Леонид Андреевич (Лёня) 31.05.1954-01.08.2023
У меня был замечательный тесть. Не встречал человека соединившего в себя отзывчивость, утонченность, интеллигентность, любовь к людям, музыкальность, образованность, огромную доброжелательность. Человек у которого толком не было отрицательных черт.
Очень редкий тип человека. Лёня по юности был раздолбаем, так и остался по жизни, но стал на удивление ответственным раздолбаем.
Чем только не занимался, был слесарем-фрезеровщиком, джазовым пианистом, программистом в обсерватории, занимался подводной охотой, разработчиком бизнес-программ, бизнесменом. Не мог сидеть без дела, он, как и все Дьяковы( и его папа и дедушка и тд) был очень рукастым. То двигатель у запора перебирал, то проектировал вентиляцию по всей квартире, то написал с нуля программу по работе с магазином и складскими помещениями, но магнум опус - это дом в деревне.
Так вышло, что один знакомый Лёни, художник дядя Коля (Николай ) приобрел дом в деревне за тридевять земель, в Калужской губернии в Козельском уезде. Рядом Оптина пустынь, женский монастырь Шамордино. А дело было в девяностых годах, когда после обрушения СССР и ее идеологии, многие обратились к религии, как например моя тёща - Ирина Александровна. Лёня не был религиозен, но совершенно спокойно относился (как впрочем и ко всему) к Ириной набожности. Купили дом в селе Березичи и землю и коня. Купили коня по имени Герой. Детям было лет по 12-15. Под окном течет речка Жиздра. Хорошие места.
Сначала доводили до ума доставшийся при покупки дом, но потом Лёня решил, что нужно строить нормальный, новый дом. Засел за CAD и стал проектировать дом. Строительство дома заняло 12 лет.
За последний год довел до ума всё внутри дома, стало хорошо и уютно. И тут Лёни не стало.
Был у Лёни грешок - любил выпить. Но не напиться и отключиться, а просто выпить, быть под хмельком, немного пьяненьким, но не пьяным. И пил каждый день, за редким исключением. Поначалу, когда я попал в такую компанию, то тоже стал выпивать каждый день, но я не мог, как Лёня остановиться вовремя, а уж пить, так пить. Потом понял, что я не в состоянии в хмелю держать свою дозу - бросил вообще пить. Под это влияние попали сыновья, два Аниных брата, и жена Ира. Хорошо, что мальчики взялись за себя и бросили это дело.
В 2011 году у Лёни диагностировали рак предстательной железы, но он благодаря современной медицине вполне с ним справлялся, но на гормональных препаратах расплылся, и на удивление не переставал вечерком прикладываться к рюмочке, да и курил изрядно.
В воскресенье 25 июня звонит Ира из деревни, Лёне плохо, просто в один момент стал плохим, стал как тряпочка и периодически терял сознание. Вызвали скорую. Приехала карета скорой помощи и увезли Лёню в Козельск в больницу. Мы с Аней в машину и бегом из Москвы в Козельск. Приехали, Лёня на капельницах, давление 80/40, сахар 18 ммоль/л. Подозрение на прободение язвы, а по этим показанием нужна срочная операция, дело в воскресенье, хотим организовать переезд в Калугу, не получается, не посылают машину из Калуги и из Козельска тоже - вечер воскресенья, никого нет. Очень не хотелось оставлять Лёню без диагноза, в таком состоянии на ночь. Но не получилось. Вечером приехал Петя, Анин брат. В понедельник, с утра пораньше, поехали в больницу. Лёня жив, не здоров и быстро отвезли Лёню в Калугу. В Калуге сделали КТ определили, что разрыв аневризмы подвздошной артерии. Это получается, что Лёня почти сутки истекал кровью (внутреннее кровотечение). Сразу в сосудистую хирургию и на операционный стол. Операция шла пять часов. Залатали.
Дальше Лёня лежал в реанимации сосудистого отделения. На второй день Лёня вдруг стал срывать с себя трубки, собирался уходить, и как он сам сказал: "Я с ума сошел". Чем был вызван психоз - сложно сказать, может низким уровнем кислорода, может, я в то время подумал, про синдром отмены. Его седировали, зафиксировали, а так как седация угнетает дыхание, то посадили на ИВЛ. Но вот снять с ИВЛ оказалось задачей куда сложнее. Пробовали отключить ИВЛ, а у Лёни уровень кислорода в крови резок падал, потом началось воспаление легких. Сняли с ИВЛ, заменили кислородом, стали бить антибиотиками, ну после операции и так было полно всяких антибиотиков. Три недели Лёня был в сосудистой реанимации. Тут еще деталь. Если в Москве КОВИДный карантин отменен, то вот в Калуге нет, никаких посещений. Ира несколько раз проникала к Лёне в палату и общалась посредством бумажки, так как у Лёни в то время была трубка в горле от ИВЛ. Спустя три недели Лёню перевели в обычную палату сосудистого отделения, так как причину попадания в больницу вылечили. Лёня был на кислороде, все время лежал в маске. Ира уломала руководство отделения и её поселили в вместе с Лёней в двухместную палату. Неделю Ира была вместе с Лёней. Лёне становилось лучше, начинал садиться, вставать, понемногу быть без кислородной маски, лёгкие пошли на поправку.
Лёня провел в сосудистом отделении, нужно было что-то решать. Созвали консилиум врачей - аневризма вылечена, лёгкие идут на поправку, решили, что проблема с сердцем - сердечная недостаточность. Мы уже не в первый раз слышим это словосочетание. За пару месяцев до начала событий Лёне поставили этот диагноз. Лёня ходил, пыхтел, быстро уставал, Аня мне говорила, что Лёня явно сдал.
А Петя мне рассказывал, что приехал он в деревню, Лёня говорит, что мол обнаружили у меня сердечную недостаточность, наливая себе коньячок. Тут Петя вспылил, хватит уже этот коньячок пить! Лёня перешел с коньяка на сухие вина.
Решили положить Лёню в кардиологическую реанимацию, на три дня (пц, сб, вс), обследовать, посмотреть, что и как. По прошествии трех дней, сердце стало лучше, отёки спали на 50%, это даже Лёня отметил, последнюю ночь в реанимации спал без кислородной маски. Лёню выписали из реанимации и в два часа дня перевели в общую палату в кардиоотделении. Я помню по себе, что реанимация для больного куда лучше, чем общие палаты. В реанимации и присмотр лучше и откликаются быстрее, а в палате пока дозовешься сестру. Аня с Ирой поехали к Лёне, отвезли вещи, а то человек был в чем мать родила, телефон, компот.
На звонки в отделение, как себя чувствует пациент такой-то отвечали хамски, ничего не говорили по делу. Лёня оказался без дополнительного кислорода. Вечером Лёня разговаривал по телефону, был взвинчен, хотел чтобы его перевели обратно в реанимацию, а Ира утешала Лёню, что мол успокойся, тебе лучше, все хорошо.
Утром мы с мамулькой и котами собирались ехать в деревню. Я докидываю последние вещи, думаю, может нужно что-нибудь привезти в деревню из дома. Звоню Ане, а она мне: "Папа умер".
В 7:40. Сказали, что был инфаркт. Дальше все мутно. Моя мамулька сказала: "Угробили человека!" В свидетельстве о смерти написано - причины смерти. последний месяц: Сахарный диабет 2го типа, последние сутки: инфаркт миокарда, смерть: сердечная недостаточность. Откуда диабет? Лёня сдавал кровь раз в месяц - требование онкодиспансера, про сахар ни слова не было, да поступил с каким-то запредельным (Сахар в крови 18-18,9 ммоль/л указывает на возможное развитие диабетической прекомы), но до этого про диабет слова не было слышно. Если его выписали из кардио-реанимации, то почему сразу случился инфаркт? Почему не давали кислорода? Много вопросов, но ответов нет и нет очень хорошего человека.
В субботу похоронили на Ваганьковском кладбище, это отдельная история.
Земля тебе пухом, Лёнечка.