(no subject)
Я и кос не плела ещё - матушка отвела
Далеко за околицу, где не видать села,
Через три холма в камыши на журчащий брод,
Где река любое слово на дно кладёт.
Там, над быстрыми струями, мне говорила мать:
"Лихо в дом не надо по глупости, дочка, звать...
Ты запомни имя, но мне обещай, дитя,
Что оно с твоих губ никогда не слетит шутя.
Только если случится чёрный, горючий год,
И придёт нужда защитить людей от невзгод,
Ты пойди за село на холмы, где шумят ветра,
Назови это имя, скажи, что пришла пора,
И беги что есть мочи, дочка, на этот брод -
Лихо здесь потеряет следы, тебя не найдёт..."
И она мне шепнула имя, что всех страшней.
...через год молодая трава поднялась над ней.
Потекли, словно струи речные, мои года,
Стороной обходила родные места беда.
Я и думать забыла скоро об этом дне...
Но примчался всадник чужой на лихом коне,
Кровью вышит рукав, и в крестце у коня - стрела...
Так накрыли дом мой чёрные крылья зла.
...так я вспомнила имя, что матушка назвала...
На холмах только ветер, жаворонки, ковыль.
Виднокрай затянули дым от пожарищ, пыль.
С каждым днём всё труднее было от них дышать...
Наконец я решилась лихо на помощь звать.
Никому не сказала, зачем и куда пошла,
Только косы длинные бережно расплела:
Всё равно в невестах мне уже не бывать -
Назову это имя и тоже уйду, как мать.
Ветер ночи обнял меня, словно добрый брат...
Кто найдёт моё тело и принесёт назад?
...я так долго спал, что огонь мой почти потух,
Но запретное имя во сне уловил вдруг слух.
Кто осмелился?!
Пламя до неба взвилось столбом,
Стало ночью видно далёко, как ясным днём,
Я увидел тех, кто пришёл убивать и жечь...
И покинул ножны мой вечно голодный меч.
А когда не осталось в стане врага живых,
Я присел отдохнуть посреди молодой травы,
Но почуял что-то родное под ней, в земле -
И уже остывший, но всё же знакомый след,
От могилы ведущий к реке сквозь глухую ночь.
Я прошёл по нему.
Я нашёл её.
- Здравствуй, дочь.
Далеко за околицу, где не видать села,
Через три холма в камыши на журчащий брод,
Где река любое слово на дно кладёт.
Там, над быстрыми струями, мне говорила мать:
"Лихо в дом не надо по глупости, дочка, звать...
Ты запомни имя, но мне обещай, дитя,
Что оно с твоих губ никогда не слетит шутя.
Только если случится чёрный, горючий год,
И придёт нужда защитить людей от невзгод,
Ты пойди за село на холмы, где шумят ветра,
Назови это имя, скажи, что пришла пора,
И беги что есть мочи, дочка, на этот брод -
Лихо здесь потеряет следы, тебя не найдёт..."
И она мне шепнула имя, что всех страшней.
...через год молодая трава поднялась над ней.
Потекли, словно струи речные, мои года,
Стороной обходила родные места беда.
Я и думать забыла скоро об этом дне...
Но примчался всадник чужой на лихом коне,
Кровью вышит рукав, и в крестце у коня - стрела...
Так накрыли дом мой чёрные крылья зла.
...так я вспомнила имя, что матушка назвала...
На холмах только ветер, жаворонки, ковыль.
Виднокрай затянули дым от пожарищ, пыль.
С каждым днём всё труднее было от них дышать...
Наконец я решилась лихо на помощь звать.
Никому не сказала, зачем и куда пошла,
Только косы длинные бережно расплела:
Всё равно в невестах мне уже не бывать -
Назову это имя и тоже уйду, как мать.
Ветер ночи обнял меня, словно добрый брат...
Кто найдёт моё тело и принесёт назад?
...я так долго спал, что огонь мой почти потух,
Но запретное имя во сне уловил вдруг слух.
Кто осмелился?!
Пламя до неба взвилось столбом,
Стало ночью видно далёко, как ясным днём,
Я увидел тех, кто пришёл убивать и жечь...
И покинул ножны мой вечно голодный меч.
А когда не осталось в стане врага живых,
Я присел отдохнуть посреди молодой травы,
Но почуял что-то родное под ней, в земле -
И уже остывший, но всё же знакомый след,
От могилы ведущий к реке сквозь глухую ночь.
Я прошёл по нему.
Я нашёл её.
- Здравствуй, дочь.