А-абалдеть конь-цепция... Вообще-то эпиграф романа: "...Часть вечной силы я, всегда желавшей зла, творившей лишь благое". Сатана - часть дорогого мироздания, неотъемлемая часть, при том более активная, чем "светлая сторона"; часть, ответственная за наказание невиновных (тогда как "светлые" ответственны за награждение непричастных). Это теологический канон. Булгаков оный канон немного переосмыслил как диалектическую пару, вот и все. Ни с какой стороны сатанисты в романе не являются отрицательными персонажами; автор выказывает пострадавшим от них минимум сочувствия
( ... )
Сатана - часть дорогого мироздания, неотъемлемая часть, при том более активная, чем "светлая сторона"; часть, ответственная за наказание
ИМХО - не совсем так: у Гёте Мефистофель - типичный трикстер, который, однако, не смотря на все свои возможности и способности - и даже правильность, вроде бы, стратегии - в конечном итоге неизменно попадает впросак. Он в принципе даже симпатичен читателю ("побольше цинизма - людям это нравится") и за ним безусловно интересно наблюдать, но если в конце он одержит победу - всему звиздец - так что проигрыш его обусловлен заранее, а финальная полезность не потому, что "так назначено" (и уж конечно не потому, что он признаёт подобный расклад и согласен взять на себя функцию наказания) - а всякий раз "как-то так вот оно вышло..."
( ... )
Гёте иной и не посмел бы финал устроить "Фаусту". Добро, насильно и намертво привязанное к религиозной вере, должно победить. Точнее, должна победить вера. У Булгакова степеней свободы в трактовках было гораздо больше. Что хотел сказать автор - вопрос, зачастую довольно бесполезный, но мы с удовольствием в эту игру играем )
Гёте иной и не посмел бы финал устроить "Фаусту". Добро, насильно и намертво привязанное к религиозной вере, должно победить.Это вы про потенциальную опасность отступления от "теологического канона"? - так Гёте от него не то, что "отступил" - он буквально на нём "оттоптался"! (разве что джигу не сплясал... хотя
( ... )
Т.е. тут налицо (как, кстати, и в библейском первоисточнике) очевидный формальный проигрыш Неба - отыгранный исключительно с позиции силы (вернее - путём целенаправленного воздействия на психику) - как вы думаете: что бы сказал по этому поводу любой (от районного до международного) суд? Именно. Но Гёте иначе не мог потому, что он дитя своего времени. И потому, что его произведения, при всей их исключительности, подцензурны. Просвещение же. Порок не может остаться ненаказанным, а зло - не посрамленным. Отсюда такие притянутые за уши концовки, как у, например, Шодерло де Лакло в "Опасных связях". Моралисты.
Над Булгаковым не стояла негласная моралистская цензура, да и церковная тоже. Кроме того, между Гёте и Булгаковым - пласт литературы, по-разному исследующей новозаветные тексты и жизнь Иисуса, а также разного качества стебы и глумы (Лео Таксиль - уж куда сканадальней). Я это имею в виду, говоря, что у него было больше степеней свободы.
по новому поводу повторяется давнишний разговор об особенностях восприятия и трактовок истории? Да? значит, я не заметил. Сорри )) Не будем повторяться. По поводу ролика: К.Жуков меня не убедил ни на йоту 😉
Гёте иначе не мог потому, что он дитя своего времени
Вообще-то Гёте к моменту завершения написания "Фауста" уже "всё мог" (ну, в плане - мог ничего не опасаться).
Над Булгаковым не стояла негласная моралистская цензура, да и церковная тоже.
Вообще-то - стояла: собственная.
а также разного качества стебы и глумы (Лео Таксиль - уж куда сканадальней)
Вот именно - и хронологически Таксиль, Марк Твен и т.д. куда ближе именно к Гёте - в том плане, что еретиков к тому времени уже не сжигали, так что никакая цензура не помешала ему высказать: "мне противны четыре вещи: табачный дым, клопы, чеснок и крест".
Сорри )) Не будем повторяться.
Не стоит извинений: в беллетристике свобода толкования уж всяко выше, нежели в исторических документах. Да и повтор (тем более - на новом уровне) - это неплохо (т.с. "повторение - мать учения, утешение дураков" 😁).
Жуков меня не убедил ни на йотуЧто: совсем-совсем
( ... )
Вообще-то эпиграф романа: "...Часть вечной силы я, всегда желавшей зла, творившей лишь благое". Сатана - часть дорогого мироздания, неотъемлемая часть, при том более активная, чем "светлая сторона"; часть, ответственная за наказание невиновных (тогда как "светлые" ответственны за награждение непричастных). Это теологический канон. Булгаков оный канон немного переосмыслил как диалектическую пару, вот и все. Ни с какой стороны сатанисты в романе не являются отрицательными персонажами; автор выказывает пострадавшим от них минимум сочувствия ( ... )
Reply
ИМХО - не совсем так: у Гёте Мефистофель - типичный трикстер, который, однако, не смотря на все свои возможности и способности - и даже правильность, вроде бы, стратегии - в конечном итоге неизменно попадает впросак. Он в принципе даже симпатичен читателю ("побольше цинизма - людям это нравится") и за ним безусловно интересно наблюдать, но если в конце он одержит победу - всему звиздец - так что проигрыш его обусловлен заранее, а финальная полезность не потому, что "так назначено" (и уж конечно не потому, что он признаёт подобный расклад и согласен взять на себя функцию наказания) - а всякий раз "как-то так вот оно вышло..."
( ... )
Reply
У Булгакова степеней свободы в трактовках было гораздо больше.
Что хотел сказать автор - вопрос, зачастую довольно бесполезный, но мы с удовольствием в эту игру играем )
Reply
Reply
Именно. Но Гёте иначе не мог потому, что он дитя своего времени. И потому, что его произведения, при всей их исключительности, подцензурны. Просвещение же. Порок не может остаться ненаказанным, а зло - не посрамленным. Отсюда такие притянутые за уши концовки, как у, например, Шодерло де Лакло в "Опасных связях". Моралисты.
Над Булгаковым не стояла негласная моралистская цензура, да и церковная тоже. Кроме того, между Гёте и Булгаковым - пласт литературы, по-разному исследующей новозаветные тексты и жизнь Иисуса, а также разного качества стебы и глумы (Лео Таксиль - уж куда сканадальней). Я это имею в виду, говоря, что у него было больше степеней свободы.
Reply
Да? значит, я не заметил. Сорри )) Не будем повторяться.
По поводу ролика: К.Жуков меня не убедил ни на йоту 😉
Reply
Вообще-то Гёте к моменту завершения написания "Фауста" уже "всё мог" (ну, в плане - мог ничего не опасаться).
Над Булгаковым не стояла негласная моралистская цензура, да и церковная тоже.
Вообще-то - стояла: собственная.
а также разного качества стебы и глумы (Лео Таксиль - уж куда сканадальней)
Вот именно - и хронологически Таксиль, Марк Твен и т.д. куда ближе именно к Гёте - в том плане, что еретиков к тому времени уже не сжигали, так что никакая цензура не помешала ему высказать: "мне противны четыре вещи: табачный дым, клопы, чеснок и крест".
Сорри )) Не будем повторяться.
Не стоит извинений: в беллетристике свобода толкования уж всяко выше, нежели в исторических документах.
Да и повтор (тем более - на новом уровне) - это неплохо (т.с. "повторение - мать учения, утешение дураков" 😁).
Жуков меня не убедил ни на йотуЧто: совсем-совсем ( ... )
Reply
Ну, то есть абсолютно )
"повторение - мать учения, утешение дураков" 😁
Я и утешаюсь, что не всем же быть умными ))
Reply
Абсолют, боюсь, не человеческое качество: всё так условно и зыбко.
не всем же быть умными
Ну, не бояться повторов я ведь сам и предложил...
Reply
Leave a comment