Лосев.
Читая Гомера, решил внимательнее ознакомиться с исследованием Лосева по данной теме. Вообще философские работы Лосева я последний раз читал в универе, и уже тогда возникло некоторое недоумение по поводу "Диалектики мифа". По прочтению той его работы сформировалось мнение о Лосеве, как о человеке обширных знаний, потенциально выдающемся теологе, но откровенно слабом философе. Плотность противоречащих друг другу параграфов слишком велика для классического философского текста, а академизм изложения и отсутствие поэтики не позволяли относиться к этому тексту, как к некой поэтической философии, подобной философии Ницше.
Теперь читаю пространный текст про Гомера, где нет никаких философских построений, а исключительно историко-литературное исследование. И вот, с огорчением вынужден определиться, что и в этом случае Лосев показывает себя небрежным и нелогичным исследователем. Я не читал всё, сразу скажу, а выбирал только интересующие меня моменты работы.
Приведу пример.
В главе 5 "Социально-историческая основа" Лосев пытается реконструировать ту обстановку, которая была актуальной на момент создания текстов. Возможно я что-то не уловил, но создается ощущения некой спутанности эпох: эпохи крито-микенской и эпохи гомеровской. О какой конкретно эпохе в каждом конкретном случае говорит Лосев понять порой достаточно сложно. Но это не важно, при внимательном чтении можно и самому отфильтровать информацию и сложить картину. А вот то, что представлено в третьем параграфе этой главы "Организация власти" уже не списать на смутность понимания.
Вот что он пишет сначала, обосновывая тезис о воле народа, как о главной движущей силе событий:
----------------------------------
" Однако, вся война, изображаемая в "Илиаде", рассматривается как общенародное предприятие и, с точки зрения греческого народа, совершенно справедливая и необходимая. Народное собрание может долго не собираться и при обсуждении тех или иных вопросов может быть неорганизованным и в известном смысле пассивным. Тем не менее, это основная сила и власть, с которой все считаются и о значении которой ни у кого не возникает никакого сомнения. Как мы покажем ниже, возражающий против войны и царей Ферсит вовсе не есть народный представитель, но аристократ, и его критика Агамемнона ничем не отличается от той критики этого вождя, которую направляет против него Ахилл. Ферсит - разложившийся аристократ, не понимающий общенародного дела; и его не только бьет Одиссей, но над ним смеется и все войско."
---------------------------------------------------------
И спустя абзац, о котором чуть ниже, он же пишет:
______________
"То, что войско (Илиада, II) в силу прихода Агамемнона побежало к своим кораблям, чтобы отправляться домой, ровно ни о чем не говорит, потому что царям эта война, растянувшаяся уже на 9 лет, не меньше надоела, чем войскам. Агамемнон сам несколько раз предлагает оставить войну и отправляться на родину, (Илиада, IX.17-28, XIV.69-81). Конечно, все такие случаи можно расценивать только как результат уныния и больших неудач, результат, весьма понятный в условиях тяжелой и слишком затянувшейся войны. Но все в "Илиаде" понимают это как проявление минутной слабости; и такая слабость обычно быстро проходит, уступая место неизменному мужеству и всегдашнему патриотизму как народа, так и царей. Следовательно, формальная неорганизованность народного собрания у Гомера не имеет ничего общего с развалом народной власти и с ее уступками в пользу монархической власти царей."
-------------------------------------
Ну вот как так: одновременно война понимается как общенародное дело и тут же она оказывается всем, от царя до солдата, дико осточертела. Да так, что все готовы бежать по домам наплевав на свой якобы патриотизм ( о каком вообще патриотизме может идти речь в "Илиаде" тоже не понятно). Осуждение Терсита говорит о многом, а бегство не говорит ни о чем, кроме минутной слабости. Почему? Откуда такой вывод? Где логика вообще?
В пропущенном же параграфе он критикует перевод Вересаева, предлагая вариант Гнедича как правильный, хотя даже из вариантов перевода, которые дает сам Лосев, возможно двоякое прочтение. А греческого оригинала он вообще не приводит. Это, по-моему, говорит только том, что автор пренебрегает читателем и считает, что читатель в принципе не способен разобраться в оригинале, а потому пусть, мол, довольствуется мнением автора.
Далее, в параграфе "Антивоенная тенденция" он неоднократно говорит о неком "старом, стихийном героизме", который осуждается Гомером. Откуда он взял сведения о том, что до Гомера "Беспощадную, зверскую, беспорядочную войну, или войну для войны" кто-то возвеличивал, не обращая внимания на необходимость созидания, тоже не понятно. Догомеровских текстов, по которым можно было бы понять отношение к данному вопросу, у нас нет. В других культурах "необузданная бойня и аморальные агрессоры" точно так же осуждаются. Еще за много веков до Гомера в Шумере можно найти осуждение "стихийных инстинктов звериного прошлого" в преданиях о Гильгамеше. Можно ли по Лосеву считать, что это "порыв от стародавней дикости и варварства к цивилизации"? Как-то натянуто получится, на мой взгляд.
_________________
В общем Алексей Лосев и как исследователь небрежен и непоследователен.
Да, кстати, не нашел информации, как он мог быть одновременно монахом Русской Православной Церкви и имяславцем, когда имяславие было объявлено РПЦ ересью еще в 1913 году.
Теперь читаю пространный текст про Гомера, где нет никаких философских построений, а исключительно историко-литературное исследование. И вот, с огорчением вынужден определиться, что и в этом случае Лосев показывает себя небрежным и нелогичным исследователем. Я не читал всё, сразу скажу, а выбирал только интересующие меня моменты работы.
Приведу пример.
В главе 5 "Социально-историческая основа" Лосев пытается реконструировать ту обстановку, которая была актуальной на момент создания текстов. Возможно я что-то не уловил, но создается ощущения некой спутанности эпох: эпохи крито-микенской и эпохи гомеровской. О какой конкретно эпохе в каждом конкретном случае говорит Лосев понять порой достаточно сложно. Но это не важно, при внимательном чтении можно и самому отфильтровать информацию и сложить картину. А вот то, что представлено в третьем параграфе этой главы "Организация власти" уже не списать на смутность понимания.
Вот что он пишет сначала, обосновывая тезис о воле народа, как о главной движущей силе событий:
----------------------------------
" Однако, вся война, изображаемая в "Илиаде", рассматривается как общенародное предприятие и, с точки зрения греческого народа, совершенно справедливая и необходимая. Народное собрание может долго не собираться и при обсуждении тех или иных вопросов может быть неорганизованным и в известном смысле пассивным. Тем не менее, это основная сила и власть, с которой все считаются и о значении которой ни у кого не возникает никакого сомнения. Как мы покажем ниже, возражающий против войны и царей Ферсит вовсе не есть народный представитель, но аристократ, и его критика Агамемнона ничем не отличается от той критики этого вождя, которую направляет против него Ахилл. Ферсит - разложившийся аристократ, не понимающий общенародного дела; и его не только бьет Одиссей, но над ним смеется и все войско."
---------------------------------------------------------
И спустя абзац, о котором чуть ниже, он же пишет:
______________
"То, что войско (Илиада, II) в силу прихода Агамемнона побежало к своим кораблям, чтобы отправляться домой, ровно ни о чем не говорит, потому что царям эта война, растянувшаяся уже на 9 лет, не меньше надоела, чем войскам. Агамемнон сам несколько раз предлагает оставить войну и отправляться на родину, (Илиада, IX.17-28, XIV.69-81). Конечно, все такие случаи можно расценивать только как результат уныния и больших неудач, результат, весьма понятный в условиях тяжелой и слишком затянувшейся войны. Но все в "Илиаде" понимают это как проявление минутной слабости; и такая слабость обычно быстро проходит, уступая место неизменному мужеству и всегдашнему патриотизму как народа, так и царей. Следовательно, формальная неорганизованность народного собрания у Гомера не имеет ничего общего с развалом народной власти и с ее уступками в пользу монархической власти царей."
-------------------------------------
Ну вот как так: одновременно война понимается как общенародное дело и тут же она оказывается всем, от царя до солдата, дико осточертела. Да так, что все готовы бежать по домам наплевав на свой якобы патриотизм ( о каком вообще патриотизме может идти речь в "Илиаде" тоже не понятно). Осуждение Терсита говорит о многом, а бегство не говорит ни о чем, кроме минутной слабости. Почему? Откуда такой вывод? Где логика вообще?
В пропущенном же параграфе он критикует перевод Вересаева, предлагая вариант Гнедича как правильный, хотя даже из вариантов перевода, которые дает сам Лосев, возможно двоякое прочтение. А греческого оригинала он вообще не приводит. Это, по-моему, говорит только том, что автор пренебрегает читателем и считает, что читатель в принципе не способен разобраться в оригинале, а потому пусть, мол, довольствуется мнением автора.
Далее, в параграфе "Антивоенная тенденция" он неоднократно говорит о неком "старом, стихийном героизме", который осуждается Гомером. Откуда он взял сведения о том, что до Гомера "Беспощадную, зверскую, беспорядочную войну, или войну для войны" кто-то возвеличивал, не обращая внимания на необходимость созидания, тоже не понятно. Догомеровских текстов, по которым можно было бы понять отношение к данному вопросу, у нас нет. В других культурах "необузданная бойня и аморальные агрессоры" точно так же осуждаются. Еще за много веков до Гомера в Шумере можно найти осуждение "стихийных инстинктов звериного прошлого" в преданиях о Гильгамеше. Можно ли по Лосеву считать, что это "порыв от стародавней дикости и варварства к цивилизации"? Как-то натянуто получится, на мой взгляд.
_________________
В общем Алексей Лосев и как исследователь небрежен и непоследователен.
Да, кстати, не нашел информации, как он мог быть одновременно монахом Русской Православной Церкви и имяславцем, когда имяславие было объявлено РПЦ ересью еще в 1913 году.