьячка исподлобья. Не нравился ему дьячок.
Не, грамоте он, конечно, был обучен, так мог завернуть, что закачаешься, и половина деревни бегала к нему, когда надо было составить писульку, или разобрать новый панский указ. Но вечно всюду совал свой нос, что-то вынюхивал, а потом с блестящими глазами и омерзительной улыбочкой нашептывал на ухо Пухляку или Плюшке, с которыми как обычно пил в кабаке.
Вот и сейчас, чувствуется, насплетничался с клушами на рынке, и его аж распирало.
- Данила, а что это ты там такое делаешь?
Даже это "Данила" звучало у него как-то противно. Приятели звали его Даня, отец - Данил, и только Еленка Данилой, но у нее это перезванивало совсем по-другому.
- Не твое дело.
Сказал, как отрубил. Дьяка передернуло. Но он быстро оправился.
- Слышь, а Еленку вчера видели с коробейником, гуляла за околицей.
Это он уже слышал, вчера бабы трепались у колодца. По ним выходило, что сбежала она с ним уже практически в Самарканд. Вот со вчерашнего дня дьяка Данила особо и не любил. Потому что курицы до того дня и слова-то такого не знали, а дьяков сопитух Плюшка не первый день наведывался в дом отца Еленки со штофом, заводя, что девке давно нужно замуж. Крючок старый.
- Ну и что?
- Дык.. - дьяк извернулся аспидом, стараясь заглянуть Даниле в глаза, которые тот упер в подкову на стене, потому что смотреть на дьяка было противно. - Сведет красу-то. А ты же... А я все слышал! Могу сказать. Если расскажешь чем занимаешься... - дьяк аж подпрыгивал от нетерпения.
"Пухляк его чтоли подослал? Был тут уже, ходил всю неделю мимо с важным видом, надувал щеки, будто щас лопнет, что твой пузырь. Ценами на подковы интересовался.. А сам все в мастерскую - зырк-зырк."
- Да? - поднял бровь - Ну сказывай. Коли хошь.
- Нет, ты сперва. Что у тебя там, а? Люди говорят дым из трубы шел красный, стук и скрежет стоит ночью. Бабка Агафья к попу прибегала, спрашивала, не с нечистой силой ли связался кузнец. -Может, изыскания надо сделать, а? - Ты уж давай, говори начистоту, а то не видать тебе твоей оленихи - тут он довольно захохотал, потому как шутка вышла хорошая - в детстве Даньку прозвали Оленем за привычку бодать обидчиков головой в живот.
- Махину делаю.
- Махи-ину? - глаза дьяка загорелись, это было то, что просил узнать Пухляк. - Что за махину? А покажь, а, покажь? А то ничего не скажу!
- Ну пошли, гляди. - он откинул кожу, закрывающую дверь из кузни в мастерскую. Пол-мастерской было загромождено всяким хламом, который и стоял у стенки, и лежал в углу, и на обоих столах, а половину было расчищено, и там у больших мехов стояла Махина, блестящая бронзой и медью, и присоединенная к ним коромыслом.
- Ух ты. А что она делает, а? Золото? Порох? Вино крепкое, я слышал, у одного алхимика?
А разговаривать она может? А с нечистой силой не связана ли? Что-то у тебя тут, Даньша, горелым пахнет. Поберег бы ты свою душу, и так о вашем роде люди дурное сказывают, что с чертом водитесь, поганым богам поклоняетесь, девок глазите и кровь у младенцев дед твой пил. Покайся, пока не поздно, в монастыре спасешься от искушения. - жадный огонек зрачков разгорался все ярче и ярче.
- Мехи качает. Помогает мне.
- А я-то мозгую, что это ты все подмастерья не берешь... И все? А мож еще чего делает? Железо за тебя кует? Воду таскает? Уголь носит? А как это она тебя понимает, а? Уж не демон ли там, Даньша?
- Сказывай, что обещал.
-...а ведь, так и воду из колодца можно? И мешки на мельницу? И камень на новую церкву? И телегу оттащить Пухляку в лавку? Давай я Пухляку твою машину покажу, я знаю, он давно на своего Ваньку ворчит, ей же цены нет! А треть, треть денег, что Пухляк заплатит - я тебе отдам! Да что там - половину, ты ж мне как родной Даня! - в порыве страсти дьяк попытался обнять Данилу, но будто наткнулся на железную стену.
- Или мельник купит, он ведь давно с нечистой силой знается, ему твои демоны - тьфу! плюнуть и растереть!
И не скажет никому. И цену он мне хорошую даст, хорошую цену. Лошадь купишь, как барин в коляске будешь ездить. - дьяка начала бить дрожь, а выкрики становились все исступленнее.
Данила взял его за плечи и тряхнул, так, что зубы клацнули друг о друга.
- Сказывай.
- А.. - глазки дьяка забегали. - Еленка-то твоя.. с коробейником гуляла, за околицей, я все видел, дарил он ей что-то... кольца дарил, точно тебе говорю. Под рябиновым кустом голубились-целовались, не иначе от отца сбежать вздумала, завтра и след простынет, все кумушки уж знают, в Самарканд с ним собралась, залетная! Видать, чужак-то ей милее с серебром, все девки одинаковы. - он захихикал.
- Сперва им любовь да вечера дивные, а потом глядишь - за лысого торговца селедкой выскочила. И карапузов ему рожает, и от зуботычин пол-зубов нет. Слушай меня, у тебя этих девок - полк будет! Выкинешь батракам как объедки, и новых наберешь! Девка пол на серебро и на передок слабый, уж я про каждую все знаю, будешь в лучшем виде. У меня пара своих есть - закачаешься, ухх, ничего не жаль, только махину свою доделай. Чтоб не маху дала.
- Значит, под кустом говоришь, целовались?
- Ага-ага.
- И кума говорит, сбежать с ним в Самарканд собралась?
- Точно тебе говорю!
Данила мрачнел на глазах, и над скулами залегали черные тени, зловеще подчеркивая отражение горна и заставляя вспомнить о "выпитых дедом младенцах".
- А Пухляк тебе хорошую цену даст, и ты мне цельную половину отвалишь, что лошадь можно будет купить, и парой шалашовок ядреных поделишься?
- Точно. - дьяк улыбнулся, рыба шла прямо в сачок. Под тяжелыми пластами мускулов груди обычно спокойного кузнеца бурлил гнев, затягивая лоб темной пеленой. Заостренные уши прижались к голове делая его больше похожим на ощерившегося волка, чем на ребячливого Оленя.
На наковальню хлопнулся штоф самогона и пара больших чарок. За ними последовал шмат сала и луковица.
- Это дело надо обдумать.
- Во, - засуетился он, - дело, а то ты, Данила, с лица сам не свой, жуть забирает, выпей-как лучше полную...
Чарки наполнились мутной жидкостью.
- По первой. - Опрокинулись в заранее дернувшийся кадык. - И последней.
-Эй? Что, Даньша, мы ж только начали..
- Вставай. Это тебе для аппетита. А теперь.. - Глаза сверкнули красным, вздыбилась шерсть, и мир вдруг перевернулся и запахло серой. - ЖРИ!!
В рот и нос попала какая-то гадость, дьяк подавился, закашлялся, но огромная волосатая ручища с еще большей гадостью заткнула ему рот и потащила за ноги куда-то в адскую темень, на миг больно стукнув головой о камень.
Данила стоял в вечернем воздухе у горна, держа за ноги покачивающегося дьяка.
Неторопливо разглядывая его, пока струйка свежего воздуха проникла в легкие и он кашляя, отплевывался от золы, соли и окалины, и другой алхимической дряни, что водилась в печи мастерской.
Далее, флегматично прошествовал по вымощенной камнем тропинке, и с размаху, от души засадил его по пояс в выгребную яму, по совместительству служившую иногда компостной кучей. Полюбовался дрыгающимися ногами, и дождался появления красивых радужных пузырей в разводах от золы.
Затем вернулся в мастерскую, где у печи его уже ждала черная фигура с небольшими рогами. - Достала?
-Да. - Он развернул тряпицу, и достал 9 небольших дисков, закрепленных на одной оси. Это было то, что он попросил Еленку купить у коробейника.
Раскидав хлам по углам, собрал из аппаратов схему и подсоединил ее к тщательно отполированному и покрытому рунами маховику. На маховик небрежно накинул ремень от своей старой паровой машины для мехов.
Осторожно, запалив поярче керосиновый фонарь, вставил диски в углубление бронзового часового механизма.
Когда маховик раскрутился, и окутался серебристым свечением, затаив дыхание, протянул палец, и нажал на кнопку. Тонкий прерывающийся писк, шуршание и треск, пока диски бешено вращались, длились с минуту, пока на рамке с куском тонкой, как будто человеческой кожи возникло знакомое лицо. Кузнец узнал знакомые фамильные черты и судорожно выдохнул - получилось! Без вычислителя ничего бы не вышло, сами боги послали ему этого коробейника (хотя, может, это они и были, но думать так о них он не хотел).
Елена протянула инкунабулу, уже открытую на нужной странице.
И он прочитал древнюю формулу, записанную еще его дедом:
- 151-200 Альфа Омега 5. Миссия Вулкан-1 вызывает Самого, прием. - шуршание.
- Центр слушает. Прием. Прием. ...изображение на миг исчезло.
- Вулкан, отвечайте.
Теперь все зависело от точности. Его заставляли запомнить и заучить это много раз, поднимали посреди ночи или отрывали от кабацкого угара:
- Наши координаты... - чеканные, точные уплывали слова и цифры.
- Вас понял. Миссия Вулкан-7 прибудет через месяц. Следующий сеанс связи через 6 часов, когда спутник Цербер будет снова проходить над вашим континентом. Вы готовы передавать материалы экспедиции? Предыдущие 5 экспедиций Института экспериментальной истории были потеряны, поэтому они для нас очень важны.
Он кивнул Еленке, и та достала из железного ящика стопки листов бумаги, пергамента, бересты и даже медные таблички, исписанные чертилом. Поставила песочные часы.
-Начинать ? - Да.
Следующим вечером, в освещенном керосиновыми светильниками кабаке, не менее ярко сияя багровеющим под глазом фонарем, дьячок сокрушался, сетуя двоим приятелем:
- Ну каков же хам, а? Я же ему сколько всего предложил! - загибая пальцы - И денег твоих, целую половину. И кобылу. И Агафью твою, Плюшка. Ну не смог я с Еленкой, извини, не смог. Что тебе на Салтычихе не жениться, видная баба? Недорого возьму. - А две машины? Это ж две половины, еще бы и не внакладе остался! Я бы, может, и на четверть готов был согласиться! О он? Аааа! Ууууи. Гад!, Сволочь он, а не кузнец.
- Вон, Аннушка-ведьма и то, в кашу как-то раз потом плюнула, корову спортила, что потом молоко прокисшее год было. Ну то ведь как человек же! А я ей плетень подкопал, чтобы сгнил. А Данька грубый чурбан неотесанный. Ми-иняя, само-ого на селе умнейшего человека, го-ло-ву, золотую и хитрую мою головушку в перебродившее говно! - дьячок пустил слезу истинно оскорбленных чувств, и сразу стал похож на упыря.
Вот скотина хамская!
Отвратительный привкус золы никак не проходил, несмотря на изобильно льющееся вино.
Не, грамоте он, конечно, был обучен, так мог завернуть, что закачаешься, и половина деревни бегала к нему, когда надо было составить писульку, или разобрать новый панский указ. Но вечно всюду совал свой нос, что-то вынюхивал, а потом с блестящими глазами и омерзительной улыбочкой нашептывал на ухо Пухляку или Плюшке, с которыми как обычно пил в кабаке.
Вот и сейчас, чувствуется, насплетничался с клушами на рынке, и его аж распирало.
- Данила, а что это ты там такое делаешь?
Даже это "Данила" звучало у него как-то противно. Приятели звали его Даня, отец - Данил, и только Еленка Данилой, но у нее это перезванивало совсем по-другому.
- Не твое дело.
Сказал, как отрубил. Дьяка передернуло. Но он быстро оправился.
- Слышь, а Еленку вчера видели с коробейником, гуляла за околицей.
Это он уже слышал, вчера бабы трепались у колодца. По ним выходило, что сбежала она с ним уже практически в Самарканд. Вот со вчерашнего дня дьяка Данила особо и не любил. Потому что курицы до того дня и слова-то такого не знали, а дьяков сопитух Плюшка не первый день наведывался в дом отца Еленки со штофом, заводя, что девке давно нужно замуж. Крючок старый.
- Ну и что?
- Дык.. - дьяк извернулся аспидом, стараясь заглянуть Даниле в глаза, которые тот упер в подкову на стене, потому что смотреть на дьяка было противно. - Сведет красу-то. А ты же... А я все слышал! Могу сказать. Если расскажешь чем занимаешься... - дьяк аж подпрыгивал от нетерпения.
"Пухляк его чтоли подослал? Был тут уже, ходил всю неделю мимо с важным видом, надувал щеки, будто щас лопнет, что твой пузырь. Ценами на подковы интересовался.. А сам все в мастерскую - зырк-зырк."
- Да? - поднял бровь - Ну сказывай. Коли хошь.
- Нет, ты сперва. Что у тебя там, а? Люди говорят дым из трубы шел красный, стук и скрежет стоит ночью. Бабка Агафья к попу прибегала, спрашивала, не с нечистой силой ли связался кузнец. -Может, изыскания надо сделать, а? - Ты уж давай, говори начистоту, а то не видать тебе твоей оленихи - тут он довольно захохотал, потому как шутка вышла хорошая - в детстве Даньку прозвали Оленем за привычку бодать обидчиков головой в живот.
- Махину делаю.
- Махи-ину? - глаза дьяка загорелись, это было то, что просил узнать Пухляк. - Что за махину? А покажь, а, покажь? А то ничего не скажу!
- Ну пошли, гляди. - он откинул кожу, закрывающую дверь из кузни в мастерскую. Пол-мастерской было загромождено всяким хламом, который и стоял у стенки, и лежал в углу, и на обоих столах, а половину было расчищено, и там у больших мехов стояла Махина, блестящая бронзой и медью, и присоединенная к ним коромыслом.
- Ух ты. А что она делает, а? Золото? Порох? Вино крепкое, я слышал, у одного алхимика?
А разговаривать она может? А с нечистой силой не связана ли? Что-то у тебя тут, Даньша, горелым пахнет. Поберег бы ты свою душу, и так о вашем роде люди дурное сказывают, что с чертом водитесь, поганым богам поклоняетесь, девок глазите и кровь у младенцев дед твой пил. Покайся, пока не поздно, в монастыре спасешься от искушения. - жадный огонек зрачков разгорался все ярче и ярче.
- Мехи качает. Помогает мне.
- А я-то мозгую, что это ты все подмастерья не берешь... И все? А мож еще чего делает? Железо за тебя кует? Воду таскает? Уголь носит? А как это она тебя понимает, а? Уж не демон ли там, Даньша?
- Сказывай, что обещал.
-...а ведь, так и воду из колодца можно? И мешки на мельницу? И камень на новую церкву? И телегу оттащить Пухляку в лавку? Давай я Пухляку твою машину покажу, я знаю, он давно на своего Ваньку ворчит, ей же цены нет! А треть, треть денег, что Пухляк заплатит - я тебе отдам! Да что там - половину, ты ж мне как родной Даня! - в порыве страсти дьяк попытался обнять Данилу, но будто наткнулся на железную стену.
- Или мельник купит, он ведь давно с нечистой силой знается, ему твои демоны - тьфу! плюнуть и растереть!
И не скажет никому. И цену он мне хорошую даст, хорошую цену. Лошадь купишь, как барин в коляске будешь ездить. - дьяка начала бить дрожь, а выкрики становились все исступленнее.
Данила взял его за плечи и тряхнул, так, что зубы клацнули друг о друга.
- Сказывай.
- А.. - глазки дьяка забегали. - Еленка-то твоя.. с коробейником гуляла, за околицей, я все видел, дарил он ей что-то... кольца дарил, точно тебе говорю. Под рябиновым кустом голубились-целовались, не иначе от отца сбежать вздумала, завтра и след простынет, все кумушки уж знают, в Самарканд с ним собралась, залетная! Видать, чужак-то ей милее с серебром, все девки одинаковы. - он захихикал.
- Сперва им любовь да вечера дивные, а потом глядишь - за лысого торговца селедкой выскочила. И карапузов ему рожает, и от зуботычин пол-зубов нет. Слушай меня, у тебя этих девок - полк будет! Выкинешь батракам как объедки, и новых наберешь! Девка пол на серебро и на передок слабый, уж я про каждую все знаю, будешь в лучшем виде. У меня пара своих есть - закачаешься, ухх, ничего не жаль, только махину свою доделай. Чтоб не маху дала.
- Значит, под кустом говоришь, целовались?
- Ага-ага.
- И кума говорит, сбежать с ним в Самарканд собралась?
- Точно тебе говорю!
Данила мрачнел на глазах, и над скулами залегали черные тени, зловеще подчеркивая отражение горна и заставляя вспомнить о "выпитых дедом младенцах".
- А Пухляк тебе хорошую цену даст, и ты мне цельную половину отвалишь, что лошадь можно будет купить, и парой шалашовок ядреных поделишься?
- Точно. - дьяк улыбнулся, рыба шла прямо в сачок. Под тяжелыми пластами мускулов груди обычно спокойного кузнеца бурлил гнев, затягивая лоб темной пеленой. Заостренные уши прижались к голове делая его больше похожим на ощерившегося волка, чем на ребячливого Оленя.
На наковальню хлопнулся штоф самогона и пара больших чарок. За ними последовал шмат сала и луковица.
- Это дело надо обдумать.
- Во, - засуетился он, - дело, а то ты, Данила, с лица сам не свой, жуть забирает, выпей-как лучше полную...
Чарки наполнились мутной жидкостью.
- По первой. - Опрокинулись в заранее дернувшийся кадык. - И последней.
-Эй? Что, Даньша, мы ж только начали..
- Вставай. Это тебе для аппетита. А теперь.. - Глаза сверкнули красным, вздыбилась шерсть, и мир вдруг перевернулся и запахло серой. - ЖРИ!!
В рот и нос попала какая-то гадость, дьяк подавился, закашлялся, но огромная волосатая ручища с еще большей гадостью заткнула ему рот и потащила за ноги куда-то в адскую темень, на миг больно стукнув головой о камень.
Данила стоял в вечернем воздухе у горна, держа за ноги покачивающегося дьяка.
Неторопливо разглядывая его, пока струйка свежего воздуха проникла в легкие и он кашляя, отплевывался от золы, соли и окалины, и другой алхимической дряни, что водилась в печи мастерской.
Далее, флегматично прошествовал по вымощенной камнем тропинке, и с размаху, от души засадил его по пояс в выгребную яму, по совместительству служившую иногда компостной кучей. Полюбовался дрыгающимися ногами, и дождался появления красивых радужных пузырей в разводах от золы.
Затем вернулся в мастерскую, где у печи его уже ждала черная фигура с небольшими рогами. - Достала?
-Да. - Он развернул тряпицу, и достал 9 небольших дисков, закрепленных на одной оси. Это было то, что он попросил Еленку купить у коробейника.
Раскидав хлам по углам, собрал из аппаратов схему и подсоединил ее к тщательно отполированному и покрытому рунами маховику. На маховик небрежно накинул ремень от своей старой паровой машины для мехов.
Осторожно, запалив поярче керосиновый фонарь, вставил диски в углубление бронзового часового механизма.
Когда маховик раскрутился, и окутался серебристым свечением, затаив дыхание, протянул палец, и нажал на кнопку. Тонкий прерывающийся писк, шуршание и треск, пока диски бешено вращались, длились с минуту, пока на рамке с куском тонкой, как будто человеческой кожи возникло знакомое лицо. Кузнец узнал знакомые фамильные черты и судорожно выдохнул - получилось! Без вычислителя ничего бы не вышло, сами боги послали ему этого коробейника (хотя, может, это они и были, но думать так о них он не хотел).
Елена протянула инкунабулу, уже открытую на нужной странице.
И он прочитал древнюю формулу, записанную еще его дедом:
- 151-200 Альфа Омега 5. Миссия Вулкан-1 вызывает Самого, прием. - шуршание.
- Центр слушает. Прием. Прием. ...изображение на миг исчезло.
- Вулкан, отвечайте.
Теперь все зависело от точности. Его заставляли запомнить и заучить это много раз, поднимали посреди ночи или отрывали от кабацкого угара:
- Наши координаты... - чеканные, точные уплывали слова и цифры.
- Вас понял. Миссия Вулкан-7 прибудет через месяц. Следующий сеанс связи через 6 часов, когда спутник Цербер будет снова проходить над вашим континентом. Вы готовы передавать материалы экспедиции? Предыдущие 5 экспедиций Института экспериментальной истории были потеряны, поэтому они для нас очень важны.
Он кивнул Еленке, и та достала из железного ящика стопки листов бумаги, пергамента, бересты и даже медные таблички, исписанные чертилом. Поставила песочные часы.
-Начинать ? - Да.
Следующим вечером, в освещенном керосиновыми светильниками кабаке, не менее ярко сияя багровеющим под глазом фонарем, дьячок сокрушался, сетуя двоим приятелем:
- Ну каков же хам, а? Я же ему сколько всего предложил! - загибая пальцы - И денег твоих, целую половину. И кобылу. И Агафью твою, Плюшка. Ну не смог я с Еленкой, извини, не смог. Что тебе на Салтычихе не жениться, видная баба? Недорого возьму. - А две машины? Это ж две половины, еще бы и не внакладе остался! Я бы, может, и на четверть готов был согласиться! О он? Аааа! Ууууи. Гад!, Сволочь он, а не кузнец.
- Вон, Аннушка-ведьма и то, в кашу как-то раз потом плюнула, корову спортила, что потом молоко прокисшее год было. Ну то ведь как человек же! А я ей плетень подкопал, чтобы сгнил. А Данька грубый чурбан неотесанный. Ми-иняя, само-ого на селе умнейшего человека, го-ло-ву, золотую и хитрую мою головушку в перебродившее говно! - дьячок пустил слезу истинно оскорбленных чувств, и сразу стал похож на упыря.
Вот скотина хамская!
Отвратительный привкус золы никак не проходил, несмотря на изобильно льющееся вино.