увидеть Иерусалим и умереть
Вернулась с УвИ.
Вместо того, чтобы оправдать ожидания (изначально я хотела посмотреть на исторические истоки проблем Ближнего Востока), УвИ принесла мне совсем другое - взгляд внутрь себя.
Ну, что хочу сказать, я никогда раньше не играла так в женщину. Я в жизни совсем не настолько женщина, насколько была на этой игре. А еще просто невероятно, насколько я бываю недоброй. Так бы и не узнала, если бы на игре не побыла другой. Ну и я стала гораздо лучше понимать религию и принимать ее, оставаясь при этом закоренелой атеисткой. Зато теперь не страшно.
Итак, что есть игра в богатый внутренний мир?
Я, Клэр де Ридфор 16ти лет, дочь Великого Магистра Тамплиеров, осиротела в жизни три раза: первый раз в 3 года когда умерла моя мать, второй раз 4 года назад, когда мой отец, Жерар де Ридфор, принес обеты Ордену Тамплиеров, тогда мне было 12, а третий раз когда мой отец был казнен в Каире.
Я, Клэр де Ридфор, любила своих друзей и соседей, любила свою няню, любила отца, а всех братьев и сестер ордена считала своими родственниками. А самое-то главное это то, как я любила Бога.
Но был у меня в жизни один грех. Хотя об этом после.
Хронология путается, порядок событий сбивается. Да не важно.
Вначале был поход на Каир, где мой отец был ранен. Когда его принесли в госпиталь, я все время была рядом. Но ни присутствие меня, ни тети не помогло отцу выздороветь и рука его так и осталась покалеченной. Хотя кто знает, может именно благодаря нашему присутствию Господь сохранил жизнь моему отцу во время неудачного лечения.
После этого, не имея возможности нести щит, мой отец предпринял попытку добраться до Антиохии. И я и тетя были с ним. Но нас вел Господь и мы дошли лишь до Триполи, где попали как раз на предрождественскую службу и где мне освятили крестик, купленный недавно у соседа. Там мы услышали, что далее по дороге орудует отряд разбойников, человек 60 (другая версия - 30, а на самом деле человек 5) и приняли решение вернуться в Иерусалим.
Но что-то нужно было делать и мы все уговорили патриарха отправить нас в паломничество в Антиохию. Отца - чтобы он молился об исцелении у копья Лонгина, нас с тетей - чтобы мы молились за него. Так втроем без оружия мы и потопали по дорогам. В процессе оказалось, что мы с отцом нереально похожи - тот же грех гордыни, не сговариваясь, те же белые одежды для паломничества, ну и главное - то же поедание химикальных палочек в пост. Яблочко от яблони..
В Антиохии мы помолились всему, чему нашли: копью, затем мощам апостола Павла вроде как. Ну и после паузы на дождь тетя пошла в Иерусалим, а мы с отцом вдвоем отправились дальше, аж в Византию, к яме Иоана Богослова.
Надо сказать, это была такая глубокая ямища, с человеческий рост, 1,5 на 1,5 метра в габаритах. И там сидел некий священник, который был очень крут. Он рассказал нам много притч, он побеседовал со мной по душам, а затем сказал отцу, чтобы тот прыгал в яму и копал больной рукой, потому что если кто больную руку бережет, то она ему и не нужна, значит, а кто ею работает, так у того рука и снова нормальной станет. И вот под дождем мой отец в белых одеждах прыгнул в яму и стал копать, а я стояла над ним и читала Библию. И свершилось чудо - рука отца исцелилась.
Но где-то тут начинается история моего греха. Ибо бояться за отца я меньше не стала, а стала любить его только более. И спросила я монаха, что мне делать, потому что люблю я отца своего больше Бога.
Потом мы вернулись в Иерусалим.
На следующий день была осада, и умер король и патриарх. Причем, я узнала это, зайдя в храм и увидев их тела. Тогда мы стали молиться за их души. Потом мы молились за защитников Иерусалима. Потом мы снова молились, когда отпевали короля и патриарха. Потом мы опять молились за защитников Иерусалима. Короче, целый день мы молились. А когда нам надело молиться, то мы пошли домой и стали есть еду. Вот такой был день.
Вечером, когда бой утих и соседи пришли в гости, заподозрила я неладное - один из Лузиньянов, похоже, очень хотел на мне жениться. Тогда его брат отвел меня ночью к отцу, чтобы я услышала волю его. И настало время для моего греха. Вышли мы с отцом вдвоем и остались наедине. Тогда я заставила его забыть об обете не касаться женщин, и попросила обнять меня, потому что были мы как в разлуке аж 4 года. И был отец мой всегда рядом, но так далеко, что я не могла коснуться его.
После этого я согласилась выйти замуж за Амори де Лузиньяна. Но желание быть рядом с отцом вечно никуда не делось, а стало лишь больше. Утром следующего дня я узнала, что мой духовник умер, но мне надо было исповедаться и я рассказала о своем грехе, что совершила накануне, новому патриарху. Он сделал весьма озадаченное лицо. Похоже, грех был отнюдь не банальным. И вот с таким озадаченным лицом он, по моей просьбе, отправил меня в паломничество к старцу Феофилу в скит рядом с Триполи. Туда меня, девушку 16ти лет, сопровождали моя бывшая няня и ее новый муж, Арно, про которого столько анекдотов ходило по Иерусалиму.
А надо добавить, что у каждой женщины было несколько мужчин в разных ролях. У меня на роли опекуна и возлюбленного приходился отец. Но на игре появился и опекаемый. Гил, привет)) Это был мой непутевый сосед-судья, сын барона Сканделиона Роланд. Сердечко у меня за него болело все время с самого момента, как он пытался нас штрафануть за неуставные песни, да и потом еще когда рассказывал про то, как не пустил гашишинку в мусульманский рай. Запутался окончательно, бедняга. И вот перед моим паломничеством он умер. И мужики по загадочной причине потащили его тело не в храм, а плюхнули под забор. Тут прямо был и смех и грех, особенно когда я позвала патриарха и он снова сделал озадаченное лицо. Короче, отпели мы его нормально, как подобает, в храме Гроба Господня, а после я отправилась в паломничество.
В Триполи мне встретился мой любимый епископ триполитанский, который вместо "хвала Господу нашему" умудрился как-то сказать "халва Господу нашему". Он указал нам дорогу в скит. И вот она! Встреча со старцем Феофилом! Поясню. С другими священниками это были разговоры, но старец Феофил за нашу встречу конкретно и не единожды меня отругал. За всякое, за мой грех, и за то, что я взяла в паломничество всю свою семью, когда должно ходить одной, чтобы в пути беседовать с Богом. В общем, почувствовав свою вину, но не избыв грех, я отправилась далее в монастырь Марии и Марфы, где имела беседу с настоятельницей, очень мудрой женщиной. Все сошлись на том, что негоже мне идти в монашки, чтобы быть рядом с отцом, а делать это следует лишь из любви к Господу.
А затем надо было мне идти в Иерусалим, но по дороге мы зашли в Акру. Там-то меня и настигло известие, что мой отец вначале в плену в Каире, а затем после безуспешных попыток что-то сделать известие о том, что он казнен. В Акре надежда то рождалась, то умирала. Но в конце я осиротела три раза. И в Иерусалим, домой, идти было не за чем, война пришла туда раньше меня. Иерусалим был в осаде.
Тогда мы потупили в Акре. 2 часа до парада. И судьба открыла ворота города и впустила туда моего любимого епископа триполитанского. Ему я и исповедалась со слезами на глазах. И он снова послал меня к старцу Феофилу. Иду я, значит, и думаю - ну теперь-то не отругает, я ж одна, без спутников. И нифигааа! Опять отругал! Вот это класс! Я сказала, что смерть отца - это наказание за мой грех, что Господь лишил меня отца, чтобы я не грешила. Но старец сначала отругал меня, за то что много на себя беру, сказал, что не весь мир вокруг меня вертится, а затем сказал, что много во мне страха, что я до Иерусалима не дошла. Ну и приказал идти. И я пошла. Такая девочка 16ти лет, одна, в белом платье, пришла под стены, а ворота завалены, идет осада. Ну я стала проситься, чтобы меня через бойницу втянули. Жмоты ваще! Тогда я встала в сторонке, среди войска сарацин, и стала ждать божьей воли. И ворота открыли. Тогда я вернулась в город, где встретилась с тетей и с женихом. И вечером была свадьба по последней воле покойного отца.
Говорят, у меня еще брат нашелся, но я ничего про это не знаю, кроме того, что он был подозрительно похож на папеньку.
А еще почти все братья тамплиеры погибли...
Господь лишил меня всего, чтобы дать что-то новое. А что - это я не знаю)) Может, муж у меня развратник и пьяница)))) Поживем - увидим)))
Традиционное спасибо:
знаете, из того, что запомнилось
соседям моим, всему французскому кварталу, нянечке, тамплиерам не поименно за хорошую игровую и внеигровую компанию
моему мастеру Ени за правильное мастерение
незнакомому доселе мастеру Рингилю за правильную духовную брань
отцу
тете
священнослужителям латинской церкви
отдельное монаху из ямы и старцу Феофилу
прекрасным друзьям, что поделились с нами фанерой и играли с нами, хотя мы в основном со Светой тусили, не со всеми вами
девушкам, что заботились вместе с нами о капелле св.Вероники
Рому была рада видеть, но почти не поиграли и не потусили
А если кто-то не нашел здесь своего имени, то и не важно - лучшим показателем будет то, с каким удовольствием я еще увижу вас на играх
Из отрицательного:
детей из детского крестового похода - убить. реальные дети меня гораздо меньше напрягают))) хотя было забавно, когда постепенно все линяли из дома Сканделионов к нам домой и сидели тихо-тихо))) а Роланд один остался, бедняга))
хотя может кому-то дети понравились. все субъективно.
Вместо того, чтобы оправдать ожидания (изначально я хотела посмотреть на исторические истоки проблем Ближнего Востока), УвИ принесла мне совсем другое - взгляд внутрь себя.
Ну, что хочу сказать, я никогда раньше не играла так в женщину. Я в жизни совсем не настолько женщина, насколько была на этой игре. А еще просто невероятно, насколько я бываю недоброй. Так бы и не узнала, если бы на игре не побыла другой. Ну и я стала гораздо лучше понимать религию и принимать ее, оставаясь при этом закоренелой атеисткой. Зато теперь не страшно.
Итак, что есть игра в богатый внутренний мир?
Я, Клэр де Ридфор 16ти лет, дочь Великого Магистра Тамплиеров, осиротела в жизни три раза: первый раз в 3 года когда умерла моя мать, второй раз 4 года назад, когда мой отец, Жерар де Ридфор, принес обеты Ордену Тамплиеров, тогда мне было 12, а третий раз когда мой отец был казнен в Каире.
Я, Клэр де Ридфор, любила своих друзей и соседей, любила свою няню, любила отца, а всех братьев и сестер ордена считала своими родственниками. А самое-то главное это то, как я любила Бога.
Но был у меня в жизни один грех. Хотя об этом после.
Хронология путается, порядок событий сбивается. Да не важно.
Вначале был поход на Каир, где мой отец был ранен. Когда его принесли в госпиталь, я все время была рядом. Но ни присутствие меня, ни тети не помогло отцу выздороветь и рука его так и осталась покалеченной. Хотя кто знает, может именно благодаря нашему присутствию Господь сохранил жизнь моему отцу во время неудачного лечения.
После этого, не имея возможности нести щит, мой отец предпринял попытку добраться до Антиохии. И я и тетя были с ним. Но нас вел Господь и мы дошли лишь до Триполи, где попали как раз на предрождественскую службу и где мне освятили крестик, купленный недавно у соседа. Там мы услышали, что далее по дороге орудует отряд разбойников, человек 60 (другая версия - 30, а на самом деле человек 5) и приняли решение вернуться в Иерусалим.
Но что-то нужно было делать и мы все уговорили патриарха отправить нас в паломничество в Антиохию. Отца - чтобы он молился об исцелении у копья Лонгина, нас с тетей - чтобы мы молились за него. Так втроем без оружия мы и потопали по дорогам. В процессе оказалось, что мы с отцом нереально похожи - тот же грех гордыни, не сговариваясь, те же белые одежды для паломничества, ну и главное - то же поедание химикальных палочек в пост. Яблочко от яблони..
В Антиохии мы помолились всему, чему нашли: копью, затем мощам апостола Павла вроде как. Ну и после паузы на дождь тетя пошла в Иерусалим, а мы с отцом вдвоем отправились дальше, аж в Византию, к яме Иоана Богослова.
Надо сказать, это была такая глубокая ямища, с человеческий рост, 1,5 на 1,5 метра в габаритах. И там сидел некий священник, который был очень крут. Он рассказал нам много притч, он побеседовал со мной по душам, а затем сказал отцу, чтобы тот прыгал в яму и копал больной рукой, потому что если кто больную руку бережет, то она ему и не нужна, значит, а кто ею работает, так у того рука и снова нормальной станет. И вот под дождем мой отец в белых одеждах прыгнул в яму и стал копать, а я стояла над ним и читала Библию. И свершилось чудо - рука отца исцелилась.
Но где-то тут начинается история моего греха. Ибо бояться за отца я меньше не стала, а стала любить его только более. И спросила я монаха, что мне делать, потому что люблю я отца своего больше Бога.
Потом мы вернулись в Иерусалим.
На следующий день была осада, и умер король и патриарх. Причем, я узнала это, зайдя в храм и увидев их тела. Тогда мы стали молиться за их души. Потом мы молились за защитников Иерусалима. Потом мы снова молились, когда отпевали короля и патриарха. Потом мы опять молились за защитников Иерусалима. Короче, целый день мы молились. А когда нам надело молиться, то мы пошли домой и стали есть еду. Вот такой был день.
Вечером, когда бой утих и соседи пришли в гости, заподозрила я неладное - один из Лузиньянов, похоже, очень хотел на мне жениться. Тогда его брат отвел меня ночью к отцу, чтобы я услышала волю его. И настало время для моего греха. Вышли мы с отцом вдвоем и остались наедине. Тогда я заставила его забыть об обете не касаться женщин, и попросила обнять меня, потому что были мы как в разлуке аж 4 года. И был отец мой всегда рядом, но так далеко, что я не могла коснуться его.
После этого я согласилась выйти замуж за Амори де Лузиньяна. Но желание быть рядом с отцом вечно никуда не делось, а стало лишь больше. Утром следующего дня я узнала, что мой духовник умер, но мне надо было исповедаться и я рассказала о своем грехе, что совершила накануне, новому патриарху. Он сделал весьма озадаченное лицо. Похоже, грех был отнюдь не банальным. И вот с таким озадаченным лицом он, по моей просьбе, отправил меня в паломничество к старцу Феофилу в скит рядом с Триполи. Туда меня, девушку 16ти лет, сопровождали моя бывшая няня и ее новый муж, Арно, про которого столько анекдотов ходило по Иерусалиму.
А надо добавить, что у каждой женщины было несколько мужчин в разных ролях. У меня на роли опекуна и возлюбленного приходился отец. Но на игре появился и опекаемый. Гил, привет)) Это был мой непутевый сосед-судья, сын барона Сканделиона Роланд. Сердечко у меня за него болело все время с самого момента, как он пытался нас штрафануть за неуставные песни, да и потом еще когда рассказывал про то, как не пустил гашишинку в мусульманский рай. Запутался окончательно, бедняга. И вот перед моим паломничеством он умер. И мужики по загадочной причине потащили его тело не в храм, а плюхнули под забор. Тут прямо был и смех и грех, особенно когда я позвала патриарха и он снова сделал озадаченное лицо. Короче, отпели мы его нормально, как подобает, в храме Гроба Господня, а после я отправилась в паломничество.
В Триполи мне встретился мой любимый епископ триполитанский, который вместо "хвала Господу нашему" умудрился как-то сказать "халва Господу нашему". Он указал нам дорогу в скит. И вот она! Встреча со старцем Феофилом! Поясню. С другими священниками это были разговоры, но старец Феофил за нашу встречу конкретно и не единожды меня отругал. За всякое, за мой грех, и за то, что я взяла в паломничество всю свою семью, когда должно ходить одной, чтобы в пути беседовать с Богом. В общем, почувствовав свою вину, но не избыв грех, я отправилась далее в монастырь Марии и Марфы, где имела беседу с настоятельницей, очень мудрой женщиной. Все сошлись на том, что негоже мне идти в монашки, чтобы быть рядом с отцом, а делать это следует лишь из любви к Господу.
А затем надо было мне идти в Иерусалим, но по дороге мы зашли в Акру. Там-то меня и настигло известие, что мой отец вначале в плену в Каире, а затем после безуспешных попыток что-то сделать известие о том, что он казнен. В Акре надежда то рождалась, то умирала. Но в конце я осиротела три раза. И в Иерусалим, домой, идти было не за чем, война пришла туда раньше меня. Иерусалим был в осаде.
Тогда мы потупили в Акре. 2 часа до парада. И судьба открыла ворота города и впустила туда моего любимого епископа триполитанского. Ему я и исповедалась со слезами на глазах. И он снова послал меня к старцу Феофилу. Иду я, значит, и думаю - ну теперь-то не отругает, я ж одна, без спутников. И нифигааа! Опять отругал! Вот это класс! Я сказала, что смерть отца - это наказание за мой грех, что Господь лишил меня отца, чтобы я не грешила. Но старец сначала отругал меня, за то что много на себя беру, сказал, что не весь мир вокруг меня вертится, а затем сказал, что много во мне страха, что я до Иерусалима не дошла. Ну и приказал идти. И я пошла. Такая девочка 16ти лет, одна, в белом платье, пришла под стены, а ворота завалены, идет осада. Ну я стала проситься, чтобы меня через бойницу втянули. Жмоты ваще! Тогда я встала в сторонке, среди войска сарацин, и стала ждать божьей воли. И ворота открыли. Тогда я вернулась в город, где встретилась с тетей и с женихом. И вечером была свадьба по последней воле покойного отца.
Говорят, у меня еще брат нашелся, но я ничего про это не знаю, кроме того, что он был подозрительно похож на папеньку.
А еще почти все братья тамплиеры погибли...
Господь лишил меня всего, чтобы дать что-то новое. А что - это я не знаю)) Может, муж у меня развратник и пьяница)))) Поживем - увидим)))
Традиционное спасибо:
знаете, из того, что запомнилось
соседям моим, всему французскому кварталу, нянечке, тамплиерам не поименно за хорошую игровую и внеигровую компанию
моему мастеру Ени за правильное мастерение
незнакомому доселе мастеру Рингилю за правильную духовную брань
отцу
тете
священнослужителям латинской церкви
отдельное монаху из ямы и старцу Феофилу
прекрасным друзьям, что поделились с нами фанерой и играли с нами, хотя мы в основном со Светой тусили, не со всеми вами
девушкам, что заботились вместе с нами о капелле св.Вероники
Рому была рада видеть, но почти не поиграли и не потусили
А если кто-то не нашел здесь своего имени, то и не важно - лучшим показателем будет то, с каким удовольствием я еще увижу вас на играх
Из отрицательного:
детей из детского крестового похода - убить. реальные дети меня гораздо меньше напрягают))) хотя было забавно, когда постепенно все линяли из дома Сканделионов к нам домой и сидели тихо-тихо))) а Роланд один остался, бедняга))
хотя может кому-то дети понравились. все субъективно.