«Дезертиры наоборот» бежали на войну - Газета «Хакасия»
Источник: «Дезертиры наоборот» бежали на войну - Газета «Хакасия» Опубликовано 16 февраля 2017 г. в 16:51
Изучая историю российского казачества, не перестаёшь удивляться его особенному пути - буквально во всех сферах...
В постоянной готовности
Казачья история освоения окраинных земель Сибири и Дальнего Востока по своей доблести вполне может сравниться со славой донцов, кубанцев и терцев.
Академик Иоганн Фишер в своей «Сибирской истории...» 1774 года издания так отозвался об этом неординарном явлении (передаю нынешним письмом, без «ятей», «еров» и так далее): «Греция, Рим, Старый и Новый Свет могут гордиться и хвалиться своими героями, сколько хотят, но не знаю, отважились бы они на то, что сибирские герои Буза, Перфильев, Бекетов, Дежнёв, Нагиба, Хабаров, Степанов и многие ещё другие действительно чинили; осмелились ли бы они с малым числом людей напасть на столь сильные народы, каковы были монголы, китайцы, маньчжуры, и удалось бы им покорить через 80 лет не только восьмую часть земли, да притом ещё неудобнейшую и опаснейшую, где голод и стужа вечно имеют своё жилище, но и утвердить, то есть удержать её, эту землю, за собой».
До Октябрьской революции 1917 года казачество в Российской империи представляло собою военное сословие - со своими правами на владение землёй, особым порядком прохождения службы и укладом жизни.
Казачьи формирования относились к иррегулярным войскам империи.
Все мужчины-казаки по достижении 19 лет (естественно, случались и отсрочки) проходили военную подготовку «по месту жительства».
Казаки отправлялись на действительную военную службу в кавалерию или конную артиллерию - не менее чем на три года. А отслужив, продолжали находиться в постоянной мобилизационной готовности.
Чтобы не утратить боевых навыков, каждый казак был обязан являться на военные сборы до 42 лет, затем его зачисляли в запас.
В этом качестве пребывал не менее пяти лет и только потом попадал «на льготу».
Фактически любой здоровый казак находился на службе в течение 20 - 25 лет.
Государство, таким образом, при относительно небольших затратах располагало большим числом отлично подготовленных воинов и имело надёжный запас опытных резервистов.
Служили рядом с домом
Другой важной особенностью казачьих формирований было их строго территориальное комплектование - в частях служили мужчины, призванные из соседних станиц.
Это способствовало сплочённости казачьих частей и воспитывало у каждого чувство долга и ответственности.
К началу XX века в Российской империи было 11 казачьих войск: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское.
Кроме того, в Енисейской и Иркутской губерниях проживали красноярские и иркутские казаки, создавшие в мае 1917 года новые казачьи войска - Енисейское и Иркутское.
На территории Якутии дислоцировался казачий полк, входивший в министерство внутренних дел империи.
К началу Первой мировой войны все эти войска были подчинены казачьему отделу главного штаба военного министерства во главе с атаманом всех казачьих войск. Таковым с 1827 года считался наследник престола.
Естественно, что, например, сын Николая II - вспомним его малолетний возраст - был атаманом российского казачества лишь номинально.
Во главе каждого войска стоял «наказный», то есть назначенный сверху, атаман. А при нём существовали войсковые управления, которые ведали делами казачьих земель, учитывая местную специфику.
Однако были и общие положения, обязательные к исполнению всеми без исключения казаками.
Так, в случае крупномасштабной войны или серьёзного вооружённого конфликта по высочайшему указу объявлялась мобилизация казаков, которые находились «на льготе».
Казаки играли очень важную роль во всех войнах Российской империи, в том числе в Первой мировой, или, как её тогда именовали, Великой войне, начавшейся летом 1914 года.
На фронт - путая следы
В результате изменения некоторых положений основного закона российского казачества - «Уложения степовых казачьих войск», по указу Правительствующего сената от 19 мая 1871 года, охранно-полицейская составляющая действительной военной казачьей службы Иркутской и Енисейской губерний и казаков Якутской области была значительно увеличена.
Казаки, руководствуясь новым регламентом, стали выставлять на военную службу лишь по одной конной сотне в каждой губернии.
Тогда как ранее одни иркутские и енисейские казаки снаряжали для этих целей по одному конному полку шестисотенного состава.
Впрочем, это вовсе не значит, что для них наступила не жизнь, а малина. Их по-прежнему направляли в различные казённые ведомства.
С началом Первой мировой войны такое положение дел породило весьма неординарное явление: казаки Иркутского и Красноярского дивизионов добровольно, несмотря на запреты начальства, стали уезжать на передовую - как поодиночке, так и целыми группами. Возникло своего рода «дезертирство наоборот».
Вот только два примера.
Осенью 1914 года в 1-й Аргунский казачий полк Забайкальского казачьего войска вместе с маршевым пополнением, состоящим из казаков забайкальских посёлков и станиц, прибыло весьма своеобразное «сопровождение». Оно состояло из 11 казаков - жителей различных станиц Минусинского уезда. Попав в прифронтовую полосу, они категорически отказались возвращаться в тыл и заявили командиру полка полковнику Шильникову, что «бежали на войну». Вот имена добровольцев: Константин Лалетин, Иннокентий Скобеев, братья Марк, Федот и Корпий Козьмины, Афанасий Ермолаев, Пётр Лазицкий, братья Иван и Ермолай Песеговы, Даниил Каргополов и Иннокентий Спиридонов.
Братья Александр, Максим и Ананий Песеговы тоже самостоятельно прибыли в Уссурийскую конную дивизию, находившуюся на одном из участков боёв русско-германского фронта. Они вполне сознательно запутали за собой все следы, сообщив командованию, что являются сибирскими казаками.
Пока шла переписка между штабами, все трое братьев отличились в боях и были оставлены служить в казачьем полку в качестве «охотников» - так в старину именовали добровольцев.
С полной уверенностью можно говорить как минимум о двух-трёх сотнях иркутских и красноярских казаков, которые, имея вполне законную возможность отсидеться в тылу, всё-таки пошли воевать.
«Искренне благодарю. Николай II»
По имеющимся архивным данным, к концу 1914 года отдельный Красноярский казачий дивизион лишился 93 человек.
Вместо 576 казаков, урядников и вахмистров по штатам военного времени в его составе осталось лишь 483.
Остальные чины дивизиона правдами и неправдами бежали на войну с германцами.
Примерно такая же ситуация сложилась в Иркутском казачьем дивизионе.
Военному министерству ничего не оставалось, как разрешить казакам в официальном порядке отправляться на фронт.
В марте 1915 года была сформирована группа добровольцев из 120 красноярских и 90 иркутских казаков, уехавших одним воинским эшелоном в город Вольмар, находящийся вблизи Вендена.
В апреле того же года они были зачислены в состав Уссурийской конной дивизии. Эти казаки-добровольцы должны были укомплектовать четвёртую и пятую сотни Уссурийского казачьего полка, в составе которого им довелось сражаться с австро-венгерскими войсками в Карпатах.
Казакам, отправлявшимся на фронт, выдали денежное пособие. Но все деньги они передали в так называемый военный фонд - на нужды обороны страны.
В связи с активностью добровольцев император Николай II отправил командованию Красноярского и Иркутского казачьих дивизионов телеграмму следующего содержания: «Искренне благодарю казаков Кр. КД и Ир. КД и желаю им полного успеха! Николай».
Всего за время Великой войны в сражениях приняли участие более 300 енисейских и иркутских казаков. Как вспоминает сотник Г.У. Юшков, только в боях за Карпаты погибли почти сто казаков-енисейцев. Среди погибших были и офицеры: кавалер нескольких боевых орденов, войсковой старшина Сипкин, сотник Гамбурцев, зауряд-прапорщик Байкалов - полный георгиевский кавалер.
Недаром в августе 1917 года, уже после отречения императора от престола и ряда серьёзных поражений, в «Вестнике енисейского казачества» о наших земляках написали так (передаю в нынешней орфографической традиции): «Явление поразительное, мыслимое и понятное только в казачестве: в то время как очень многие и многие в нашем Отечестве торопливо начали «обороняться от обороны», отдельные Иркутский и Красноярский казачьи конные дивизионы почти в полном составе вновь заявили о своём искреннем желании сражаться с германцами до конца и отправились в действующую армию охотниками! Только после долгих ходатайств и усилий им удалось вырваться в действующую армию, где они образовали отдельный казачий дивизион при одном из Уссурийских казачьих полков - и стяжали себе более чем достойную славу в боях».
* * *
Конкеев Алексей Зиновьевич
Родился в 1894 году, в деревне Уты Бейского района, работал хлеборобом.
Арестован 30 октября 1928 года Бейским РО НКВД.
Приговорён ОС ОГПУ 29 июня 1929 года к трём годам ссылки в Туруханский край, отбывал в Енисейске рабочим «Сибпромстроя».
Вновь арестован 11 июня 1930 года, приговорён к 10 годам ИТЛ по делу Ушакова П.Д. (восемь человек).
Расстрелян 9 мая 1931 года. Захоронен в Красноярске. Реабилитирован 16 июля 1960 года Красноярским крайсудом.
Сергей БАЙКАЛОВ, Абакан
Изучая историю российского казачества, не перестаёшь удивляться его особенному пути - буквально во всех сферах...
В постоянной готовности
Казачья история освоения окраинных земель Сибири и Дальнего Востока по своей доблести вполне может сравниться со славой донцов, кубанцев и терцев.
Академик Иоганн Фишер в своей «Сибирской истории...» 1774 года издания так отозвался об этом неординарном явлении (передаю нынешним письмом, без «ятей», «еров» и так далее): «Греция, Рим, Старый и Новый Свет могут гордиться и хвалиться своими героями, сколько хотят, но не знаю, отважились бы они на то, что сибирские герои Буза, Перфильев, Бекетов, Дежнёв, Нагиба, Хабаров, Степанов и многие ещё другие действительно чинили; осмелились ли бы они с малым числом людей напасть на столь сильные народы, каковы были монголы, китайцы, маньчжуры, и удалось бы им покорить через 80 лет не только восьмую часть земли, да притом ещё неудобнейшую и опаснейшую, где голод и стужа вечно имеют своё жилище, но и утвердить, то есть удержать её, эту землю, за собой».
До Октябрьской революции 1917 года казачество в Российской империи представляло собою военное сословие - со своими правами на владение землёй, особым порядком прохождения службы и укладом жизни.
Казачьи формирования относились к иррегулярным войскам империи.
Все мужчины-казаки по достижении 19 лет (естественно, случались и отсрочки) проходили военную подготовку «по месту жительства».
Казаки отправлялись на действительную военную службу в кавалерию или конную артиллерию - не менее чем на три года. А отслужив, продолжали находиться в постоянной мобилизационной готовности.
Чтобы не утратить боевых навыков, каждый казак был обязан являться на военные сборы до 42 лет, затем его зачисляли в запас.
В этом качестве пребывал не менее пяти лет и только потом попадал «на льготу».
Фактически любой здоровый казак находился на службе в течение 20 - 25 лет.
Государство, таким образом, при относительно небольших затратах располагало большим числом отлично подготовленных воинов и имело надёжный запас опытных резервистов.
Служили рядом с домом
Другой важной особенностью казачьих формирований было их строго территориальное комплектование - в частях служили мужчины, призванные из соседних станиц.
Это способствовало сплочённости казачьих частей и воспитывало у каждого чувство долга и ответственности.
К началу XX века в Российской империи было 11 казачьих войск: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Семиреченское, Сибирское, Забайкальское, Амурское и Уссурийское.
Кроме того, в Енисейской и Иркутской губерниях проживали красноярские и иркутские казаки, создавшие в мае 1917 года новые казачьи войска - Енисейское и Иркутское.
На территории Якутии дислоцировался казачий полк, входивший в министерство внутренних дел империи.
К началу Первой мировой войны все эти войска были подчинены казачьему отделу главного штаба военного министерства во главе с атаманом всех казачьих войск. Таковым с 1827 года считался наследник престола.
Естественно, что, например, сын Николая II - вспомним его малолетний возраст - был атаманом российского казачества лишь номинально.
Во главе каждого войска стоял «наказный», то есть назначенный сверху, атаман. А при нём существовали войсковые управления, которые ведали делами казачьих земель, учитывая местную специфику.
Однако были и общие положения, обязательные к исполнению всеми без исключения казаками.
Так, в случае крупномасштабной войны или серьёзного вооружённого конфликта по высочайшему указу объявлялась мобилизация казаков, которые находились «на льготе».
Казаки играли очень важную роль во всех войнах Российской империи, в том числе в Первой мировой, или, как её тогда именовали, Великой войне, начавшейся летом 1914 года.
На фронт - путая следы
В результате изменения некоторых положений основного закона российского казачества - «Уложения степовых казачьих войск», по указу Правительствующего сената от 19 мая 1871 года, охранно-полицейская составляющая действительной военной казачьей службы Иркутской и Енисейской губерний и казаков Якутской области была значительно увеличена.
Казаки, руководствуясь новым регламентом, стали выставлять на военную службу лишь по одной конной сотне в каждой губернии.
Тогда как ранее одни иркутские и енисейские казаки снаряжали для этих целей по одному конному полку шестисотенного состава.
Впрочем, это вовсе не значит, что для них наступила не жизнь, а малина. Их по-прежнему направляли в различные казённые ведомства.
С началом Первой мировой войны такое положение дел породило весьма неординарное явление: казаки Иркутского и Красноярского дивизионов добровольно, несмотря на запреты начальства, стали уезжать на передовую - как поодиночке, так и целыми группами. Возникло своего рода «дезертирство наоборот».
Вот только два примера.
Осенью 1914 года в 1-й Аргунский казачий полк Забайкальского казачьего войска вместе с маршевым пополнением, состоящим из казаков забайкальских посёлков и станиц, прибыло весьма своеобразное «сопровождение». Оно состояло из 11 казаков - жителей различных станиц Минусинского уезда. Попав в прифронтовую полосу, они категорически отказались возвращаться в тыл и заявили командиру полка полковнику Шильникову, что «бежали на войну». Вот имена добровольцев: Константин Лалетин, Иннокентий Скобеев, братья Марк, Федот и Корпий Козьмины, Афанасий Ермолаев, Пётр Лазицкий, братья Иван и Ермолай Песеговы, Даниил Каргополов и Иннокентий Спиридонов.
Братья Александр, Максим и Ананий Песеговы тоже самостоятельно прибыли в Уссурийскую конную дивизию, находившуюся на одном из участков боёв русско-германского фронта. Они вполне сознательно запутали за собой все следы, сообщив командованию, что являются сибирскими казаками.
Пока шла переписка между штабами, все трое братьев отличились в боях и были оставлены служить в казачьем полку в качестве «охотников» - так в старину именовали добровольцев.
С полной уверенностью можно говорить как минимум о двух-трёх сотнях иркутских и красноярских казаков, которые, имея вполне законную возможность отсидеться в тылу, всё-таки пошли воевать.
«Искренне благодарю. Николай II»
По имеющимся архивным данным, к концу 1914 года отдельный Красноярский казачий дивизион лишился 93 человек.
Вместо 576 казаков, урядников и вахмистров по штатам военного времени в его составе осталось лишь 483.
Остальные чины дивизиона правдами и неправдами бежали на войну с германцами.
Примерно такая же ситуация сложилась в Иркутском казачьем дивизионе.
Военному министерству ничего не оставалось, как разрешить казакам в официальном порядке отправляться на фронт.
В марте 1915 года была сформирована группа добровольцев из 120 красноярских и 90 иркутских казаков, уехавших одним воинским эшелоном в город Вольмар, находящийся вблизи Вендена.
В апреле того же года они были зачислены в состав Уссурийской конной дивизии. Эти казаки-добровольцы должны были укомплектовать четвёртую и пятую сотни Уссурийского казачьего полка, в составе которого им довелось сражаться с австро-венгерскими войсками в Карпатах.
Казакам, отправлявшимся на фронт, выдали денежное пособие. Но все деньги они передали в так называемый военный фонд - на нужды обороны страны.
В связи с активностью добровольцев император Николай II отправил командованию Красноярского и Иркутского казачьих дивизионов телеграмму следующего содержания: «Искренне благодарю казаков Кр. КД и Ир. КД и желаю им полного успеха! Николай».
Всего за время Великой войны в сражениях приняли участие более 300 енисейских и иркутских казаков. Как вспоминает сотник Г.У. Юшков, только в боях за Карпаты погибли почти сто казаков-енисейцев. Среди погибших были и офицеры: кавалер нескольких боевых орденов, войсковой старшина Сипкин, сотник Гамбурцев, зауряд-прапорщик Байкалов - полный георгиевский кавалер.
Недаром в августе 1917 года, уже после отречения императора от престола и ряда серьёзных поражений, в «Вестнике енисейского казачества» о наших земляках написали так (передаю в нынешней орфографической традиции): «Явление поразительное, мыслимое и понятное только в казачестве: в то время как очень многие и многие в нашем Отечестве торопливо начали «обороняться от обороны», отдельные Иркутский и Красноярский казачьи конные дивизионы почти в полном составе вновь заявили о своём искреннем желании сражаться с германцами до конца и отправились в действующую армию охотниками! Только после долгих ходатайств и усилий им удалось вырваться в действующую армию, где они образовали отдельный казачий дивизион при одном из Уссурийских казачьих полков - и стяжали себе более чем достойную славу в боях».
* * *
Конкеев Алексей Зиновьевич
Родился в 1894 году, в деревне Уты Бейского района, работал хлеборобом.
Арестован 30 октября 1928 года Бейским РО НКВД.
Приговорён ОС ОГПУ 29 июня 1929 года к трём годам ссылки в Туруханский край, отбывал в Енисейске рабочим «Сибпромстроя».
Вновь арестован 11 июня 1930 года, приговорён к 10 годам ИТЛ по делу Ушакова П.Д. (восемь человек).
Расстрелян 9 мая 1931 года. Захоронен в Красноярске. Реабилитирован 16 июля 1960 года Красноярским крайсудом.
Сергей БАЙКАЛОВ, Абакан