Americanah, assorted
Я прочла сразу несколько книг африканских и афроамериканских писательниц (Джемисин, Окорафор, Адичие) подряд, и черт возьми, бросается в глаза в первую очередь мета-вывод: они очень гордятся своим происхождением и искренне любят Африку.
Не разрывая тельняшку на груди, и без истерической абьюзерской любви (как вариант: апатичная, но неразрывная привязанность), которую мы много наблюдаем вокруг, но очевидно и сильно любят.
Я женщина без таких чувств к тем странам, где родилась и выросла, и я ощутила что-то похожее на зависть к ощущениям, которые не могу испытать (хорошо бы для этого чувства было отдельное слово, вроде саудаде).
Американа очень многослойная. Наверное, даже слишком? Очень уж похоже на жизнь - пока переживаешь текущее, забыла, что было 500 страниц назад. Ну да, там смешанный нарратив с перемежением прошлого и настоящего, пока они не сливаются в будущем. И две линии персонажей. И все равно это не то главное, что мешает воспринимать историю линейно.
А то, что Эфемелу - не та же самая женщина, которая уехала из Нигерии. И не та же самая женщина, которая уехала из США. Есть три разных Эфемелу. Но только один Обинзе. Интересно, почему нет ли тут фемизима.
Каждая страна проживания, и я знаю это из опыта, который не перестает меня удивлять, делает из тебя нового, другого человека. Не лучше и не хуже (хотя бывает и так), а другого. Может быть, это происходит не со всеми, но это произошло со мной. Это в общем-то логично, но все равно очень удивительно.
С тебя одновременно слетает шелуха ненужного на поверхности, и меняется что-то важное внутри, и Адичие показала это лучше кого-либо еще. Ты забываешь детали, ты забываешь социальные коды, ты забываешь словечки и маннеризмы, жесты, запахи, вкусы, текстуры, свет. Это происходит очень медленно. Ты вбираешь в себя гору других маннеризмов, вкусов, жестов, текстур. Это происходит очень быстро, и обезоруживает.
Ты теряешь себя, но в целом никого не приобретаешь взамен, со всеми людьми, с которыми ты общаешься, ты общаешься отныне через интерфейс чужой культуры, третьего, посреднического языка, иногда он толстая цементная стена, иногда он стеклянный, или тонкий слой латекса, но все равно ты тут (одна!), а они там.
Что касается того, что внутри, у каждой и каждого этот процесс свой, в зависимости от страны перемещения, в зависимости от себя.
Кстати, я часто пишу об отношении к мигрантам, но Американа вскрывает такие глубины, которые мне и не снились (в кошмарах). Это надо прочесть. Или слушать чей-то опыт.
Американа, наверное, важнейшая книга о нашем поколении номадов, которые снялись и перемешались.
Такая же важная, как Гроздья Гнева про депрессию или Чапаев и Пустота про 90е.
Американа про расу, про Африку, про США, но еще она про любую женщину, которая уезжала в чужую страну и оставалась там в безвыходном положении.
Кстати, безвыходное положение для женщины всегда имеет один последний выход - это продать себя. Умные люди наверное станут говорить, что а не нужно себя продавать, не нужно иметь в виду этот выход, но как не иметь его в виду, когда вокруг всюду предложения продавать себя, явные и неявные. Можно быть очень духовной личностью, но бывают моменты, когда голод или страх берут верх над идеями. И тогда культура шепчет женщине, что у нее есть вот эта дверь.
Если туда пройти, то тебя раздавят, и от тебя больше ничего не останется. Но от тебя некоторым образом ожидают прохождения в эту дверь. У тебя же есть вагина. Ты экипирована для проституции. Есть люди, которые сделали это и не умерли. Есть люди, которые делают это каждый день! Работа как работа, говорят программисты, а уж они-то знают о работе всё.
Это тебя убьет, и Адичие ничего не скрывает, потому что Эфемелу все-таки умирает. Но в конце у нее есть шанс воскреснуть, и это не очень правдоподобно, но это радует.
Не разрывая тельняшку на груди, и без истерической абьюзерской любви (как вариант: апатичная, но неразрывная привязанность), которую мы много наблюдаем вокруг, но очевидно и сильно любят.
Я женщина без таких чувств к тем странам, где родилась и выросла, и я ощутила что-то похожее на зависть к ощущениям, которые не могу испытать (хорошо бы для этого чувства было отдельное слово, вроде саудаде).
Американа очень многослойная. Наверное, даже слишком? Очень уж похоже на жизнь - пока переживаешь текущее, забыла, что было 500 страниц назад. Ну да, там смешанный нарратив с перемежением прошлого и настоящего, пока они не сливаются в будущем. И две линии персонажей. И все равно это не то главное, что мешает воспринимать историю линейно.
А то, что Эфемелу - не та же самая женщина, которая уехала из Нигерии. И не та же самая женщина, которая уехала из США. Есть три разных Эфемелу. Но только один Обинзе. Интересно, почему нет ли тут фемизима.
Каждая страна проживания, и я знаю это из опыта, который не перестает меня удивлять, делает из тебя нового, другого человека. Не лучше и не хуже (хотя бывает и так), а другого. Может быть, это происходит не со всеми, но это произошло со мной. Это в общем-то логично, но все равно очень удивительно.
С тебя одновременно слетает шелуха ненужного на поверхности, и меняется что-то важное внутри, и Адичие показала это лучше кого-либо еще. Ты забываешь детали, ты забываешь социальные коды, ты забываешь словечки и маннеризмы, жесты, запахи, вкусы, текстуры, свет. Это происходит очень медленно. Ты вбираешь в себя гору других маннеризмов, вкусов, жестов, текстур. Это происходит очень быстро, и обезоруживает.
Ты теряешь себя, но в целом никого не приобретаешь взамен, со всеми людьми, с которыми ты общаешься, ты общаешься отныне через интерфейс чужой культуры, третьего, посреднического языка, иногда он толстая цементная стена, иногда он стеклянный, или тонкий слой латекса, но все равно ты тут (одна!), а они там.
Что касается того, что внутри, у каждой и каждого этот процесс свой, в зависимости от страны перемещения, в зависимости от себя.
Кстати, я часто пишу об отношении к мигрантам, но Американа вскрывает такие глубины, которые мне и не снились (в кошмарах). Это надо прочесть. Или слушать чей-то опыт.
Американа, наверное, важнейшая книга о нашем поколении номадов, которые снялись и перемешались.
Такая же важная, как Гроздья Гнева про депрессию или Чапаев и Пустота про 90е.
Американа про расу, про Африку, про США, но еще она про любую женщину, которая уезжала в чужую страну и оставалась там в безвыходном положении.
Кстати, безвыходное положение для женщины всегда имеет один последний выход - это продать себя. Умные люди наверное станут говорить, что а не нужно себя продавать, не нужно иметь в виду этот выход, но как не иметь его в виду, когда вокруг всюду предложения продавать себя, явные и неявные. Можно быть очень духовной личностью, но бывают моменты, когда голод или страх берут верх над идеями. И тогда культура шепчет женщине, что у нее есть вот эта дверь.
Если туда пройти, то тебя раздавят, и от тебя больше ничего не останется. Но от тебя некоторым образом ожидают прохождения в эту дверь. У тебя же есть вагина. Ты экипирована для проституции. Есть люди, которые сделали это и не умерли. Есть люди, которые делают это каждый день! Работа как работа, говорят программисты, а уж они-то знают о работе всё.
Это тебя убьет, и Адичие ничего не скрывает, потому что Эфемелу все-таки умирает. Но в конце у нее есть шанс воскреснуть, и это не очень правдоподобно, но это радует.