В те весёлые перестроечные времена я работал на заводе, который выпускал разные станки. Для того, чтобы эти станки установить и настроить, как положено, я и мои коллеги выезжали к заказчику, и там всё на месте настраивали, запускали и передавали уже местным технарям, в их умелые руки. Мотались мы по всему СССР и по братским странам Варшавского договора. А живого бандеровца я встретил во Львове. Он как раз работал на том заводе, где я запускал в строй один из наших станков. Бандеровцы тогда были робкие. С виду их было не отличить от нормальных людей. Ни дубин, ни балаклав, ничего такого у них тогда не было. Но один знак отличия всё-таки имелся.
Как-то после совместной работы пошли мы с этим бандеровцем тяпнуть пивка. Разговорились о том о сём - о семье, о детишках, так я вошёл к нему в доверие, и он решил мне раскрыть свою страшную тайну. Тайна сия и отличие от других людей состояли в значке, который он носил за отворотом пиджака. Что там было изображено, я уж теперь не помню, но запомнил слово "РУХ". Как он мне пояснил, это по украински нечто вроде "движение". На дворе стояла перестройка, как я уже упоминал выше, и по всему СССР гуляли всякие движняки, которые все мы, в общем-то, поддерживали. Как-никак хоть какое-то, да веселье, после однотонных времён развитого социализма. В общем, я тогда никакой особой опасности в этом Рухе не подметил. Хотя он что-то там молол о незалежности и пр. ништяках, которые мгновенно свалятся на Украину прямо с неба, когда Рух окрепнет.
Дать бы ему тогда по морде, да сдать бы его в КГБ - глядишь, и не было бы сегодня никакого Майдана. Гэбэшники бы его там раскрутили, он бы сдал всю свою шайку, они бы отсидели своё, поумнели и стали бы нормальными людьми. Но бдительность в те перестроечные времена уже уступала место любопытству - а что будет, если будет не так, как было? Ну а что получилось, если утратить бдительность, вы и сами уже знаете.