(no subject)
КОЧЕВЬЕ НА НЕБО
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 9
- Подойди ко мне, берсеркер. Смелее. Ты уже успел убедиться, что твой дар для меня не опасен.
- Успел, Мастер Коэдрим. - криво усмехнулся Ыгырх.
- Просто Коэдрим. - поправил полуэльф - Здесь, в этой комнате, и пока мы вдвоём - просто Коэдрим, и на «ты». Когда мы выйдем из неё, я снова буду Мастером Коэдримом, а ты - студентом Ыгырхом. Но пока мы здесь - без титулов, и на «ты». Так надо.
Ыгырх молча кивнул.
Полуэльф задумчиво уставился в одну точку, сидя на ковре, и глядя куда-то мимо сидевшего напротив него Ыгырха. Не знающий, что ему делать, Ыгырх стал рассматривать узор на ковре, висящем за спиной Коэдрима. Узор был затейливый и пёстрый, выдавая халифатское происхождение ковра. Было в нём что-то от узоров на браслетах-концентраторах: почти такое же немое приглашения скользить взглядом от завитка к завитку. Только завитки у этого узора были плавные и заостряющиеся к концу, совсем как халифатские сабли.
- Твои браслеты. - оторвал его от созерцания Коэдрим - Трофей?
- Нет. Подарок матери.
- Я не оскорблю тебя, если предположу, что твоя мать - не орк?
Ыгырх нахмурился:
- Она орк. Для всего племени она Гуржах Бешеная из рода Гаргаш. Но родилась она человеком. - подумав, добавил он.
- Это заметно. - кивнул Коэдрим - Ещё раз прости, если мои слова обидны, но, если присмотреться, видно, что ты - полукровка. В тебе проскальзывают человеческие черты, особенно, если поставить рядом чистокровного орка. Например, нашего Грудара. У тебя слишком узкий нос, слишком светлая кожа, и слишком не орочий способ мыслить. Давай договоримся с тобой об одной вещи. - внезапно сменил он тему - Пока мы здесь вдвоём, мы отвечаем на вопросы друг друга предельно честно и откровенно.
- Слово воина. - кивнул Ыгырх.
- Итак, почему ты ушёл из племени?
- Я не ушёл. Меня изгнали.
- Из-за твоего дара?
- Отчасти да.
- Отчасти?
- Во время одного из приступов я… - Ыгырх быстро вдохнул носом и медленно выдохнул через рот, как учил Мастер Гран - Я убил двух своих друзей. И вождь изгнал меня.
- Вряд ли я смогу устранить навсегда твоего внутреннего зверя. Того, что овладевает тобой во время приступов. Но я попробую посадить его в клетку и отдать тебе ключи от этой клетки. Тебя это устраивает?
- Да!
- Замечательно. Вынь меч из ножен и отложи его в сторону. Вот так, хорошо. Теперь встань и подойди вон к той доске в углу. Да-да, к той, здоровенной. Прислонись к ней спиной.
- Какого?!...
- Не бойся. Эти зажимы, как и сама доска, вмурованная в пол, не дадут тебе вырваться, когда начнётся приступ.
- Приступ?!
- Я хочу заглянуть в глаза тому, кто овладевает тобой во время приступов. Мне надо увидеть его взгляд. Понять, что заставляет его беситься. Ты готов?
- Ф-фух-х-х… Готов.
- Хорошо. Смотри мне в глаза.
Бездонные чёрные омуты глаз полуэльфа приблизились к глазу Ыгырха, и оттуда на него посмотрело…
…отражение перекошенного яростью орка, ты слышишь его яростный рёв (твой рёв!), и Чужак, как ты его окрестил, рвётся дотянуться до полуэльфа, но проклятые железяки и проклятая деревяшка не пускают его, и тогда он резко выбрасывает вперёд голову, надеясь дотянуться хотя бы зубами. Орк узнаёт это лицо, и внутри него вскипает обида - этот проклятый двуногий уже побеждал его, уже не дал ему насладиться кровью и мягким податливым мясом…
…и шёпот Коэдрима привёл его в себя. Тело била крупная дрожь. Звякнув, расстегнулись удерживавшие его зажимы, и Ыгырх, чуть не упав, тяжело дыша, уселся на ковёр.
- Вот как! - задумчиво проговорил Коэдрим - Расщепление… Двойственность… Скажи, Ыгырх, ты вообще помнишь, что с тобой происходит во время приступов?
- Да. Просто я как бы… смотрю, и не могу вмешаться. Словно кто-то другой завладевает моим телом и творит… всё это.
- Всегда помнишь?
- Нет. Есть один раз, которого я не помню.
- Какой именно?
- Простите, Ма… Прости, Коэдрим, но я не хочу говорить об этом.
- Мы, кажется, договорились о предельной откровенности.
- Груумш елдыр!!! Ты лезешь пальцами в рану!
- Ты ещё кинься на меня, берсеркер! - в голосе Коэдрима зазвенел металл.
Мгновение они сверлили друг друга яростными взглядами. Затем, глубоко вздохнув, Коэдрим подошёл к Ыгырху и сел рядом с ним.
- Давай по-другому. - тихо проговорил он. - Я сейчас задам три вопроса. Если на все три ты ответишь «да» - расскажешь мне то, что я просил.
- Решил поиграться? - буркнул Ыгырх, злой на себя за вспышку гнева и на Коэдрима за холодную спокойную дотошность.
- Нет. Просто, если на все три вопроса ты ответишь «да», то сам поймёшь, почему я спрашиваю. Итак: мигающий свет способен вызвать у тебя приступ?
- Да. - Ыгырх удивлённо покосился на Коэдрима. Этого он ему точно не успел сказать.
- Перед приступом в ушах шумит, и шум этот похож на птичий щебет?
- Да.
- Сразу после приступа очень хочется сладкого?
- Д-да… - а вот этого он вообще никому не говорил. Даже шаману.
- Итак, какой из приступов ты не помнишь?
- Ты, небось, и сам уже догадался!
- То, о чём я догадываюсь, не имеет значения. Ответь на вопрос, пожалуйста.
- Когда я убил своих друзей. Во время… во время обряда сватанья одного из них.
Коэдрим снова надолго замолчал, глядя куда-то вдаль, обхватив колени и постукивая пальцами по ноге. Ыгырх поймал себя на том, что начал точно так же постукивать по голенищу сапога. Время шло. Коэдрим молчал.
- Я мечтал о том, как посватаюсь к ней. - неожиданно для себя самого продолжил Ыгырх. - Мечтал, как положу к её ногам выкуп за невесту. Я знал, я видел, что она его примет. Примет, даже если я положу к ногам пустую шкуру. А когда… Когда я стал Груумшыбом, она расписала мой шатёр. Знаешь, в родовой узор можно вплести многое. Она сумела вплести свою любовь, чтобы хотя бы так, хотя бы этим узором быть со мной. Я знал, что рано или поздно она войдёт в шатёр другого - мне, как Груумшыбу, нельзя жениться, нельзя передавать свой дар по наследству. Я сумел наорать на себя, и заставить себя привыкнуть. Но тогда… там, у шатра вождя, когда Гордаб положил к её ногам выкуп… В её глазах была радость. Радость, понимаешь? Всё, что угодно могло быть в этих глазах, но… Эта радость, она больнее всего. И оказалось, что этой радости хватит, чтобы я… Отец жениха хотел убить меня, но шаман не позволил… Меня выгнали.
- Твой дар… Это не дар, Ыгырх. Это болезнь. И не только орочья. У людей во время таких приступов страшной судорогой сводит все мышцы. У эльфов больной во время приступа просто впадает в кому, и может лежать в ней день, два, иногда неделю. У дварфов и полуросликов она не встречается. Симптомы одни и те же у всех трёх рас.
- Ты сможешь что-то сделать?
- Я должен что-то сделать.
- Не ради меня?
- Не ради тебя. Если хочешь, расскажу.
- Не сейчас. - Ыгырх поднялся с ковра - Сам расскажешь. Когда захочешь.
Коэдрим невесело усмехнулся, подняв глаза на Ыгырха:
- Захочу ли?
- Захочешь. - уверенно ответил Ыгырх, одёргивая свою любимую меховую жилетку, и направляясь к двери. - Ты не сможешь носить это в себе вечно. Как я не смог.
Когда за орком-полукровкой захлопнулась дверь, эльф-полукровка медленным, удивившим его самого движением провёл рукой по лицу, словно проверяя, на месте ли его левый глаз.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
- Та-а-а-к. Явились, голубчики. Студенты, туды его в качель! - Мастер Гран грозно нахмурил седые брови, расхаживая взад-вперёд по устеленному соломой каменному полу Зала Боёв. - На себя посмотрите, олухи! Солнце, между прочим, уже битый час, как в небе. Вы должны были явиться сюда на рассвете, а вы когда явились?
- Простите, Мастер Гран, но солнце всего лишь две минуты, как поднялось!
- Кто это сказал?
- Я! - вперёд вышел смуглый худощавый юноша, одетый по халифатской моде.
- Ага-а-а-а. Студент Рустем. Ну-ка, подойди сюда, сынок. Вынь саблю из ножен.
Рустем вытянул из ножен кривую халифатскую саблю.
- Молодец. А теперь отдай её… ну, скажем, вот, студенту Хонки. А сам возьми с дальней стойки алебарду. Ну что ты в неё вцепился, как клещ в жопу?! Захват мягче, и левая рука чуть выше. Студент Хонки!
- Я! - Хонки, сжимавший отданную Рустемом саблю, тоже вышел вперёд.
- Удобно тебе с саблей? Привычно?
- Нет, Мастер Гран!
- Вот и хорошо. А тебе, Рустем? С алебардочкой как?
- Неудобно. Я никогда не дрался такой… длинной и тяжёлой штукой.
По толпе студентов прошёл смешок. Гран метнул пристальный взгляд, и смешок моментально утих.
- Я вам поржу, кони немытые! - пробурчал Гран - Слушайте все сюда внимательно! Враги бывают разные, и, поверьте мне, очень редко среди них попадаются такие, которые будут стоять и ждать, пока вы найдёте оружие поудобнее и попривычнее. Поэтому вы должны уметь обращаться с любым видом оружия - кто его, хрен, знает, что может подвернуться под руку. Итак, начнём урок истории. - с этими словами дварф прыгнул на Хонки и Рустема, вращая топором, и заставляя обоих уворачиваться и парировать.
- В каком году началась Вторая Тронная война?
- В тысяча… пятьсот девяносто девя… ой, холера… девяносто восьмом году. - пропыхтел Хонки, одновременно размахивая кривой саблей, и уворачиваясь от широкого горизонтального удара дварфовского топора.
- Хорошо. Рустем, когда и чем она закончилась?
- Вос… Ох-х-х…
- Потому что не раскрывайся! Итак, повторяю: когда и чем закончилась Вторая Тронная война?
- В тысяча шестьсот первом году, восхождением… на трон Виргрифа Первого… правящего и поныне.
- Молодец. Стоп!
Хонки и Рустем остановились, тяжело дыша. Дыхание Мастера Грана, судя по всему, вообще не сбилось.
- Рустем, повторяю второй и последний раз, потом начну наказывать: кисть на хвате левой рукой за древко держи чуть расслабленнее, не цепляйся так. Хонки, всё время спина открыта! Не забывай, что сабля - не посох. Уйдите оба с глаз моих. Студент Эрнил!
- Я!
- Отдай-ка свои кинжалы Ыгырху. Вот так. А теперь возьми во-о-он ту булаву. Как в руке сидит? Не тяжёлая?
- Нет, Мастер Гран. Вполне приемлемо.
- Ну тогда поставь её на место, и возьми ту, что левее. Да-да, эту, побольше. И потяжелее, прошу заметить. Итак, продолжим урок истории…
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Их учили всему. Истории, музыке, языкам и литературе Пяти Рас, математике, основам алхимии и металлургии, чтению и письму. Всё, что можно было преподавать и спрашивать устно, преподавалось и спрашивалось во время тренировочных боёв, чтобы, как сказал Мастер Гран, «у вас не только мышцы, но и мозги тренировались, и чтоб одно от другого неотделимо было». Во время боёв-уроков разрешалось применять магию, но после первой же попытки студента опрокинуть кого-то из Мастеров заклинанием, те начинали в ответ тоже пускать в ход заклинания, чаще всего - гораздо мощнее того, что пытались использовать студенты.
Ыгырх привыкал к концентраторам, и к той боли, которая пронизывала запястья после каждого заклинания. И учился. Учился быстроте и чёткости речи при заклинаниях, учился пользоваться мечом и магией «в связке» - не просто одновременно, а так, чтобы одно было продолжением другого. Учился драться один на один, против нескольких, против магии и меча, в паре, в тройке, в строю - любым оружием (хотя акцент, всё-таки делался на том оружии, которое выбрал для себя студент, как основное), без оружия, одной только магией, даже одними только слабенькими заклинаниями, с концентраторами и без них. Учился за короткое время делать оружие из подручных средств. Учился лечить раны себе и другим, распознавать травы, и уметь делать из них простые яды и простые целебные зелья.
Помимо их неразлучной троицы, в Школе проходили обучение ещё десять студентов из самых разных стран и мест. По вечерам все тринадцать собирались в небольшом, похожем на трактир, помещении на первом этаже Жилого Корпуса. От трактира его отличало лишь отсутствие любых хмельных напитков (строгое правило, установленное Аррайгом), да ещё отсутствие трактирщика. Всей шумной компанией студенты вламывались в «трактир», каждый, подходя к рядам полок за трактирной стойкой, выбирал себе что-нибудь по вкусу, некоторые брали со стоящей рядом полки книги, и начинался вечер: иногда - насыщенный и шумный, а иногда - тихий и сонно-задумчивый.
По «трактиру» было расставлено несколько небольших дубовых столов и множество стульев. Столы были сделаны по всем трактирным правилам - так, чтобы при желании их можно было сдвинуть в один большой стол на многочисленную компанию. Иногда так и делали, но чаще - просто разбивались на группки по трое-четверо, и, потягивая выбранные напитки, обсуждали прошедший день.
В один из таких вечеров Ыгырх с удивлением поймал себя на том, что, оказывается, считает дни, прошедшие с последнего приступа. Этих дней набралось двадцать, о чём он и сообщил своим друзьям.
- Своего рода юбилей. - Эрнил улыбнулся, и сделал большой глоток из кубка - Поздравляю. Но лучше бы это было что-то типа «Двадцать лет без приступа».
- А ещё лучше - чтобы к твоим расписулькам на руках добавилась ещё одна, означающая «Больше не бесится». - Хонки, залпом допив квас, налил себе ещё.
Ыгырх грустно усмехнулся:
- Нет такого узора.
- Ну надо ж когда-то начинать. Вот ты его и придумаешь.
- Если Коэдрим найдёт лекарство.
- Найдёт, найдёт. Куда он денется. - Хонки душераздирающе зевнул, затем покосился на столик в углу, за которым в гордом одиночестве восседала Ксарра - диковатая и вспыльчивая студентка из арзарских степей. - Вот сколько себя здесь помню, столько времени Ксарра на отшибе. То книгу читает, то просто сидит, стол рассматривает.
- Особенности воспитания. - многозначительно произнёс Эрнил - Арзарские кочевники - очень своеобразный и малообщительный народ. Их обычаи во многом похожи на орочьи, разве что ещё больше, чем у орков, направлены на обособленность от окружающего мира. Что, собственно, неудивительно: с одной стороны степь, с другой пустыня, с третьей горы, а с четвёртой - Халифат, с его агрессивной философией и рабством. Вот и выходит, что замкнутость арзаров обусловлена исторически и географически.
- Ты, Эрнил, как рот откроешь, - Хонки посмотрел на друга с неодобрением - так сразу впечатление, что все вокруг идиоты, а ты один такой умный. Можно было сказать проще: кругом них хрень всякая, вот и не торопятся с кем ни попадя расшаркиваться.
- Склоняю голову перед твоей лаконичностью! - засмеялся Эрнил - У тебя просто талант к утрированию и упрощению.
- О, опять заумные словья попёрли. Можешь на меня их не тратить, у меня на них ирмунтитет, как на магию.
- Иммунитет. - в который раз поправил Ыгырх.
- Ещё один умник нашёлся! Мой язык, как хочу, так и говорю. И вообще, пошёл я спать, а вы тут можете хоть до утра друг перед дружкой умностями выпендриваться.
Эрнил спрятал улыбку в кубке с травяным настоем. Ыгырх поймал себя на том, что пристально рассматривает Ксарру. Смолисто-чёрные волосы, собранные в хвост, карие глаза, высокие скулы, смуглая кожа, резко очерченный рот. Отороченная мехом и расшитая бисером светло-коричневая рубашка со шнуровкой на горле, подшитые кожей штаны такого же цвета, высокие узкие сапоги. На левом запястье - деревянный браслет. Пальцы длинные и тонкие, как у эльфийки.
- Кстати, Ксарра, отдать ей должное, мастерски управляется со своими саблями. - подал голос Эрнил, внимательно глядя на Ыгырха.
- А? - вздрогнул Ыгырх, отвлекаясь от разглядывания кочевницы. На губах Эрнила заиграла улыбка.
- Я говорю, не будь она столь нелюдима, я бы уже попросил её показать мне кое-что из её приёмов владения саблями.
- Ты ж кинжалами работаешь. - удивился Ыгырх.
- Но двумя. Так же, как и она. Именно эти аспекты её стиля меня интересуют. У неё руки во время боя двигаются так, будто не связаны одной головой, словно это руки разных людей, что здорово добавляет ей непредсказуемости. Хотелось бы знать, как она этому научилась.
- Ну так подойди и спроси.
- Я мало знаком с арзарскими обычаями. А вдруг подобный вопрос её обидит? А может, он считается чем-то интимным. Или там, к примеру, неприлично начинать разговор, не отвесив девушке пару комплиментов.
- Ты сам говорил, что она из степи, и что арзары на орков похожи. Так вот поверь степному орку: чем быстрее ты переходишь к делу, тем больше ты уважаешь собеседника. Ты не тратишь попусту его время, которое могло бы быть потрачено на охоту или на жён. У нас, во всяком случае, именно так.
- Хм-м-м… Тогда, может быть, ты к ней подойдёшь, спросишь? В конце концов, к такому же, как она, степняку, наша гордая кочевница, возможно, будет более благосклонна.
Ыгырх устало прикрыл глаза. Перед глазами стоял расписанный родовыми узорами шатёр. Его шатёр.
- Идём-ка спать, Эрнил. - буркнул он, поднимаясь из-за стола.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 9
- Подойди ко мне, берсеркер. Смелее. Ты уже успел убедиться, что твой дар для меня не опасен.
- Успел, Мастер Коэдрим. - криво усмехнулся Ыгырх.
- Просто Коэдрим. - поправил полуэльф - Здесь, в этой комнате, и пока мы вдвоём - просто Коэдрим, и на «ты». Когда мы выйдем из неё, я снова буду Мастером Коэдримом, а ты - студентом Ыгырхом. Но пока мы здесь - без титулов, и на «ты». Так надо.
Ыгырх молча кивнул.
Полуэльф задумчиво уставился в одну точку, сидя на ковре, и глядя куда-то мимо сидевшего напротив него Ыгырха. Не знающий, что ему делать, Ыгырх стал рассматривать узор на ковре, висящем за спиной Коэдрима. Узор был затейливый и пёстрый, выдавая халифатское происхождение ковра. Было в нём что-то от узоров на браслетах-концентраторах: почти такое же немое приглашения скользить взглядом от завитка к завитку. Только завитки у этого узора были плавные и заостряющиеся к концу, совсем как халифатские сабли.
- Твои браслеты. - оторвал его от созерцания Коэдрим - Трофей?
- Нет. Подарок матери.
- Я не оскорблю тебя, если предположу, что твоя мать - не орк?
Ыгырх нахмурился:
- Она орк. Для всего племени она Гуржах Бешеная из рода Гаргаш. Но родилась она человеком. - подумав, добавил он.
- Это заметно. - кивнул Коэдрим - Ещё раз прости, если мои слова обидны, но, если присмотреться, видно, что ты - полукровка. В тебе проскальзывают человеческие черты, особенно, если поставить рядом чистокровного орка. Например, нашего Грудара. У тебя слишком узкий нос, слишком светлая кожа, и слишком не орочий способ мыслить. Давай договоримся с тобой об одной вещи. - внезапно сменил он тему - Пока мы здесь вдвоём, мы отвечаем на вопросы друг друга предельно честно и откровенно.
- Слово воина. - кивнул Ыгырх.
- Итак, почему ты ушёл из племени?
- Я не ушёл. Меня изгнали.
- Из-за твоего дара?
- Отчасти да.
- Отчасти?
- Во время одного из приступов я… - Ыгырх быстро вдохнул носом и медленно выдохнул через рот, как учил Мастер Гран - Я убил двух своих друзей. И вождь изгнал меня.
- Вряд ли я смогу устранить навсегда твоего внутреннего зверя. Того, что овладевает тобой во время приступов. Но я попробую посадить его в клетку и отдать тебе ключи от этой клетки. Тебя это устраивает?
- Да!
- Замечательно. Вынь меч из ножен и отложи его в сторону. Вот так, хорошо. Теперь встань и подойди вон к той доске в углу. Да-да, к той, здоровенной. Прислонись к ней спиной.
- Какого?!...
- Не бойся. Эти зажимы, как и сама доска, вмурованная в пол, не дадут тебе вырваться, когда начнётся приступ.
- Приступ?!
- Я хочу заглянуть в глаза тому, кто овладевает тобой во время приступов. Мне надо увидеть его взгляд. Понять, что заставляет его беситься. Ты готов?
- Ф-фух-х-х… Готов.
- Хорошо. Смотри мне в глаза.
Бездонные чёрные омуты глаз полуэльфа приблизились к глазу Ыгырха, и оттуда на него посмотрело…
…отражение перекошенного яростью орка, ты слышишь его яростный рёв (твой рёв!), и Чужак, как ты его окрестил, рвётся дотянуться до полуэльфа, но проклятые железяки и проклятая деревяшка не пускают его, и тогда он резко выбрасывает вперёд голову, надеясь дотянуться хотя бы зубами. Орк узнаёт это лицо, и внутри него вскипает обида - этот проклятый двуногий уже побеждал его, уже не дал ему насладиться кровью и мягким податливым мясом…
…и шёпот Коэдрима привёл его в себя. Тело била крупная дрожь. Звякнув, расстегнулись удерживавшие его зажимы, и Ыгырх, чуть не упав, тяжело дыша, уселся на ковёр.
- Вот как! - задумчиво проговорил Коэдрим - Расщепление… Двойственность… Скажи, Ыгырх, ты вообще помнишь, что с тобой происходит во время приступов?
- Да. Просто я как бы… смотрю, и не могу вмешаться. Словно кто-то другой завладевает моим телом и творит… всё это.
- Всегда помнишь?
- Нет. Есть один раз, которого я не помню.
- Какой именно?
- Простите, Ма… Прости, Коэдрим, но я не хочу говорить об этом.
- Мы, кажется, договорились о предельной откровенности.
- Груумш елдыр!!! Ты лезешь пальцами в рану!
- Ты ещё кинься на меня, берсеркер! - в голосе Коэдрима зазвенел металл.
Мгновение они сверлили друг друга яростными взглядами. Затем, глубоко вздохнув, Коэдрим подошёл к Ыгырху и сел рядом с ним.
- Давай по-другому. - тихо проговорил он. - Я сейчас задам три вопроса. Если на все три ты ответишь «да» - расскажешь мне то, что я просил.
- Решил поиграться? - буркнул Ыгырх, злой на себя за вспышку гнева и на Коэдрима за холодную спокойную дотошность.
- Нет. Просто, если на все три вопроса ты ответишь «да», то сам поймёшь, почему я спрашиваю. Итак: мигающий свет способен вызвать у тебя приступ?
- Да. - Ыгырх удивлённо покосился на Коэдрима. Этого он ему точно не успел сказать.
- Перед приступом в ушах шумит, и шум этот похож на птичий щебет?
- Да.
- Сразу после приступа очень хочется сладкого?
- Д-да… - а вот этого он вообще никому не говорил. Даже шаману.
- Итак, какой из приступов ты не помнишь?
- Ты, небось, и сам уже догадался!
- То, о чём я догадываюсь, не имеет значения. Ответь на вопрос, пожалуйста.
- Когда я убил своих друзей. Во время… во время обряда сватанья одного из них.
Коэдрим снова надолго замолчал, глядя куда-то вдаль, обхватив колени и постукивая пальцами по ноге. Ыгырх поймал себя на том, что начал точно так же постукивать по голенищу сапога. Время шло. Коэдрим молчал.
- Я мечтал о том, как посватаюсь к ней. - неожиданно для себя самого продолжил Ыгырх. - Мечтал, как положу к её ногам выкуп за невесту. Я знал, я видел, что она его примет. Примет, даже если я положу к ногам пустую шкуру. А когда… Когда я стал Груумшыбом, она расписала мой шатёр. Знаешь, в родовой узор можно вплести многое. Она сумела вплести свою любовь, чтобы хотя бы так, хотя бы этим узором быть со мной. Я знал, что рано или поздно она войдёт в шатёр другого - мне, как Груумшыбу, нельзя жениться, нельзя передавать свой дар по наследству. Я сумел наорать на себя, и заставить себя привыкнуть. Но тогда… там, у шатра вождя, когда Гордаб положил к её ногам выкуп… В её глазах была радость. Радость, понимаешь? Всё, что угодно могло быть в этих глазах, но… Эта радость, она больнее всего. И оказалось, что этой радости хватит, чтобы я… Отец жениха хотел убить меня, но шаман не позволил… Меня выгнали.
- Твой дар… Это не дар, Ыгырх. Это болезнь. И не только орочья. У людей во время таких приступов страшной судорогой сводит все мышцы. У эльфов больной во время приступа просто впадает в кому, и может лежать в ней день, два, иногда неделю. У дварфов и полуросликов она не встречается. Симптомы одни и те же у всех трёх рас.
- Ты сможешь что-то сделать?
- Я должен что-то сделать.
- Не ради меня?
- Не ради тебя. Если хочешь, расскажу.
- Не сейчас. - Ыгырх поднялся с ковра - Сам расскажешь. Когда захочешь.
Коэдрим невесело усмехнулся, подняв глаза на Ыгырха:
- Захочу ли?
- Захочешь. - уверенно ответил Ыгырх, одёргивая свою любимую меховую жилетку, и направляясь к двери. - Ты не сможешь носить это в себе вечно. Как я не смог.
Когда за орком-полукровкой захлопнулась дверь, эльф-полукровка медленным, удивившим его самого движением провёл рукой по лицу, словно проверяя, на месте ли его левый глаз.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
- Та-а-а-к. Явились, голубчики. Студенты, туды его в качель! - Мастер Гран грозно нахмурил седые брови, расхаживая взад-вперёд по устеленному соломой каменному полу Зала Боёв. - На себя посмотрите, олухи! Солнце, между прочим, уже битый час, как в небе. Вы должны были явиться сюда на рассвете, а вы когда явились?
- Простите, Мастер Гран, но солнце всего лишь две минуты, как поднялось!
- Кто это сказал?
- Я! - вперёд вышел смуглый худощавый юноша, одетый по халифатской моде.
- Ага-а-а-а. Студент Рустем. Ну-ка, подойди сюда, сынок. Вынь саблю из ножен.
Рустем вытянул из ножен кривую халифатскую саблю.
- Молодец. А теперь отдай её… ну, скажем, вот, студенту Хонки. А сам возьми с дальней стойки алебарду. Ну что ты в неё вцепился, как клещ в жопу?! Захват мягче, и левая рука чуть выше. Студент Хонки!
- Я! - Хонки, сжимавший отданную Рустемом саблю, тоже вышел вперёд.
- Удобно тебе с саблей? Привычно?
- Нет, Мастер Гран!
- Вот и хорошо. А тебе, Рустем? С алебардочкой как?
- Неудобно. Я никогда не дрался такой… длинной и тяжёлой штукой.
По толпе студентов прошёл смешок. Гран метнул пристальный взгляд, и смешок моментально утих.
- Я вам поржу, кони немытые! - пробурчал Гран - Слушайте все сюда внимательно! Враги бывают разные, и, поверьте мне, очень редко среди них попадаются такие, которые будут стоять и ждать, пока вы найдёте оружие поудобнее и попривычнее. Поэтому вы должны уметь обращаться с любым видом оружия - кто его, хрен, знает, что может подвернуться под руку. Итак, начнём урок истории. - с этими словами дварф прыгнул на Хонки и Рустема, вращая топором, и заставляя обоих уворачиваться и парировать.
- В каком году началась Вторая Тронная война?
- В тысяча… пятьсот девяносто девя… ой, холера… девяносто восьмом году. - пропыхтел Хонки, одновременно размахивая кривой саблей, и уворачиваясь от широкого горизонтального удара дварфовского топора.
- Хорошо. Рустем, когда и чем она закончилась?
- Вос… Ох-х-х…
- Потому что не раскрывайся! Итак, повторяю: когда и чем закончилась Вторая Тронная война?
- В тысяча шестьсот первом году, восхождением… на трон Виргрифа Первого… правящего и поныне.
- Молодец. Стоп!
Хонки и Рустем остановились, тяжело дыша. Дыхание Мастера Грана, судя по всему, вообще не сбилось.
- Рустем, повторяю второй и последний раз, потом начну наказывать: кисть на хвате левой рукой за древко держи чуть расслабленнее, не цепляйся так. Хонки, всё время спина открыта! Не забывай, что сабля - не посох. Уйдите оба с глаз моих. Студент Эрнил!
- Я!
- Отдай-ка свои кинжалы Ыгырху. Вот так. А теперь возьми во-о-он ту булаву. Как в руке сидит? Не тяжёлая?
- Нет, Мастер Гран. Вполне приемлемо.
- Ну тогда поставь её на место, и возьми ту, что левее. Да-да, эту, побольше. И потяжелее, прошу заметить. Итак, продолжим урок истории…
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
Их учили всему. Истории, музыке, языкам и литературе Пяти Рас, математике, основам алхимии и металлургии, чтению и письму. Всё, что можно было преподавать и спрашивать устно, преподавалось и спрашивалось во время тренировочных боёв, чтобы, как сказал Мастер Гран, «у вас не только мышцы, но и мозги тренировались, и чтоб одно от другого неотделимо было». Во время боёв-уроков разрешалось применять магию, но после первой же попытки студента опрокинуть кого-то из Мастеров заклинанием, те начинали в ответ тоже пускать в ход заклинания, чаще всего - гораздо мощнее того, что пытались использовать студенты.
Ыгырх привыкал к концентраторам, и к той боли, которая пронизывала запястья после каждого заклинания. И учился. Учился быстроте и чёткости речи при заклинаниях, учился пользоваться мечом и магией «в связке» - не просто одновременно, а так, чтобы одно было продолжением другого. Учился драться один на один, против нескольких, против магии и меча, в паре, в тройке, в строю - любым оружием (хотя акцент, всё-таки делался на том оружии, которое выбрал для себя студент, как основное), без оружия, одной только магией, даже одними только слабенькими заклинаниями, с концентраторами и без них. Учился за короткое время делать оружие из подручных средств. Учился лечить раны себе и другим, распознавать травы, и уметь делать из них простые яды и простые целебные зелья.
Помимо их неразлучной троицы, в Школе проходили обучение ещё десять студентов из самых разных стран и мест. По вечерам все тринадцать собирались в небольшом, похожем на трактир, помещении на первом этаже Жилого Корпуса. От трактира его отличало лишь отсутствие любых хмельных напитков (строгое правило, установленное Аррайгом), да ещё отсутствие трактирщика. Всей шумной компанией студенты вламывались в «трактир», каждый, подходя к рядам полок за трактирной стойкой, выбирал себе что-нибудь по вкусу, некоторые брали со стоящей рядом полки книги, и начинался вечер: иногда - насыщенный и шумный, а иногда - тихий и сонно-задумчивый.
По «трактиру» было расставлено несколько небольших дубовых столов и множество стульев. Столы были сделаны по всем трактирным правилам - так, чтобы при желании их можно было сдвинуть в один большой стол на многочисленную компанию. Иногда так и делали, но чаще - просто разбивались на группки по трое-четверо, и, потягивая выбранные напитки, обсуждали прошедший день.
В один из таких вечеров Ыгырх с удивлением поймал себя на том, что, оказывается, считает дни, прошедшие с последнего приступа. Этих дней набралось двадцать, о чём он и сообщил своим друзьям.
- Своего рода юбилей. - Эрнил улыбнулся, и сделал большой глоток из кубка - Поздравляю. Но лучше бы это было что-то типа «Двадцать лет без приступа».
- А ещё лучше - чтобы к твоим расписулькам на руках добавилась ещё одна, означающая «Больше не бесится». - Хонки, залпом допив квас, налил себе ещё.
Ыгырх грустно усмехнулся:
- Нет такого узора.
- Ну надо ж когда-то начинать. Вот ты его и придумаешь.
- Если Коэдрим найдёт лекарство.
- Найдёт, найдёт. Куда он денется. - Хонки душераздирающе зевнул, затем покосился на столик в углу, за которым в гордом одиночестве восседала Ксарра - диковатая и вспыльчивая студентка из арзарских степей. - Вот сколько себя здесь помню, столько времени Ксарра на отшибе. То книгу читает, то просто сидит, стол рассматривает.
- Особенности воспитания. - многозначительно произнёс Эрнил - Арзарские кочевники - очень своеобразный и малообщительный народ. Их обычаи во многом похожи на орочьи, разве что ещё больше, чем у орков, направлены на обособленность от окружающего мира. Что, собственно, неудивительно: с одной стороны степь, с другой пустыня, с третьей горы, а с четвёртой - Халифат, с его агрессивной философией и рабством. Вот и выходит, что замкнутость арзаров обусловлена исторически и географически.
- Ты, Эрнил, как рот откроешь, - Хонки посмотрел на друга с неодобрением - так сразу впечатление, что все вокруг идиоты, а ты один такой умный. Можно было сказать проще: кругом них хрень всякая, вот и не торопятся с кем ни попадя расшаркиваться.
- Склоняю голову перед твоей лаконичностью! - засмеялся Эрнил - У тебя просто талант к утрированию и упрощению.
- О, опять заумные словья попёрли. Можешь на меня их не тратить, у меня на них ирмунтитет, как на магию.
- Иммунитет. - в который раз поправил Ыгырх.
- Ещё один умник нашёлся! Мой язык, как хочу, так и говорю. И вообще, пошёл я спать, а вы тут можете хоть до утра друг перед дружкой умностями выпендриваться.
Эрнил спрятал улыбку в кубке с травяным настоем. Ыгырх поймал себя на том, что пристально рассматривает Ксарру. Смолисто-чёрные волосы, собранные в хвост, карие глаза, высокие скулы, смуглая кожа, резко очерченный рот. Отороченная мехом и расшитая бисером светло-коричневая рубашка со шнуровкой на горле, подшитые кожей штаны такого же цвета, высокие узкие сапоги. На левом запястье - деревянный браслет. Пальцы длинные и тонкие, как у эльфийки.
- Кстати, Ксарра, отдать ей должное, мастерски управляется со своими саблями. - подал голос Эрнил, внимательно глядя на Ыгырха.
- А? - вздрогнул Ыгырх, отвлекаясь от разглядывания кочевницы. На губах Эрнила заиграла улыбка.
- Я говорю, не будь она столь нелюдима, я бы уже попросил её показать мне кое-что из её приёмов владения саблями.
- Ты ж кинжалами работаешь. - удивился Ыгырх.
- Но двумя. Так же, как и она. Именно эти аспекты её стиля меня интересуют. У неё руки во время боя двигаются так, будто не связаны одной головой, словно это руки разных людей, что здорово добавляет ей непредсказуемости. Хотелось бы знать, как она этому научилась.
- Ну так подойди и спроси.
- Я мало знаком с арзарскими обычаями. А вдруг подобный вопрос её обидит? А может, он считается чем-то интимным. Или там, к примеру, неприлично начинать разговор, не отвесив девушке пару комплиментов.
- Ты сам говорил, что она из степи, и что арзары на орков похожи. Так вот поверь степному орку: чем быстрее ты переходишь к делу, тем больше ты уважаешь собеседника. Ты не тратишь попусту его время, которое могло бы быть потрачено на охоту или на жён. У нас, во всяком случае, именно так.
- Хм-м-м… Тогда, может быть, ты к ней подойдёшь, спросишь? В конце концов, к такому же, как она, степняку, наша гордая кочевница, возможно, будет более благосклонна.
Ыгырх устало прикрыл глаза. Перед глазами стоял расписанный родовыми узорами шатёр. Его шатёр.
- Идём-ка спать, Эрнил. - буркнул он, поднимаясь из-за стола.