(no subject)
The Others.
Они вездѣ. Въ заросляхъ кактусовъ, въ убогихъ полуразрушенныхъ домахъ, въ рощахъ и садахъ, на кажущихся дѣвственными курганахъ, которые покрываются весной полевыми цвѣтами. Странное ощущеніе. На вершинѣ кургана обычно стоитъ домъ, даже не домъ, какія-то полуразрушенныя стѣны. Тутъ же кактусы. Зачастую по сосѣдству шелеститъ листвою рощица, случайное совпаденіе ? Что это за домъ, чей ? Почему не разрушенъ, почему не сравняли съ землею курганъ ? Откуда, зачѣмъ роща ? И почему весной все это цвѣтетъ такимъ пронзительнымъ цвѣтомъ ?..
Я заставлаю себя думать - они мертвые, мы живые. Мы здѣсь, они тамъ. Они пришли оттуда - и туда ушли. Мы - вернулись сюда. Потому что мы - живые. Строимъ, растимъ, сѣемъ, пашемъ. Развиваемъ.
Иногда волной накатываетъ другое. Это они живые, а мы - вродѣ бы и нѣтъ... Вотъ домъ, онъ стоитъ на холмѣ, кактусы ему природное загражденіе, и самъ онъ - отъ плоти земли этой. Или - въ саду, подъ сѣнью раскидистаго дерева. Подойдетъ человѣкъ и скажетъ - я знаю эти мѣста. Здѣсь я росъ, игралъ ребенкомъ, исходилъ-избѣгалъ окрестные поля, и сады, и рощи. И земля эта была моей. И не мѣняли ее предки мои ни на религію, ни на миръ и ни на безопасность.
А мы ? Мы предпочитаемъ объ этомъ не думать, такъ удобнѣе. Развалюхи эти такъ органично вплетены въ пейзажъ - ихъ можно и не замѣчать. Кактусы стали нашимъ сѵмволомъ, а красный цвѣтъ, которымъ покрываются курганы весной - это наша пролитая кровь. Онъ мертвъ, я живъ, или наоборотъ, неважно. Мы въ параллельныхъ мірахъ, которые не пересѣкаются.