середина икры
Когда-то я вышла из своего дома-гаража в очень французском настроении, которое то ли создавалось, то ли подчеркивалось черной юбкой до середины икры, черным джемпером, торчащим из под него белым круглым воротничком и черным вязаным беретом набекрень с коралловым цветком вместо помпона. Куда вышла - не помню, но под вечер обыкновенно оказалась в Летающей Корове. За вторым стаканом красного сухого, или белого крепленого - в каком я тогда была периоде? - позвонил знакомый московский банкир, случившийся в Нью-Йорке, и мы договорились о прогулке. Банкир был из тех, кто появлялся в городе часто, но за пределы Манхеттена не высовывался и перемещался только на такси. Не видел жизни, короче. Так что, напрягшись, я уговорила его таки покинуть безопасный остров, и около двух часов ночи, в сопровождении надушенного блондина в кроссовках, весело и пьяно направлялась к границе Вильмсбурга хипстерского с Вильямсбургом хасидским.
Ночью у хасидов оказалась самая жизнь, которая москвича поразила обилием снующих евреев, а меня - взглядов. Впервые за свои захаживания к соседям я обратила внимание на это жуткое зыркание - из под каждой шляпы, из любой густоты бровей. Жуя мацу и голубику мы продвигались в глубь района, и по мере нашего продвижения зыркание настолько недобрело, что даже трезвому москвичу стало не по себе.
И тут я увидела женщину. Точнее, сразу много: они двигались вместе с похоронной - ? - процессией, гуляли парами с зыркающими на меня хасидами, толкали коляски с детьми и вообще все это время, оказывается, были рядом. В коричневых юбках до середины икры, в коричневых джемперах, коричневых беретах... все они тоже глядели на меня неодобрительно. А я смотрела в витрины и отличала себя от прочих отражений только по вызывающему цветку на берете и сверкающим кроссовкам москвича. Кто видел меня в лицо, понимает, что выглядела я как угодно, только не по-французски. Стало страшно. Не помню, как мы побежали, зачем и с каких стен содрали кучу рекламных плакатов на иврите. Но помню, что банкир потом очень быстро отправился на такси в свою апперистсайдовскую безопасность, а я вернулась в дом-гараж на границе Вильямсбурга хипстерского с Вильямсбургом польским. Вернулась уже в каком-то нью-йоркском, очень приподнятом настроении.