предательство слов
Сейчас их невозможно вспомнить, но тогда им не пришлось даже втираться в доверие. Все было готово к их приходу. По одному или группами они показывались из-за недалекого горизонта, иногда, появившись, тут же уходили обратно, потом снова возникали, чтобы освоиться уже надолго в своих новых владениях. Часто они приходили в камуфляже сомнительных оттенков, в облаке полусмыслов и недоговорок, быстро наполнявшимся собственным содержанием восприимчивыми хозяевами. Устроившись таким образом на новом месте, они никогда на достигнутом не останавливались, и вскоре их настойчивое напоминание о себе начинало приводить к последствиям осязаемым и материально-вещным. То они оборачивались разложенными поперек кровати жесткими пластиковыми упаковками, покинутыми ранее бывшими в них предметами, то заполняли старую, по-американски светлую кленовую столешницу, превращая ее в опору вертикально удерживаемых слоев безвкусных зерновых, твердостью не уступавших их собственной настойчивости. Но и подчинение себе материи не могло их насытить. С помощью вещей они производили на свет длительное безмолвие, бессловесную тишину, и оказывалось, что искусственная материя служит ему лишь прикрытием. В этом безмолвии исчезали сами вещи, затем заканчивался от удушия смысл, что привлекал с самого начала восприимчивых хозяев, и в результате не оставалось совсем ничего. Достижение пустоты и было их целью, конечной целью их предательства. Предательства со стороны тех, доверие к кому не было осознанным решением, но исходным состоянием, условием пересечения горизонта, тождественного сужению собственного пространства, проявлением интереса к неведомым людям.