Хождения вокруг Толбачика. Часть восьмая: Полоски.
Оригинал взят у yarin_mikhail в Хождения вокруг Толбачика. Часть восьмая: Полоски.
Даже нет, с этапа московской подготовки, когда Боря открыл на ноуте фотографию, сделанную с вертолёта. Три чётко выраженных потока. На практически вертикальном склоне.
Мы смотрели на них в бинокль и бурно обсуждали способы работы на них. Со стороны Большой базы склон казался вертикальным. Наука хотела подойти понизу и лезть вверх по сыпухе, но у меня был другой план. Справа от потоков, почти к самому верху, шла тонкая щетинка кустов, а это означало то, что там не смертельно круто.
И вот, тот день настал. Парни остались в лагере, а мы, с наукой, взяв с собой Женю, двинули с утра в сторону полосок. И тут я немного накосячил. Не сильно, но обидно. Протаскав пол месяца в рюкзаке 2,5 литра воды, я решил в этот день её не брать, надеясь залить флягу и гидратор в Бараньем ручье. Там была чистая вода. Первый звонок прозвенел, когда мы пересекли каньон речки Студёная. Он был сух, как лист в осеннем парке.
Ну да ладно, подумал я и повёл группу дальше. На подходах к Бараньему по ушам резанула непривычная тишина. В Бараньем не было воды. Красивейший водопад, у которого мы в прошлый раз фотографировались, был сух. Дерьмо случается.
Наука встрепенулась и предложила идти по руслу. Но приключения только начинались. Через некоторое время мы упёрлись во второй сухой водопад. Гладкие скалы падали вниз метра на 4. Надо было обходить. Мы вдумчиво покурили и пошли в обход. Берега Бараньего ручья были похожи на джунгли. Заросли ольховника с травой выше головы. Траверсировать было практически невозможно и пришлось лезть вверх.
Что было и сделано. Через полчаса всем захотелось на тундру . Тундра призывно мелькала где-то высоко, над головами. Но всё когда - то кончается и джунгли тоже. Мы таки вылезли на тундру, упали на тёплый склон и отдыхали, наслаждаясь солнышком. Затушив сигарету, Боря встал, повернулся к рюкзаку и вдруг крикнул, указывая наверх : «Медведь!» Метрах в 150 выше нас, на голом склоне сидела ТМР и с интересом смотрела на нас. Размером эта особь была чуть меньше малолитражного автомобиля, и мне стало не по себе. Винтовка осталась в лагере, а в руках у меня был заряженный сигнал охотника. Народ дружно засвистел и заулюлюкал. Медведь развернулся и начал подниматься наверх. Килограмм 300 мышц и жира перекатывались под шкурой, отливающей соломой на солнце. «Уходите с тропы!» - заорал я на группу, сжимая в потной ладошке взведённый сигнал. «Только бы он не пошёл вниз. Иначе пиздец». Но, видимо, раз эта ТМР дожила до такого веса и возраста, она обладала мозгами. Включив полный привод, медведь рванул наверх, на плато. Я выдохнул.
Мы стали обходить скальные контрофорсы, пытаясь приблизиться к полоскам. Обходы были стрёмные, состоявшие из крутых мелких осыпей. На одной из них, Женя вдруг поехала вниз ,не успев даже крикнув, только глаза вдруг округлились от страха. Боря схватил её за лямки рюкзака и вытащил на ровное место. А там было куда лететь. Я приказал группе лезть наверх, на плато. Будем заходить через верх.
Вы когда -нибудь видели эдельвейсы? Я видел, на Памире. Это были маленькие, серенькие цветы, росшие по берегу горного ручья. Но то, что я увидел на клифах у Бараньего ручья, потрясло моё воображение. Росшие тут эдельвейсы были чуть меньше садовой ромашки. Просто гиганты! И их были заросли.
«Эдельвейсы!» - заорал я.
«И чего?» - поинтересовались остальные?
«Ну как же! Это самый романтичный цветок!» - продолжал я.
«Фигня какая-то» - было мне ответом.
«И не пахнет»
О как.
Мы вылезли на плато и в понижении рельефа наткнулись на две лужи чистой воды. Это было спасение. Я залил гидратор и флягу и втопил дальше. Начало рабочей части маршрута было совсем близко.
В общем, мой вариант оказался самым правильным. Спускаясь вдоль полосок по кустам ольховника, мы отработали все потоки и вышли в сухое русло Бараньего, где перекусив, пошли по тайге к лагерю.
Маршрут выхода я выучил на память, глядя на него сверху. Вариантов выхода было не много: подняться на плато и уйти верхом, уйти по руслу Бараньего и выйти тайгой. Первый был чреват дополнительными 6-7 километрами, второй больше походил на ловушку, третий был самый короткий и самый стрёмный.
«Оранжевые цветочки, коряга как лира, сухой стланик, старица, поляна как кувалда» - я шёл и повторял про себя ориентиры. Мы пробились через стланик, вышли на старицу Студёной и ломанулись дальше, по мелким хребтикам, в направлении Большой базы.
Начался дождик, но было уже пох. В одном месте я ошибся хребтиком, и нам пришлось ещё немного попрыгать по стланику.
На Базу выходили по прибору. 2,65 км за 1 час 40 минут.
«Товарищ начальник отряда. Группа петрологов из района поиска вышла. Задание выполнено. Потерь личного состава нет»
Водка в глотку не лилась. Чай, чай, чай.
Это был последний маршрут первой части экспедиции. Мы выполнили полностью всю научную программу. Послезавтра нас должен будет забрать вертолёт.
Если на то будет погода.
Даже нет, с этапа московской подготовки, когда Боря открыл на ноуте фотографию, сделанную с вертолёта. Три чётко выраженных потока. На практически вертикальном склоне.
Мы смотрели на них в бинокль и бурно обсуждали способы работы на них. Со стороны Большой базы склон казался вертикальным. Наука хотела подойти понизу и лезть вверх по сыпухе, но у меня был другой план. Справа от потоков, почти к самому верху, шла тонкая щетинка кустов, а это означало то, что там не смертельно круто.
И вот, тот день настал. Парни остались в лагере, а мы, с наукой, взяв с собой Женю, двинули с утра в сторону полосок. И тут я немного накосячил. Не сильно, но обидно. Протаскав пол месяца в рюкзаке 2,5 литра воды, я решил в этот день её не брать, надеясь залить флягу и гидратор в Бараньем ручье. Там была чистая вода. Первый звонок прозвенел, когда мы пересекли каньон речки Студёная. Он был сух, как лист в осеннем парке.
Ну да ладно, подумал я и повёл группу дальше. На подходах к Бараньему по ушам резанула непривычная тишина. В Бараньем не было воды. Красивейший водопад, у которого мы в прошлый раз фотографировались, был сух. Дерьмо случается.
Наука встрепенулась и предложила идти по руслу. Но приключения только начинались. Через некоторое время мы упёрлись во второй сухой водопад. Гладкие скалы падали вниз метра на 4. Надо было обходить. Мы вдумчиво покурили и пошли в обход. Берега Бараньего ручья были похожи на джунгли. Заросли ольховника с травой выше головы. Траверсировать было практически невозможно и пришлось лезть вверх.
Что было и сделано. Через полчаса всем захотелось на тундру . Тундра призывно мелькала где-то высоко, над головами. Но всё когда - то кончается и джунгли тоже. Мы таки вылезли на тундру, упали на тёплый склон и отдыхали, наслаждаясь солнышком. Затушив сигарету, Боря встал, повернулся к рюкзаку и вдруг крикнул, указывая наверх : «Медведь!» Метрах в 150 выше нас, на голом склоне сидела ТМР и с интересом смотрела на нас. Размером эта особь была чуть меньше малолитражного автомобиля, и мне стало не по себе. Винтовка осталась в лагере, а в руках у меня был заряженный сигнал охотника. Народ дружно засвистел и заулюлюкал. Медведь развернулся и начал подниматься наверх. Килограмм 300 мышц и жира перекатывались под шкурой, отливающей соломой на солнце. «Уходите с тропы!» - заорал я на группу, сжимая в потной ладошке взведённый сигнал. «Только бы он не пошёл вниз. Иначе пиздец». Но, видимо, раз эта ТМР дожила до такого веса и возраста, она обладала мозгами. Включив полный привод, медведь рванул наверх, на плато. Я выдохнул.
Мы стали обходить скальные контрофорсы, пытаясь приблизиться к полоскам. Обходы были стрёмные, состоявшие из крутых мелких осыпей. На одной из них, Женя вдруг поехала вниз ,не успев даже крикнув, только глаза вдруг округлились от страха. Боря схватил её за лямки рюкзака и вытащил на ровное место. А там было куда лететь. Я приказал группе лезть наверх, на плато. Будем заходить через верх.
Вы когда -нибудь видели эдельвейсы? Я видел, на Памире. Это были маленькие, серенькие цветы, росшие по берегу горного ручья. Но то, что я увидел на клифах у Бараньего ручья, потрясло моё воображение. Росшие тут эдельвейсы были чуть меньше садовой ромашки. Просто гиганты! И их были заросли.
«Эдельвейсы!» - заорал я.
«И чего?» - поинтересовались остальные?
«Ну как же! Это самый романтичный цветок!» - продолжал я.
«Фигня какая-то» - было мне ответом.
«И не пахнет»
О как.
Мы вылезли на плато и в понижении рельефа наткнулись на две лужи чистой воды. Это было спасение. Я залил гидратор и флягу и втопил дальше. Начало рабочей части маршрута было совсем близко.
В общем, мой вариант оказался самым правильным. Спускаясь вдоль полосок по кустам ольховника, мы отработали все потоки и вышли в сухое русло Бараньего, где перекусив, пошли по тайге к лагерю.
Маршрут выхода я выучил на память, глядя на него сверху. Вариантов выхода было не много: подняться на плато и уйти верхом, уйти по руслу Бараньего и выйти тайгой. Первый был чреват дополнительными 6-7 километрами, второй больше походил на ловушку, третий был самый короткий и самый стрёмный.
«Оранжевые цветочки, коряга как лира, сухой стланик, старица, поляна как кувалда» - я шёл и повторял про себя ориентиры. Мы пробились через стланик, вышли на старицу Студёной и ломанулись дальше, по мелким хребтикам, в направлении Большой базы.
Начался дождик, но было уже пох. В одном месте я ошибся хребтиком, и нам пришлось ещё немного попрыгать по стланику.
На Базу выходили по прибору. 2,65 км за 1 час 40 минут.
«Товарищ начальник отряда. Группа петрологов из района поиска вышла. Задание выполнено. Потерь личного состава нет»
Водка в глотку не лилась. Чай, чай, чай.
Это был последний маршрут первой части экспедиции. Мы выполнили полностью всю научную программу. Послезавтра нас должен будет забрать вертолёт.
Если на то будет погода.