Carpenters
после нескольких лет такой жизни Дж-и обнаруживает, что иногда не может вспомнить, где было сделано то или иное дело. все прошлое сплавилось в длинную, нелинейную ленту происшествий, точнее сказать, граф с дикими изгибами, один момент ссылается на другой. все географическое, пространственное сливается в одно гальванизирующее гельветикой пятно, пульсирующее ритмами джет-лагов. так получилось (сим победиши), что Дж-и ощущает точную балансировку геополитических сил глубинными структурами мозга, отвечающими за имплицитное обучение, запоминание навыков.
легко восстановить в памяти жирный вкус шоколадного брауни, рассыпчатую текстуру - вонзаешь немедленно забивающиеся у десен зубы в ровный шмат плодородной почвы, как Ремедиос, но где это было? в каком контексте? Греция, Дюссельдорф, Брест, Индия? фон дребезжит и разваливается на пиксели. ведь везде есть рестораны, прибор аккуратно лежит рядом на салфетке. аэропорты всюду одинаковы. даже люди, даже люди. крохотные различия, вроде того, куда смотрят стрелки для направления «вперед» в сигнальной навигации, смываются бушующим потоком унификации. Дж-и не заходит так далеко, чтобы подозревать, что факт, что внутреннее красное упорядоченное месиво каждого, одинаковое перемигивание химических трансмиттеров делает миллиарды людей более понятными, управляемыми, простыми, но глубинное понимание похожести меняет Дж-и исподволь, размывает границы его личности (которые он так никогда и не озаботился очертить, поставить сигнальные огни с автоматчиками).
Дж-и обдумывает деперсонализацию, обкатывает идею во рту как гладкий стекловидный камешек, осознавая, что от этого ощущения растворения в мире его личность, его модель, которая возникает в головах других, дышащий и моргающий симулякр Дж-и никуда не денется, и будет обладать всеми странными маленькими особенностями, по которым одна особь отличает другую, будет исправно испускать строки культурного кода, оповещая всех - вот Дж-и идет, выше стропила, плотники.
легко восстановить в памяти жирный вкус шоколадного брауни, рассыпчатую текстуру - вонзаешь немедленно забивающиеся у десен зубы в ровный шмат плодородной почвы, как Ремедиос, но где это было? в каком контексте? Греция, Дюссельдорф, Брест, Индия? фон дребезжит и разваливается на пиксели. ведь везде есть рестораны, прибор аккуратно лежит рядом на салфетке. аэропорты всюду одинаковы. даже люди, даже люди. крохотные различия, вроде того, куда смотрят стрелки для направления «вперед» в сигнальной навигации, смываются бушующим потоком унификации. Дж-и не заходит так далеко, чтобы подозревать, что факт, что внутреннее красное упорядоченное месиво каждого, одинаковое перемигивание химических трансмиттеров делает миллиарды людей более понятными, управляемыми, простыми, но глубинное понимание похожести меняет Дж-и исподволь, размывает границы его личности (которые он так никогда и не озаботился очертить, поставить сигнальные огни с автоматчиками).
Дж-и обдумывает деперсонализацию, обкатывает идею во рту как гладкий стекловидный камешек, осознавая, что от этого ощущения растворения в мире его личность, его модель, которая возникает в головах других, дышащий и моргающий симулякр Дж-и никуда не денется, и будет обладать всеми странными маленькими особенностями, по которым одна особь отличает другую, будет исправно испускать строки культурного кода, оповещая всех - вот Дж-и идет, выше стропила, плотники.