80-летию пакта посвящается
Непосредственная инициатива перевода советско-германских переговоров из экономической плоскости в политическую принадлежала советской стороне. Из работы комиссии А.Н. Яковлева известно, что уже 11 августа - спустя неделю после встречи В.М. Молотова с Ф. Шуленбургом, Политбюро ЦК постановило отдать переговорам с Германией предпочтение перед переговорами с Англией и Францией. Причем накануне прибытия в Москву военных миссий Англии и Франции.
Между тремя часами и половиной четвёртого 19 августа переговоры Молотова с Шуленбургом, которые они оба считали в тот день законченными, не только возобновились по инициативе Молотова, но и приняли неожиданный оборот. Как считал Шуленбург (и он был в этом совершенно прав), дело вёл за их спинами Сталин, находившийся в переписке с Гитлером.
Молотов 19 августа дважды встречался с послом Германии в России Ф. Шуленбургом и в итоге вручил ему советский проект договора (пакта) о ненападении для ознакомления в Берлине и принятия решения о визите ми нистра иностранных дел Германии И. Риббентропа в Москву для подписания окончательных условий договора• Сам Шуленбург был убежден, что Сталин принял решение заключить договор вместе с секретным дополнительным протоколом именно 19 августа•
Советско-германский пакт был заключен в момент, когда политико-дипломатические переговоры с Англией и Францией, к середине августа 1939 r. вошедшие в стадию военных переговоров, еще продолжались. Не кто иной, как глава советской военной делегации на переговорах Ворошилов заявил на следующий день после публикации в прессе текста пакта представителям западных стран - потенциальным участникам соглашения о коллективной безопасности, что «дальнейшие переговоры теряют всякий смысл». Как и рассчитывал на то Сталин, западным делегациям пришлось «ни c чем» покинуть советскую столицу.
В начале 1990-х гг. бывший помощник наркоминдел СССР В.Н. Павлов, переводивший на всех встречах Сталина и Молотова с Риббентропом, приподнял завесу секретности над этими переговорами. Добавив, что в это «вообще трудно поверить», он рассказал буквально следующее: «Инициатива создания и подписания секретного протокола исходила не с немецкой, а с нашей стороны... Риббентроп привез только текст основного договора. Сталин, Молотов обсудили его, внесли поправки. Сталин вдруг заявил: «К этому договору необходимы дополнительные соглашения, о которых мы ничего нигде публиковать не будем». Сталин, понимая, что ради спокойного тыла Гитлер пойдет на любые уступки, тут же изложил эти дополнительные условия... В кабинете Сталина был составлен секретный дополнительный протокол. Его отредактировали, отпечатали и подписали. Сталин несколько раз подчеркнул, что это сугубо секретное соглашение никем и нигде не должно быть разглашено»92.(Цит. по: Карпов В.В. Маршал Жуков: Его соратники и противники в дни войны и мира. М., 1994. С. 129-130.)
Рассказ Павлова подтверждает то, о чем сказал обвиняемый Риббентроп в своем последнем слове на Нюрнбергском процессе: «Когда я приехал в Москву в 1939 г. к маршалу Сталину, он обсуждал со мной не возможность мирного урегулирования германо-польского конфликта в рамках пакта Бриана-Келлога, а дал понять, что если он не получит половину Польши и Прибалтийские страны еще без Литвы с портом Либава, то я могу сразу же вылетать назад»93(Цит. по: Зоря Ю.Н., Лебедева Н.С. 1939 год в нюрнбергских досье // «Международная жизнь». 1989, №9. С. 137.)
Таким образом, не только инициатива заключения договора между СССР и Германией принадлежала Сталину (Молотов вручил немецкому послу проект пакта), но от него же исходила и идея оформить территориальный раздел Восточной Европы между Германией и СССР специальным секретным протоколом. В своём фундаментальном труде УПУЩЕННЫЙ ШАНС СТАЛИНА Мельтюхов подчёркивает: "Изучение советских дипломатических документов показало правоту тех авторов, которые считают, что секретный протокол был инициативой СССР и уступкой со стороны Германии. Целью пакта было обеспечить влияние Советского Союза в Восточной Европе, а без секретного протокола он не нужен и не имеет смысла."
Встреча увенчалась банкетом, состоявшимся в том же кабинете Молотова, в котором велись переговоры, в ходе которого Сталин предложил тост: «Я знаю, как немецкий народ любит фюрера. Поэтому я хочу выпить за его здоровье». Банкет длился до пяти часов утра. В германском посольстве по случаю подписания договора было устроено ещё одно импровизированное торжество, где Риббентроп выглядел упоённым сверх всякой меры результатами своего визита в Москву и успехом переговоров.
Советско-Германский договор о ненападении: Юридический анализ http://rulibs.com/ru_zar/sci_history/hmelnitskiy/0/j19.html Там же важно и обязательно к прочтению: «Четвертый раздел» Польши Советско-Польские события 1939 г и Заключение.
Предвосхищая и как бы подготавливая сталинское определение новых советско-германских отношений как «дружбы, скрепленной кровью», Молотов превозносил «общую» (Германии и СССР) победу над Польшей, для чего, по его выражению, «оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны германской армии, а затем - Красной армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора». "Дружба народов Германии и Советского Союза, скрепленная кровью, имеет все основания быть длительной и прочной. - «Правда», 25 декабря 1939".
Употреблявшиеся в п. 1 и 2 секретного дополнительного протокола от 23 августа 1939 г. слова «территориально-политическое переустройство» недвусмысленно указывали на то, что в данном случае речь шла о заключении союза для войны. Согласованное таким образом «переустройство» могло наступить либо в ходе военных столкновений, либо вследствие захвата и применения силы.
В совместном германо-советском коммюнике, принятом 18 сентября, было сказано, что задача советских и германских войск, действующих в Польше, «состоит в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенное распадом Польского государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования». По сути, в этом коммюнике СССР объявил себя военным союзником Германии в отношении Польши для «наведения там порядка», ибо под военным союзом понимается объединение двух или нескольких государств для достижения политических целей военными средствами.
Факт военных действий РККА против польской армии был признан главой правительства СССР В. М. Молотовым в его докладе на сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г., где он заявил, что Польша развалилась благодаря удару германской, а затем Красной армий. В этой же речи Молотов говорил о «боевом продвижении» Красной армии и о захвате ею боевых трофеев, составлявших значительную часть вооружения и боевой техники армии Польши. Указание на имевшие место боевые действия между Красной армией и польскими частями содержалось и в приказе № 199 наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова от 7 ноября 1939 г.: «Стремительным натиском части Красной армии разгромили польские войска, выполнив в короткий срок свой долг перед Советской родиной». В ходе боев на территории Восточной Польши 737 советских бойцов погибли и 1862 человека были ранены. Небезынтересно вспомнить и о том, что в тот период советские войска захватили много польских военнопленных. Однако с июля 1941 г. их стали называть интернированными. По данным польского эмигрантского правительства, в период военных действий СССР в Польше Красной армией было взято в плен более 230 тыс. солдат и офицеров польской армии.
Согласно ст. 2 Конвенции об определении агрессии, заключенной в Лондоне 3 июля 1933 г. СССР с другими государствами, агрессией признается не только объявление войны другому государству (этот случай предусмотрен п. 1 ст. 2), но и вторжение вооруженных сил, хотя бы и без объявления войны, на территорию другого государства (п. 2 ст. 2), нападение сухопутных, морских или воздушных вооруженных сил, хотя бы и без объявления войны, на территорию, морские или воздушные суда другого государства (п. 3 ст. 2). При этом, согласно ст. 3 названной конвенции, никакие соображения политического, военного, экономического или другого порядка не могут служить извинением или оправданием нападения, предусмотренного в ст. 2. В качестве примера таких «соображений» стороны, подписавшие конвенцию, в абзаце три приложения к ст. 3 конвенции назвали внутреннее положение какого-либо государства, мнимые недостатки его администрации. Напомним, что именно якобы имевшим место распадом Польского государства и его правительства СССР мотивировал вторжение своих войск в Восточную Польшу. Следовательно, имея в виду вышеизложенное, 17 сентября 1939 г. СССР согласно Конвенции об определении агрессии от 3 июля 1933 г. выступил как прямой международный агрессор; при этом, с учетом германо-советского коммюнике от 18 сентября 1939 г. и последующих шагов правительств СССР и Германии, Советский Союз превратился, по существу, в военного союзника имперского правительства.
Об этом же говорилось и в заявлении министра иностранных дел Германии И. Риббентропа, сделанном им 29 сентября 1939 г. по итогам проходивших в Москве 27-29 сентября советско-германских переговоров. В этом заявлении вновь было подчеркнуто, что если Англия и Франция не прекратят «бесперспективную борьбу против Германии... то Германия и СССР будут знать, как ответить на это».
Оценивая начавшуюся войну в Европе, Сталин в беседе с руководством Коминтерна 7 сентября 1939 г. заявил, что "война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т.д.) за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если руками Германии будет расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расстраивает, подрывает капиталистическую систему... Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. Пакт о ненападении в некоторой степени помогает Германии. Следующий момент - подталкивать другую сторону".(Фарсов Ф.И. Архивы Коминтерна и внешняя политика СССР 1939-1941 гг. // Новая и новейшая история. 1992. № 6. С. 18.; 1941 год. Документы. В 2-х кн. М.; 1998. Кн. 2. С. 584. )
В этих откровениях Сталина хорошо отражена nодстрекательская, nровокацuонная роль в развязывании Второй мировой войны.
Отдавая дань почтения первооткрывателю этой темы, В. Суворову, приведём и его цитату. «Договор предельно странный. Между Советским Союзом и Германией не было общей границы. Между ними была Польша. Потому Германия не могла напасть на Советский Союз, Советский Союз - на Германию. Но позвольте! Зачем подписывать договор о ненападении, если нападение физически невозможно? - Ларчик просто открывался: договор о ненападении был на самом деле договором о нападении на Польшу. Договоренность о разделе Польши была закреплена в дополнительном секретном протоколе. Если разделить Польшу, то возникнет общая граница между Советским Союзом и Германией. Именно на этот случай и нужен был договор о ненападении между Советским Союзом и Германией. Раздел Польши означал, что Великобритания и Франция объявят войну Германии, то есть возникнет европейская, и, следовательно, мировая война. Это понимал Сталин. Этого не понимал Гитлер. Зачем Риббентропу и Молотову подписывать договор о ненападении между Советским Союзом и Германией, если такое нападение без раздела Польши невозможно?»
Именно по этой причине Европейский день памяти жертв сталинизма и нацизма отмечается 23 августа, в день подписания договора о ненападении между Германией и Советским Союзом, «который разделил Европу на сферы влияния»