(no subject)
История моей художественной Ереси чертовски напоминает судьбу первого Эберрона. Тот чуть ли не год существовал в виде первых четырех абзацев, и каждая моя попытка вернуться к продолжению текста умирала в муках и корчах.
Потом я, кажется, ударилась головой и текст расклинило.
У Ереси есть пролог, который до соплей мне нравится, и даже остоебенный эпиграф из Байрона. Вот в Байроне-то вся и загвоздка. Каждый раз, как я открываю файл, эпиграф из Байрона смотрит на меня, как на говно, спрашивая - а достоин ли ты, ничтожество?
Конечно, я не достоин, я в очередной раз переписываю сцену Хиларионской высадки, стираю ее, грызу локти и иду спать.
Я, собсно, чо спросить-то хотел: поскольку стереть Байрона, как тут всякие несознательные угнетатели эквадорских индейцев советуют, я не могу, так вы это, стукните меня по голове штоле. Тока посильнее, это вам не подростковая мерисья.