Экспедиционный дневник-Fin

[8turnity]

Экспедиционный дневник-Fin

Tell el-Muqayyar
Ur
Iraq
13.01.1976. 04.30. a.m.

F. D., одетый в приличную цивильную городскую одежду, подходит к своей экспедиционной палатке, заглядывает внутрь, убеждается, что внутри ничего нет: нетронутая постель, на которой не спали, суровая складная мебель, расставленная по линеечке. Только на столике гордо восседает прирученная русской керамисткой ящерица, на спине у которой написано фломастером «ГЛАША». «Глаша» смотрит на молодого человека с подозрением и укоризной, при этом сохраняя характерную для среднего размера ящериц позу «готова немедленно смыться».

F. D., Глаше, тихо: Ну что, все в порядке? Я Ольге отнес зарисовки чернолощеных сосудов, не переживай. Веди себя хорошо, пока.

«Глаша» юркает под стол и исчезает в углу тента.

F. D. подходит к палатке Начальника экспедиции, деликатно откашливается. Слышит изнутри энергичное «Enter!» и входит.

Leonard Woolley приподнимается, пожимает руку вошедшему юноше, указывает ему на раскладной стул напротив (F. D. садится). Бодро: Ну что, сэр Фрэнсис, покидаете нас? Днем раньше?

F. D., ровно: Да, сэр Леонард. Все, что смог, сделал.

Woolley, задумчиво перекидывая страницы блокнота с пружинкой, лежащего перед ним на столе. Да. Благодарю, Фрэнк. Исчерпывающее обследование восточного участка. И как только обошлись в одиночку…

F. D., улыбаясь: Просто не тратил время на возращения в лагерь и отъезды из лагеря. Можно сказать, встал на восточном участке собственным лагерем.

Woolley вздыхает. Фрэнсис, если бы кто-нибудь, кроме меня, что-то заподозрил, все получилось бы не так гладко. Хотите чаю? В полпятого утра человек должен хотеть хотя бы чаю.

F. D., вежливо: Не присоединюсь к вам, сэр Леонард, простите. Уже практически опаздываю…

Woolley закрывает дневник, постукивает по нему двумя пальцами. Фрэнсис, это дело всей моей жизни. Я должен знать, чтó вы там увидели. Обещаю, никому ничего не скажу. Вот этот полевой дневник, с «обследован этот участок, обследован тот участок, зарисован северо-западный отрезок стены», я принимаю от вас как изящно выполненную ширму, скрывающую несколько слоев истины, сколь бы неожиданной она ни была.

F. D. как-то странно усмехается, как будто ему не шестнадцать, а шестьдесят. Помолчав: Я предположил - уже post factum, - что вы знали о ходе… но не ожидал, что вы сознательно решили довериться неопытному мальчишке в надежде на то, что у него что-то получится. Ведь предыдущий неопытный мальчишка ушел и не вернулся.

Woolley, мрачно: Предыдущий не был Тепешем. Фрэнк.

F. D., без выражения: Это да.

Woolley ставит на стол старинную серебряную изогнутую фляжку со стертым гербом, дожидается, чтобы F. D. разглядел ее получше, потом отвинчивает колпачок и отливает немного содержимого в походный металлический стаканчик в кожаной оплетке. Фляжку передвигает к F. D.

F. D. берет фляжку, разглядывает ее.

Woolley, салютует F. D. стаканчиком, тот отвечает приветственным жестом фляжкой: Да, сэр Фрэнсис. Когда-то эту вещь подарил мне ваш отец… Мы пересекались в Анатолии, и он почему-то решил, что я ему помог, а на самом деле помог-то мне он. И он подарил мне свою серебряную флягу. Я возвращаю ее вам, ведь ваша собственная, насколько понимаю, стала жертвой проклятого хода. Думаю, возвращение подарка будет только правильным с учетом ваших достижений.

F. D. делает глоток, немного морщится. Благодарю, сэр Леонард. Обреченно вздыхает. Ну хорошо. Вы правы. Да. Извлекает из нагрудного кармана и кладет на стол небольшую записную книжку, превращающуюся под его взглядом в достаточно толстый альбом формата А4.

Woolley расширившимся взглядом следит за происходящим. Осторожно придвигает к себе альбом, находит там зарисовки действующего порта древнего Ура, зиккурата, кораблей и множество других картинок, снабженных комментариями и клинописными надписями. В какой-то момент ему даже кажется, что корабль пристает к берегу, торговая площадь полна живых людей, а на зиккурат поднимаются по лестнице строители. Завороженно: Поразительно. Благодарю вас, Фрэнсис.




F. D. некоторое время сидит молча, затем поднимается. Это я благодарю вас, сэр Леонард, и за поручение, и за этот подарок. Убирает фляжку во внутренний карман. Только еще кое-что.

Woolley встает: Да, Фрэнсис.

F. D., с определенным трудом: Вы все придумали верно, сэр Леонард. Наверное, я бы и сам на вашем месте все сделал ровно так же. Искал инструменты, до тех пор пока не нашел бы самый правильный, самый чудодейственный инструмент, самый универсальный ключ. Вы нашли меня, и это лестно. Знаете? Смотрит в открытую дверь тента на месопотамский пейзаж, затканный развалинами древнего Ура. Здесь и еще в нескольких подобных местах человек моего происхождения способен весьма на многое, на много большее, чем обычно. Вы же понимаете, что великую Башню схождения Неба и Земли построили в этих краях неспроста. Поэтому, сэр Леонард, придется сделать выводы.

Woolley, удивленно: Выводы? Какие?

F. D., ровно: Конструктивные. Во-первых, теперь совершенно понятно: все, кому не лень, будут стремиться использовать меня как чудодейственный инструмент. И я не против: надо же приносить пользу… Только, сэр Леонард, не против я могу быть по предварительной договоренности и обоюдному согласию, а не путем постановки перед фактом. И во-вторых, я вот все никак не мог понять, откуда все это знаю… об Ур-Намму, о Саргоне Древнем, о Энхедуанне, почему я узнаю этот порт и эти рельефы? Если до меня их никто не видел? Как вы думаете - почему?

Woolley, бледнея, снова опускается на стул. Потому что их уже опубликовали?

F. D. кивает: Точно. Вы и опубликовали. Царские гробницы в Уре (см. страницу двадцать три лежащего перед вами альбома), захоронение Пуаби, артефакты… царские лиры, саночки, сосуды из халцедона, золотые соломинки, настольные игры, Урский штандарт, повозки, двух козлов в зарослях, шлем Мескаламдуга… даже подземные инженерные коммуникации… и реконструкцию порта, которую вы сделаете, опираясь на мои зарисовки. Все это вы нашли в конце двадцатых годов этого века, а я помог вам это найти за прошедшие тринадцать дней. Отходит к дверному проему. Вам ведь, наверное, все равно, когда копать Ур? В семьдесят шестом году или в двадцать девятом? Вы же все равно находитесь в нем - умом и сердцем. А теперь еще и точно знаете, где копать. Или не копать.

Wolley опускает голову, разглядывая рисунок лагеря экспедиции в альбоме. Встает, подходит к F. D., выглядывает наружу. Зло кричит куда-то в конец палаточного городка: Эсме! Сколько можно говорить: перестань подслушивать!…

F. D. берет Вули за рукав, ведет внутрь палатки, сажает назад на стул. Укоризненно: Ну что вы, сэр Леонард… не надо вымещать досаду на сотрудниках. Вы же понимаете, что просто возвращаетесь в свое правильное время… не в гробницу Пуаби же, в конце концов, хотя можно и туда.

Woolley снова перелистывает альбом и узнает в нем изображение себя, входящего в еле видный вход в древних развалинах. Когда он поднимает глаза, он обнаруживает себя в том же самом тенте, только юноши по имени Фрэнсис Деймон рядом с ним нет.

***
F. D. оглядывается и видит знакомый руинный пейзаж, не обремененный даже намеком на археологическую концессию и лагерь. На песке у его ног напряженно застыла ящерица, на спине которой еле видны написанные фломастером кириллические буквы «ГЛ…Ш…». Ящерице, поощрительно: Молодец, что осталась. Пусть заводят себе новую «Глашу». Опускается на колено, гладит «Глашу» по спинке, та немедленно очищается. Тихо: Сиррушу привет.



Оглядывается, видит вдали Эрика и Эсме, прощально машущих ему руками и садящихся в раздолбанный джип, за рулем которого узнает Амира. Коротко машет рукой, прощаясь со своими экспедиционными знакомыми.

Проводив взглядом машину, садится на песок, достает из кармана небольшой мешочек, открывает. Смотрит внутрь, потом высыпает на землю какую-то сине-серую пыль, поджигает ее зажигалкой, смотрит на огонек. Ложится на землю набок, закрывает глаза. Лежит некоторое время, потом садится по-турецки, достает из другого кармана очередной блокнот с пружинкой, устраивает его на колене, пишет:

- «Полотняная книга»
- страшная гибель в элеваторе
- Аккад
- зиккурат не должен быть монолитом
- умереть, уснуть

Вздыхает; последняя строчка исчезает. Нет уж, заманчиво, конечно, но найдем другой способ. Достает фляжку, подаренную Вули, льет себе на руки содержащийся в ней виски, дезинфицируя ладони. Эффект от землицы был хороший, но нет, нет. Не так.




Коротко свистит, дожидается светло-серого Мусафира, поднимается в седло и вскоре исчезает в неизвестном направлении.

Natural

Click to view

Оглавление
Раньше: Обращайся
Дальше: К истокам-1