Красота и стереотипы
Хочется сохранить для памяти рассказ этого человека. Сейчас он откровенно стар. Но прекрасная память, мягкий юмор и манера рассказывать - дай Бог каждому в эти годы.
Назовем его Михаил.
В далекие 60-е годы три геолога оказались на Алтае, в заброшенном Богом медвежьем углу. Связь с людьми держать надо, поэтому решили базироваться в довольно большой, но очень отдаленной деревне. Геологам нужна была "стряпуха".
Переговоры с местными ничего не дали. Деревенские бабы пожимали плечами и говорили, что в хозяйстве и так дел невпроворот, "ишшо мужиков чужих кормить". Попытка предложить денег особого восторга не вызвала : в селе обходились натуральным хозяйством, даже ткали сами.
Геологи приуныли, когда кто-то из баб вдруг вспомнил : " А вот Анютка-то!"
И тут же захихикали, завздыхали. "Она баба, конешно, хорошая так-то, зла никому не делает. Но больно страшна на лицо-то. Как на нее посмотрите, так и есть неохота будет."
Ну что ж. Куда деваться? Пошли в указанном направлении к Анюткиной избе, настроенные увидеть страшилище несусветное...
В деревенских домах двери не запирались, чужих практически не было, а друг к другу ходили как к себе домой. Поэтому хозяйка хлопотала у печи, не сразу заметив вошедших. А они сначала увидели только худенькую спину, по которой металась пушистая черная коса. Но вот она повернулась....
... и они пропали...
Потом все трое признавались друг другу, что всем сразу на ум пришло вот это :
М. Врубель, "Царевна-Лебедь".
Бездонные синие глаза в пол-лица, соболиные брови на бледном полудетском личике, тонкие длинные пальцы, уцепившиеся за косынку...
Мужчины потеряли дар речи.
А хозяйка по-своему истолковала этот ступор, тут же спряталась за печку и дальнейшие переговоры вела оттуда.
Вопрос решил ее муж. Он пришел в дом в то время, как жена отнекивалась из-за печки и мягко, потихоньку уговорил ее помочь геологам. Она согласилась готовить для них еду.
Надо сказать, что в этом селе женский пол был довольно объемных размеров. Девки и бабы гордились пышными телесами, толстыми красными щеками, крикливыми громкими голосами. А уж какие заводили частушки - одна скабрезней другой!
Анна отличалась от них абсолютно во всем. Тихая, скромная, тоненькая, бледная, с врожденной деликатностью
Её жалели, но за глаза называли уродиной. Она прекрасно знала об этом, и сама была невысокого мнения о своей внешности.
Геологи не могли насмотреться на "царевну". Михаил писал домой длинные письма, чтобы потом через несколько месяцев передать их " с оказией" на почту. Там он записывал свои впечатления : "Тут удивительная, удивительная природа. А наши котелки чистит песком вообще сказочный персонаж."
Мужчин поражала Анина твердая убежденность в собственной уродливости. Они пытались ей объяснить, что она необычайно, сказочно красива. На что получали поток слез величиной с горошину и вопрос :
- Вот вы такие культурные вроде люди... Почему же вы надо мной так жестоко смеетесь?
И несколько раз приходилось усмирять Анютиного мужа, когда он, увидев плачущую жену, налетал на них с кулаками, а когда и взявши дрын:
- Убогую обижать???
При первой встрече муж Анны представился : "Ляксей!" Вообще-то он был, что называется "смирный мужик".
После очередной вспышки Михаил взял его за локоть:
- Идем, поговорим!
Геологи достали бутыль местного самогона :
- Алексей, ты глаза-то раскрой! Вы что здесь все, ослепли? Да сами вы убогие...
Алексей настороженно смотрел на них, но понял, наконец, что над ним не насмехаются.
- Дык я что... Люблю я ее, такую, какая есть. Вот все говорят "уродина", а вы говорите "красавица". А мне хоть что все говорите... Вот иду иной раз домой выпимши, думаю : "Поколотить штоль бабу свою для порядку" - а приду, она как глянет на меня глазищами, так я как будто в омуте и утонул...
- Да за что ж "поколотить"-то???
- Ну эт ить как водится. Для порядку. Вон наши бабы-то какие дерзкие, не поколотишь - сами поколотят. А еще вона мужики мне все говорят: " И что у тебя за жена? Ни спереди, ни сзади. Вон Марфутка : грудастенька, губастенька - от это баба! Красавица, да и только!" А мне вот не глянется эта Марфутка. А за Анюту я убить могу...
Мужчины посмотрели на Анюту. В последнее время она оттаяла, почувствовав искреннее восхищение. Постепенно приходило неизведанное раньше осознание своей привлекательности. Анна стала часто улыбаться, напевать, из взгляда ушли обреченность и вечная грусть.
Царевна-лебедь расцвела.
И это могло быть опасно.
- Уезжать вам отсюда надо, Алексей. Пропадет Анна здесь.
- Да я думал уже. Вон бабы детям не разрешают на нее смотреть - сглаза боятся.
- Лёшка,ну чем же ты думаешь??? Неровен час, какая-нибудь заполошная дура объявит Аню ведьмой - не поздоровится ей!
Быстро пролетело лето. Геологам нужно было уезжать. Михаил взял слово с Алексея, что тот с Анютой уедет из села в город, обещал приехать проверить.
Но жизнь закрутила. Не довелось.
Много пролетело лет. Ушли в прошлое неотложные дела, остались воспоминания. Поздно искать где-то вдали тех людей, с кем случайно пересекала судьба.
Но иногда старый человек в инвалидном кресле думает: как же там сложилась судьба сказочной Царевны-Лебеди? не обидели ль ее люди? они ведь не прощают ни уродства, ни таланта, ни исключительной красоты...
Назовем его Михаил.
В далекие 60-е годы три геолога оказались на Алтае, в заброшенном Богом медвежьем углу. Связь с людьми держать надо, поэтому решили базироваться в довольно большой, но очень отдаленной деревне. Геологам нужна была "стряпуха".
Переговоры с местными ничего не дали. Деревенские бабы пожимали плечами и говорили, что в хозяйстве и так дел невпроворот, "ишшо мужиков чужих кормить". Попытка предложить денег особого восторга не вызвала : в селе обходились натуральным хозяйством, даже ткали сами.
Геологи приуныли, когда кто-то из баб вдруг вспомнил : " А вот Анютка-то!"
И тут же захихикали, завздыхали. "Она баба, конешно, хорошая так-то, зла никому не делает. Но больно страшна на лицо-то. Как на нее посмотрите, так и есть неохота будет."
Ну что ж. Куда деваться? Пошли в указанном направлении к Анюткиной избе, настроенные увидеть страшилище несусветное...
В деревенских домах двери не запирались, чужих практически не было, а друг к другу ходили как к себе домой. Поэтому хозяйка хлопотала у печи, не сразу заметив вошедших. А они сначала увидели только худенькую спину, по которой металась пушистая черная коса. Но вот она повернулась....
... и они пропали...
Потом все трое признавались друг другу, что всем сразу на ум пришло вот это :
М. Врубель, "Царевна-Лебедь".
Бездонные синие глаза в пол-лица, соболиные брови на бледном полудетском личике, тонкие длинные пальцы, уцепившиеся за косынку...
Мужчины потеряли дар речи.
А хозяйка по-своему истолковала этот ступор, тут же спряталась за печку и дальнейшие переговоры вела оттуда.
Вопрос решил ее муж. Он пришел в дом в то время, как жена отнекивалась из-за печки и мягко, потихоньку уговорил ее помочь геологам. Она согласилась готовить для них еду.
Надо сказать, что в этом селе женский пол был довольно объемных размеров. Девки и бабы гордились пышными телесами, толстыми красными щеками, крикливыми громкими голосами. А уж какие заводили частушки - одна скабрезней другой!
Анна отличалась от них абсолютно во всем. Тихая, скромная, тоненькая, бледная, с врожденной деликатностью
Её жалели, но за глаза называли уродиной. Она прекрасно знала об этом, и сама была невысокого мнения о своей внешности.
Геологи не могли насмотреться на "царевну". Михаил писал домой длинные письма, чтобы потом через несколько месяцев передать их " с оказией" на почту. Там он записывал свои впечатления : "Тут удивительная, удивительная природа. А наши котелки чистит песком вообще сказочный персонаж."
Мужчин поражала Анина твердая убежденность в собственной уродливости. Они пытались ей объяснить, что она необычайно, сказочно красива. На что получали поток слез величиной с горошину и вопрос :
- Вот вы такие культурные вроде люди... Почему же вы надо мной так жестоко смеетесь?
И несколько раз приходилось усмирять Анютиного мужа, когда он, увидев плачущую жену, налетал на них с кулаками, а когда и взявши дрын:
- Убогую обижать???
При первой встрече муж Анны представился : "Ляксей!" Вообще-то он был, что называется "смирный мужик".
После очередной вспышки Михаил взял его за локоть:
- Идем, поговорим!
Геологи достали бутыль местного самогона :
- Алексей, ты глаза-то раскрой! Вы что здесь все, ослепли? Да сами вы убогие...
Алексей настороженно смотрел на них, но понял, наконец, что над ним не насмехаются.
- Дык я что... Люблю я ее, такую, какая есть. Вот все говорят "уродина", а вы говорите "красавица". А мне хоть что все говорите... Вот иду иной раз домой выпимши, думаю : "Поколотить штоль бабу свою для порядку" - а приду, она как глянет на меня глазищами, так я как будто в омуте и утонул...
- Да за что ж "поколотить"-то???
- Ну эт ить как водится. Для порядку. Вон наши бабы-то какие дерзкие, не поколотишь - сами поколотят. А еще вона мужики мне все говорят: " И что у тебя за жена? Ни спереди, ни сзади. Вон Марфутка : грудастенька, губастенька - от это баба! Красавица, да и только!" А мне вот не глянется эта Марфутка. А за Анюту я убить могу...
Мужчины посмотрели на Анюту. В последнее время она оттаяла, почувствовав искреннее восхищение. Постепенно приходило неизведанное раньше осознание своей привлекательности. Анна стала часто улыбаться, напевать, из взгляда ушли обреченность и вечная грусть.
Царевна-лебедь расцвела.
И это могло быть опасно.
- Уезжать вам отсюда надо, Алексей. Пропадет Анна здесь.
- Да я думал уже. Вон бабы детям не разрешают на нее смотреть - сглаза боятся.
- Лёшка,ну чем же ты думаешь??? Неровен час, какая-нибудь заполошная дура объявит Аню ведьмой - не поздоровится ей!
Быстро пролетело лето. Геологам нужно было уезжать. Михаил взял слово с Алексея, что тот с Анютой уедет из села в город, обещал приехать проверить.
Но жизнь закрутила. Не довелось.
Много пролетело лет. Ушли в прошлое неотложные дела, остались воспоминания. Поздно искать где-то вдали тех людей, с кем случайно пересекала судьба.
Но иногда старый человек в инвалидном кресле думает: как же там сложилась судьба сказочной Царевны-Лебеди? не обидели ль ее люди? они ведь не прощают ни уродства, ни таланта, ни исключительной красоты...