Аукцион: Учитель и Ученик-3. Вишня Милле
Аукцион: Учитель и Ученик-3. Вишня Милле
Hong Kong
Chek Lap Kok International Airport
VIP Lounge
15.11.2019
04.55 a.m.
M. M., бесстрастно: Какой же вы все-таки наглец, Северус. Лучше бы вы пили настойку ангостуры.
S. S. подливает M. M. еще коньяка.
M. M., странным тоном, как будто она впала в ступор - то ли от усталости, то ли от выпитого: Что же было дальше, Северус?
S. S., видимо, решив, как и планировал, максимально сократить историю: Дальше. Случились как позиционные, так и достаточно масштабные многолюдные бои. Наше трио победило Гриндельвальда. Ввиду невозможности допустить выбивания в этой междоусобице всего цивилизованного магического сообщества Европы и вследствие возникшей угрозы проседания и дезинтеграции этого самого сообщества под натиском магических комьюнити других областей земного шара, стороны договорились - как в рыцарские времена - о личном противостоянии двух «Властелинов». В акситанском лесу к западу от коммуны Сиран неподалеку от Каркассона, возле тогда еще круглого каменного стола, входящего в «дольмен фей» Ло Моррель дос Фадос, состоялась официальная дуэль между Альбусом Дамблдором и Геллертом Гриндельвальдом, дуэль, в которой Директор победил. Решительно и окончательно. Гриндельвальд был взят под стражу и решением Совета Вирн казнен через дементорский поцелуй.
M. M., глухо: У вас вроде бы была высшая оценка по истории магической Европы, Северус. И как бы вы вечно ни отговаривались своей рассеянностью или тем, что что-то там почему-то забыли, мне прекрасно известно, что к числу ваших многочисленных проклятий относится еще и эйдетическая память. Это я к тому, что в учебнике Росса-Великанова описана совершенно иная версия событий, гораздо более героическая и коллективная.
S. S., поморщившись: О, право, зачем портить такую волшебную ночь цитированием политически ангажированных учебников истории, которые, кстати, не вызывают у меня никакого отторжения. Никому не нужна правда, Минерва. Никому и никогда, за исключением некоторых историков, которые ищут ее, потому что в этом поиске состоит суть их ремесла. Но эти некоторые историки - самые несчастные люди на свете: если им даже и удается восстановить правду, они не знают, куда ее девать, ибо она не только никем не востребована, но обычно настолько ужасна, неожиданна, нелогична и несправедлива, что жить с ней в одной вселенной практически невозможно. Да и сами эти правдивые историки никому не нужны. Поэтому - нет, Росс и Великанов могут спокойно сочинять свои истории об истории и дальше. А мы с вами знаем правду.
M. M., расширив глаза, слушает неожиданную инвективу S. S. против историков и правды, не зная, как ее понимать, пытается трактовать ее как нечто исполненное горечи в связи с отчасти известной ей ролью S. S. в событиях последних нескольких десятков лет, однако, ощущая холодок, ползущий по позвоночнику, понимает, что никакой горечи в его словах и тоне нет, и ее собеседник просто констатирует факт. Из чистого упрямства: Но вы же вот сказали мне сейчас правду, Северус. Правду о правде, хотя и не всю. Скажите же еще. Откуда вы все это знаете? Вас же тогда даже… не было в проекте.
S. S.: Это самое неинтересное, Минерва, откуда кто что знает.
M. M., осторожно: Но вы ведь никогда не читали меня, Северус. Я бы почувствовала.
S. S. молчит. Затем: Давайте вернемся к этому позже, профессор МакГонагалл, иначе вам придется пропустить и утренний рейс.
M. M., покорно: Хорошо. Заканчивайте же.
S. S., ровно: Никто не знал, что дало нашему главному герою силы победить Гриндельвальда. Магический консенсус склонялся к тому, что Белые силы, принципиально отвергавшие темномагические приемы, слабее. Что Дамблдор как маг слабее Гриндельвальда. Он действительно был слабее и, более того, на момент Дуэли он был ослаблен еще более.
M. M., выпрямляясь в кресле и неловко опрокидывая солонку: Стойте.
S. S. молчит и смотрит на M. M.
M. M., справившись с собой: Продолжайте же. Я из последних сил надеюсь, что вы все-таки не знаете всего.
S. S., негромко: Вы родили ребенка. Где-то за полтора года до этой финальной битвы. Девочку. Альбус отправил вас в Англию, вас окружили тремя линиями защиты, и целые полтора года все было хорошо. Психея оказалась здоровым, умным и красивым ребенком. Однако накануне дуэли вас нашли, Психею похитили, а Директору сообщили об этом, принуждая «сдать бой». Он ничего не ответил шантажистам, а во время дуэли использовал ряд крайне эффективных заклинаний из темномагического арсенала и изобретательно добавил несколько неспортивных приемов.
По лицу M. M. катятся слезы; она молчит, сжав руки.
S. S. продолжает как ни в чем не бывало: Девочку не нашли - даже ее останков. После неизбежной встречи и попыток что-то предпринять, как-то пережить и прийти к какому-то решению, Минерва и Альбус расстались. Вполне полюбовно. Впрочем, по обоим родителям эта трагедия проехала тяжело: Альбус надломился и стал стареть. Минерва погрузилась в пучину алкоголизма; она послужила прообразом Абсентовой дамы Пикассо, стилизовавшего ее под свои гораздо более ранние работы.
M. M. достает из рукава клетчатый платок и утирает слезы.
S. S., видимо, решив разделаться с Гордиевым узлом последним ударом: Когда разум возобладал, душа догорела и прошло некоторое время, профессор МакГонагалл вернулась в Школу. Они, конечно, продолжали любить друг друга, но переварить и пережить трагедию полностью оказалось невозможно. Ее портрет висел у него в кабинете; она этот портрет ненавидела и немедленно избавилась от него после его гибели. В "Вишне" Милле ей всегда виделась собственная потерянная дочь, тут уж ничего не скажешь - виделась и все. Время решило, что вылечило эту рану, более того, происшедшая история послужила предупреждением для одного совершенно не связанного с этим прецедентом человека, который успешно уберег собственного ребенка от схожей участи.
В VIP-lounge входит несколько людей, по-видимому, собирающихся лететь в Лондон утренним рейсом. Минерва не видит их.
S. S. разливает остатки коньяка из своей фляжки, берется за свой бокал. Вот такая длинная и непростая правдивая история, дорогая Директор МакГонагалл, стоит за решением вернуть вам «Спелую вишню» Милле. Ваш же портрет кисти Пикассо я, с вашего позволения, оставлю себе. Отпивает коньяка.
M. M., с трудом усмехнувшись: Неплохой подарок вы сделали мне, Северус, на свой день рождения.
S. S. молча извлекает сигарету, жестом спрашивает у Минервы разрешения, дождавшись ее кивка, поджигает сигарету и закуривает.
M. M. смотрит на него пустым взглядом, как будто даже любуясь. Я тоже наблюдательна, Северус. И я вижу, что и на аукционе, и сегодня вы не соизволили сменить ваш обычный магический образ на маглский костюм. Вы действительно стали Господином в черном, каким всегда были в Школе. Двести пуговок, и все застегнуты. Вы слишком упорно использовали прошедшее время, говоря о себе, о том, что всегда пытались воздействовать на ситуации, как будто перестали это делать сейчас. Вы добились бессмертия, но почему-то потеряли его. Вы потеряли свою неуязвимость. Я бы не удивилась, если бы узнала, что вы… Все-таки не договаривает. Это было бы жаль. Поднимается. Все-таки вы всегда были моим лучшим учеником.
S. S. тоже встает. Помолчав: Я? Вашим? А как же Поттер?
M. M. смеется: Поганец. Но вы правы: Джеймс был любимым, а вы - лучшим, так что вы уж, прошу вас… постарайтесь.
К M. M. и S. S. подходит женщина средних лет, держащая за руку девочку лет трех, и останавливается, глядя на Минерву вопросительно.
S. S. дождавшись реакции Минервы, осознающей, что девочка - абсолютная копия «Спелой вишни» Милле, забирает со стола свою фляжку и портсигар и, не прощаясь, ретируется.
Раньше: Учитель и ученик. Треугольник
Оглавление
Дальше: Шэньчжэньская резня
Hong Kong
Chek Lap Kok International Airport
VIP Lounge
15.11.2019
04.55 a.m.
M. M., бесстрастно: Какой же вы все-таки наглец, Северус. Лучше бы вы пили настойку ангостуры.
S. S. подливает M. M. еще коньяка.
M. M., странным тоном, как будто она впала в ступор - то ли от усталости, то ли от выпитого: Что же было дальше, Северус?
S. S., видимо, решив, как и планировал, максимально сократить историю: Дальше. Случились как позиционные, так и достаточно масштабные многолюдные бои. Наше трио победило Гриндельвальда. Ввиду невозможности допустить выбивания в этой междоусобице всего цивилизованного магического сообщества Европы и вследствие возникшей угрозы проседания и дезинтеграции этого самого сообщества под натиском магических комьюнити других областей земного шара, стороны договорились - как в рыцарские времена - о личном противостоянии двух «Властелинов». В акситанском лесу к западу от коммуны Сиран неподалеку от Каркассона, возле тогда еще круглого каменного стола, входящего в «дольмен фей» Ло Моррель дос Фадос, состоялась официальная дуэль между Альбусом Дамблдором и Геллертом Гриндельвальдом, дуэль, в которой Директор победил. Решительно и окончательно. Гриндельвальд был взят под стражу и решением Совета Вирн казнен через дементорский поцелуй.
M. M., глухо: У вас вроде бы была высшая оценка по истории магической Европы, Северус. И как бы вы вечно ни отговаривались своей рассеянностью или тем, что что-то там почему-то забыли, мне прекрасно известно, что к числу ваших многочисленных проклятий относится еще и эйдетическая память. Это я к тому, что в учебнике Росса-Великанова описана совершенно иная версия событий, гораздо более героическая и коллективная.
S. S., поморщившись: О, право, зачем портить такую волшебную ночь цитированием политически ангажированных учебников истории, которые, кстати, не вызывают у меня никакого отторжения. Никому не нужна правда, Минерва. Никому и никогда, за исключением некоторых историков, которые ищут ее, потому что в этом поиске состоит суть их ремесла. Но эти некоторые историки - самые несчастные люди на свете: если им даже и удается восстановить правду, они не знают, куда ее девать, ибо она не только никем не востребована, но обычно настолько ужасна, неожиданна, нелогична и несправедлива, что жить с ней в одной вселенной практически невозможно. Да и сами эти правдивые историки никому не нужны. Поэтому - нет, Росс и Великанов могут спокойно сочинять свои истории об истории и дальше. А мы с вами знаем правду.
M. M., расширив глаза, слушает неожиданную инвективу S. S. против историков и правды, не зная, как ее понимать, пытается трактовать ее как нечто исполненное горечи в связи с отчасти известной ей ролью S. S. в событиях последних нескольких десятков лет, однако, ощущая холодок, ползущий по позвоночнику, понимает, что никакой горечи в его словах и тоне нет, и ее собеседник просто констатирует факт. Из чистого упрямства: Но вы же вот сказали мне сейчас правду, Северус. Правду о правде, хотя и не всю. Скажите же еще. Откуда вы все это знаете? Вас же тогда даже… не было в проекте.
S. S.: Это самое неинтересное, Минерва, откуда кто что знает.
M. M., осторожно: Но вы ведь никогда не читали меня, Северус. Я бы почувствовала.
S. S. молчит. Затем: Давайте вернемся к этому позже, профессор МакГонагалл, иначе вам придется пропустить и утренний рейс.
M. M., покорно: Хорошо. Заканчивайте же.
S. S., ровно: Никто не знал, что дало нашему главному герою силы победить Гриндельвальда. Магический консенсус склонялся к тому, что Белые силы, принципиально отвергавшие темномагические приемы, слабее. Что Дамблдор как маг слабее Гриндельвальда. Он действительно был слабее и, более того, на момент Дуэли он был ослаблен еще более.
M. M., выпрямляясь в кресле и неловко опрокидывая солонку: Стойте.
S. S. молчит и смотрит на M. M.
M. M., справившись с собой: Продолжайте же. Я из последних сил надеюсь, что вы все-таки не знаете всего.
S. S., негромко: Вы родили ребенка. Где-то за полтора года до этой финальной битвы. Девочку. Альбус отправил вас в Англию, вас окружили тремя линиями защиты, и целые полтора года все было хорошо. Психея оказалась здоровым, умным и красивым ребенком. Однако накануне дуэли вас нашли, Психею похитили, а Директору сообщили об этом, принуждая «сдать бой». Он ничего не ответил шантажистам, а во время дуэли использовал ряд крайне эффективных заклинаний из темномагического арсенала и изобретательно добавил несколько неспортивных приемов.
По лицу M. M. катятся слезы; она молчит, сжав руки.
S. S. продолжает как ни в чем не бывало: Девочку не нашли - даже ее останков. После неизбежной встречи и попыток что-то предпринять, как-то пережить и прийти к какому-то решению, Минерва и Альбус расстались. Вполне полюбовно. Впрочем, по обоим родителям эта трагедия проехала тяжело: Альбус надломился и стал стареть. Минерва погрузилась в пучину алкоголизма; она послужила прообразом Абсентовой дамы Пикассо, стилизовавшего ее под свои гораздо более ранние работы.
M. M. достает из рукава клетчатый платок и утирает слезы.
S. S., видимо, решив разделаться с Гордиевым узлом последним ударом: Когда разум возобладал, душа догорела и прошло некоторое время, профессор МакГонагалл вернулась в Школу. Они, конечно, продолжали любить друг друга, но переварить и пережить трагедию полностью оказалось невозможно. Ее портрет висел у него в кабинете; она этот портрет ненавидела и немедленно избавилась от него после его гибели. В "Вишне" Милле ей всегда виделась собственная потерянная дочь, тут уж ничего не скажешь - виделась и все. Время решило, что вылечило эту рану, более того, происшедшая история послужила предупреждением для одного совершенно не связанного с этим прецедентом человека, который успешно уберег собственного ребенка от схожей участи.
В VIP-lounge входит несколько людей, по-видимому, собирающихся лететь в Лондон утренним рейсом. Минерва не видит их.
S. S. разливает остатки коньяка из своей фляжки, берется за свой бокал. Вот такая длинная и непростая правдивая история, дорогая Директор МакГонагалл, стоит за решением вернуть вам «Спелую вишню» Милле. Ваш же портрет кисти Пикассо я, с вашего позволения, оставлю себе. Отпивает коньяка.
M. M., с трудом усмехнувшись: Неплохой подарок вы сделали мне, Северус, на свой день рождения.
S. S. молча извлекает сигарету, жестом спрашивает у Минервы разрешения, дождавшись ее кивка, поджигает сигарету и закуривает.
M. M. смотрит на него пустым взглядом, как будто даже любуясь. Я тоже наблюдательна, Северус. И я вижу, что и на аукционе, и сегодня вы не соизволили сменить ваш обычный магический образ на маглский костюм. Вы действительно стали Господином в черном, каким всегда были в Школе. Двести пуговок, и все застегнуты. Вы слишком упорно использовали прошедшее время, говоря о себе, о том, что всегда пытались воздействовать на ситуации, как будто перестали это делать сейчас. Вы добились бессмертия, но почему-то потеряли его. Вы потеряли свою неуязвимость. Я бы не удивилась, если бы узнала, что вы… Все-таки не договаривает. Это было бы жаль. Поднимается. Все-таки вы всегда были моим лучшим учеником.
S. S. тоже встает. Помолчав: Я? Вашим? А как же Поттер?
M. M. смеется: Поганец. Но вы правы: Джеймс был любимым, а вы - лучшим, так что вы уж, прошу вас… постарайтесь.
К M. M. и S. S. подходит женщина средних лет, держащая за руку девочку лет трех, и останавливается, глядя на Минерву вопросительно.
S. S. дождавшись реакции Минервы, осознающей, что девочка - абсолютная копия «Спелой вишни» Милле, забирает со стола свою фляжку и портсигар и, не прощаясь, ретируется.
Click to viewРаньше: Учитель и ученик. Треугольник
Оглавление
Дальше: Шэньчжэньская резня