Дела давно минувших дней.
Было Лето 2003-го года, Июль месяц. Небольшая группа туристов из Таллинна и Тарту, и я в их числе, собирались в путешествие по Горному Алтаю. Уже в посёлке, где был акклиматизационный лагерь, наша группа объединилась с группой из России, в составе которой было два подполковника милицейского спецназа и один артиллерийский лейтенант.
Один из подполковников, узнав, что я собираюсь устроить ночёвку на перевале Каратюрек (тюрк. Чёрное Сердце), поделился такой историей.
Якобы в прошлом походе он и ещё один турист были на этом перевале. Там есть такая стена, почти отвесная, метров 200. Они решили покидаться туда камнями, ну, покричали туда всякие идеологически выдержанные высказывания.
Отвернлись от обрыва, и в это время с его стороны вышел небольшой смерчик, метра два-три в высоту. Обошёл их и стал аккуратно прижимать к обрыву. Как, почему это пришло в голову, но сам рассказчик пропел мантру "на ноте фа", как сам сказал. И вихрь изчез. Объяснено это было, как явление Духа Местности, Хранителя перевала.
А вот что произошло непосредственно со мной на этом перевале.
Отстав от всех по причине более тяжёлого рюкзака - и к тому же местность эту я знал - я поставил палатку на самом перевале, неподалёку от кургана из камней, в который местные жители по своему обычаю навтыкали палок и подвязали к ним разноцветные ленты. Да, туда же проходящие кладут всякий сухпай в виде подношения. Дул очень сильный ветер, и палатку я смог поставить только через полтора-два часа, пообещав Стрибогу, Хозяину ветров, что принесу ему какую-нибудь жертву. В палатке я разжёг горелку и по случаю удачной стоянки приготовил блинчики из картофельной муки. Первый блинчик, как и было обещано, лёг на субурган для Стрибога, что позволил своим внукам не дуть и я смог тут встать. Второй я положил для самого Хозяина перевала, дабы заручиться его расположением на ночь. Третий - для самой высокой горы Сибири, Белухи, чтобы умилостивить её перед утренней фотосессией (и восхождением, на что я очень сильно надеялся).
Уже поедая свою часть блинчиков, я спохватился, что не принёс жертвы Одину, Богу-Страннику, которого чту. И пообещал, что если мне встретится странник, он будет встречен мной в Его честь, как Он сам. Уже темнело, было около 10 часов вечера, и свет был только с Западной стороны хребта, как вдруг из вечернего тумана появилась высокая фигура в синей(!) куртке. Странник, расположившись в моей палатке, рассказал свою довольно сбивчивую историю, что он из Приднестровья и еле спасся от солдат Российской Армии во время начинавшейся там войны. Они скинули его с обрыва в реку, но он выжил. Ещё - он во имя обета, данного им то ли за спасение, то ли по другим мотивам, отрубил себе фалангу на большом пальце правой руки.
Речи его велись до самого рассвета, уснуть в ту ночь мне так и не удалось. В основном, говорили мы на эзотерические темы, но к концу я уже устал пытаться найти с ним общий язык.
Утро было отчасти безоблачным, и кое-то нафоткать мне тогда удалось, и потом мы спустилиь в долину к озеру Ак-Кем. Последующего восхождения не получилось из-за травмы ноги.
Один из подполковников, узнав, что я собираюсь устроить ночёвку на перевале Каратюрек (тюрк. Чёрное Сердце), поделился такой историей.
Якобы в прошлом походе он и ещё один турист были на этом перевале. Там есть такая стена, почти отвесная, метров 200. Они решили покидаться туда камнями, ну, покричали туда всякие идеологически выдержанные высказывания.
Отвернлись от обрыва, и в это время с его стороны вышел небольшой смерчик, метра два-три в высоту. Обошёл их и стал аккуратно прижимать к обрыву. Как, почему это пришло в голову, но сам рассказчик пропел мантру "на ноте фа", как сам сказал. И вихрь изчез. Объяснено это было, как явление Духа Местности, Хранителя перевала.
А вот что произошло непосредственно со мной на этом перевале.
Отстав от всех по причине более тяжёлого рюкзака - и к тому же местность эту я знал - я поставил палатку на самом перевале, неподалёку от кургана из камней, в который местные жители по своему обычаю навтыкали палок и подвязали к ним разноцветные ленты. Да, туда же проходящие кладут всякий сухпай в виде подношения. Дул очень сильный ветер, и палатку я смог поставить только через полтора-два часа, пообещав Стрибогу, Хозяину ветров, что принесу ему какую-нибудь жертву. В палатке я разжёг горелку и по случаю удачной стоянки приготовил блинчики из картофельной муки. Первый блинчик, как и было обещано, лёг на субурган для Стрибога, что позволил своим внукам не дуть и я смог тут встать. Второй я положил для самого Хозяина перевала, дабы заручиться его расположением на ночь. Третий - для самой высокой горы Сибири, Белухи, чтобы умилостивить её перед утренней фотосессией (и восхождением, на что я очень сильно надеялся).
Уже поедая свою часть блинчиков, я спохватился, что не принёс жертвы Одину, Богу-Страннику, которого чту. И пообещал, что если мне встретится странник, он будет встречен мной в Его честь, как Он сам. Уже темнело, было около 10 часов вечера, и свет был только с Западной стороны хребта, как вдруг из вечернего тумана появилась высокая фигура в синей(!) куртке. Странник, расположившись в моей палатке, рассказал свою довольно сбивчивую историю, что он из Приднестровья и еле спасся от солдат Российской Армии во время начинавшейся там войны. Они скинули его с обрыва в реку, но он выжил. Ещё - он во имя обета, данного им то ли за спасение, то ли по другим мотивам, отрубил себе фалангу на большом пальце правой руки.
Речи его велись до самого рассвета, уснуть в ту ночь мне так и не удалось. В основном, говорили мы на эзотерические темы, но к концу я уже устал пытаться найти с ним общий язык.
Утро было отчасти безоблачным, и кое-то нафоткать мне тогда удалось, и потом мы спустилиь в долину к озеру Ак-Кем. Последующего восхождения не получилось из-за травмы ноги.