стирание личной истории
"Он сделал знак своим помощницам, и они раздали нам планшетки, на которых был прикреплен лист белой бумаги и фломастеры.
- Пожалуйста, нарисуйте мне небо, - попросил Кастанеда:
Через несколько минут мы сдали рисунки его помощницам, они сложили их в стопку и отдали Карлосу.
Он стал показывать их нам по очереди, роняя каждый рисунок на стол.
При этом чистая сторона листа была обращена к нему, так что он даже не видел, что мы там нарисовали. Похоже, его это не слишком-то интересовало.
Я заметил, что рисунки очень типичны: синий (голубой) фон и белые облака. На некоторых листках - солнце.
- Вот это - личная история неба, - величественно произнес Кастанеда, когда последний лист упал на пол. - В принципе, можно уже ничего не объяснять. Разве что у вас появились вопросы.
Конечно же, никто из нас ничего не понял. Мы нарисовали личную историю неба? Но что он подразумевает под личной историей? Тем не менее, никто его ни о чем не спросил.
Люди не задают вопросов в двух случаях: когда им все понятно и когда им ничего не понятно.
- Судя по всему, вы не поняли ничего, - констатировал Кастанеда: - Может быть, вы заметили что-то не совсем обычное?
- Скорее, слишком обычное, - буркнул я.
- Яков, скажи это так, чтобы услышали все, - велел Карлос.
- Ну, я имел в виду, что рисунки уж слишком обычные, - ответил я. - Синее небо, а в небе облака. И солнце. И так у всех… почти.
- Именно, - он одобрительно кивнул. - Синее небо, а в нем облака. Можно подумать, такое небо вы видите каждый день. Или, чего доброго, каждую ночь.
Мы рассмеялись.
- Я попросил вас нарисовать небо, - продолжал Кастанеда: - При этом я не указал, какое именно. Вы могли нарисовать закат, вы могли нарисовать грозу, снеговую тучу, циклон, торнадо - что угодно. Но вы предпочли нарисовать его очень примитивно: голубой фон, белые облака. Понимаете, в чем штука? У вас одинаковый образ неба. И не только у вас - У подавляющего большинства людей. Вот это и есть личная история неба. Что мы понимаем под личной историей?
Личная история есть то сложившееся представление, которое люди имеют о чем-либо или о ком-либо.
Поверьте, что каждого из вас люди рисуют в своем сознании так же примитивно и плоско, как вы сейчас нарисовали небо. Но это еще полбеды. Беда в том, что вы сами тратите уйму сил и времени на то, чтобы поддерживать в людском сознании этот свой плоский и примитивный образ. Вы не позволяете себе быть хотя бы чуточку сложнее и менее непредсказуемо. Вам почему-то кажется, что это представляет для вас угрозу (между тем как это представляет угрозу только для окружающих: неизвестное всегда опасно). А разве небо - опасно? Да, оно может быть опасным, когда в нем рождается ураган. Но ураган - это не небо, вернее, не все небо. То, что вы нарисовали, просто безоблачное синее небо, небо, затянутое прозрачной пеленой, небо в тумане, небо, покрытое городским смогом, небо в тучах, грозовое небо, звездное небо - вот что вы могли нарисовать или представить себе. И все это было бы небо, и в то же время не было бы им. Понимаете?
Мы знаем, что такое нёбо, но никто не может повторить его на рисунке или в воображении абсолютно верно. У нас есть лишь некий обобщенный образ, например голубая бездна и белые облака, но разве оно именно таково, даже когда таково? Оно же все время меняется. Его не поймаешь. Вот почему лучшие художники сознательно или подсознательно изображают небо в динамике: ветер гонит тучи, сверкает молния или слегка видоизменяются на горизонте облака. Они стремятся отобразить главную черту неба: беспрерывную изменчивость. И при этом - бесконечность, высоту и недостижимость - по сути, все то, что мы и называем небом.
Но человек так же бесконечен, высок и недостижим. У него огромный диапазон состояний, характеров и даже лиц. У каждого человека! И этот объем, в который свободно войдет любая бездна, мы стремимся сузить до размера альбомного листа, уплощить и нарисовать всего лишь двумя-тремя красками. Конечно, так гораздо проще воспринимать людей. И самого себя в том числе. А главное - такой рисунок не требует ни ума, ни воображения, ни мастерства. То есть никакого труда. Вот и получается, что сквозь нашу жизнь проходит вереница плоских серых людей, и мы в этой веренице ничем не отличаемся от остальных".
- Пожалуйста, нарисуйте мне небо, - попросил Кастанеда:
Через несколько минут мы сдали рисунки его помощницам, они сложили их в стопку и отдали Карлосу.
Он стал показывать их нам по очереди, роняя каждый рисунок на стол.
При этом чистая сторона листа была обращена к нему, так что он даже не видел, что мы там нарисовали. Похоже, его это не слишком-то интересовало.
Я заметил, что рисунки очень типичны: синий (голубой) фон и белые облака. На некоторых листках - солнце.
- Вот это - личная история неба, - величественно произнес Кастанеда, когда последний лист упал на пол. - В принципе, можно уже ничего не объяснять. Разве что у вас появились вопросы.
Конечно же, никто из нас ничего не понял. Мы нарисовали личную историю неба? Но что он подразумевает под личной историей? Тем не менее, никто его ни о чем не спросил.
Люди не задают вопросов в двух случаях: когда им все понятно и когда им ничего не понятно.
- Судя по всему, вы не поняли ничего, - констатировал Кастанеда: - Может быть, вы заметили что-то не совсем обычное?
- Скорее, слишком обычное, - буркнул я.
- Яков, скажи это так, чтобы услышали все, - велел Карлос.
- Ну, я имел в виду, что рисунки уж слишком обычные, - ответил я. - Синее небо, а в небе облака. И солнце. И так у всех… почти.
- Именно, - он одобрительно кивнул. - Синее небо, а в нем облака. Можно подумать, такое небо вы видите каждый день. Или, чего доброго, каждую ночь.
Мы рассмеялись.
- Я попросил вас нарисовать небо, - продолжал Кастанеда: - При этом я не указал, какое именно. Вы могли нарисовать закат, вы могли нарисовать грозу, снеговую тучу, циклон, торнадо - что угодно. Но вы предпочли нарисовать его очень примитивно: голубой фон, белые облака. Понимаете, в чем штука? У вас одинаковый образ неба. И не только у вас - У подавляющего большинства людей. Вот это и есть личная история неба. Что мы понимаем под личной историей?
Личная история есть то сложившееся представление, которое люди имеют о чем-либо или о ком-либо.
Поверьте, что каждого из вас люди рисуют в своем сознании так же примитивно и плоско, как вы сейчас нарисовали небо. Но это еще полбеды. Беда в том, что вы сами тратите уйму сил и времени на то, чтобы поддерживать в людском сознании этот свой плоский и примитивный образ. Вы не позволяете себе быть хотя бы чуточку сложнее и менее непредсказуемо. Вам почему-то кажется, что это представляет для вас угрозу (между тем как это представляет угрозу только для окружающих: неизвестное всегда опасно). А разве небо - опасно? Да, оно может быть опасным, когда в нем рождается ураган. Но ураган - это не небо, вернее, не все небо. То, что вы нарисовали, просто безоблачное синее небо, небо, затянутое прозрачной пеленой, небо в тумане, небо, покрытое городским смогом, небо в тучах, грозовое небо, звездное небо - вот что вы могли нарисовать или представить себе. И все это было бы небо, и в то же время не было бы им. Понимаете?
Мы знаем, что такое нёбо, но никто не может повторить его на рисунке или в воображении абсолютно верно. У нас есть лишь некий обобщенный образ, например голубая бездна и белые облака, но разве оно именно таково, даже когда таково? Оно же все время меняется. Его не поймаешь. Вот почему лучшие художники сознательно или подсознательно изображают небо в динамике: ветер гонит тучи, сверкает молния или слегка видоизменяются на горизонте облака. Они стремятся отобразить главную черту неба: беспрерывную изменчивость. И при этом - бесконечность, высоту и недостижимость - по сути, все то, что мы и называем небом.
Но человек так же бесконечен, высок и недостижим. У него огромный диапазон состояний, характеров и даже лиц. У каждого человека! И этот объем, в который свободно войдет любая бездна, мы стремимся сузить до размера альбомного листа, уплощить и нарисовать всего лишь двумя-тремя красками. Конечно, так гораздо проще воспринимать людей. И самого себя в том числе. А главное - такой рисунок не требует ни ума, ни воображения, ни мастерства. То есть никакого труда. Вот и получается, что сквозь нашу жизнь проходит вереница плоских серых людей, и мы в этой веренице ничем не отличаемся от остальных".