Кот и дворник
Ни для кого не секрет, что древние киргизы не знали о существовании евреев, поэтому все происходившие с ними беды списывали на счет тёмных сил природы. Турсун был из их числа. Работал простым дворником и смотрел на мир глазами человека посланного за водкой. Это ведь русский человек способен тосковать по родине, даже не покидая её, а киргиз он не такой. Поэтому тосковать он уехал в Зажопинск. Это был маленький город, такой в котором лично знаешь людей, которым адресованы надписи на стенах, заборах и гаражах. Между тем Зажопинск принял его как родного, поглотил и начал переваривать, снабдив Турсуна необходимыми для выживания навыками. Например раньше Турсун никогда не жаловался на память, пока никому не был должен. То было раньше. В ту пору он ещё не был дворником. Время шло... Турсун устроился на работу.
Как известно, работа это прибежище для тех, кому больше нечем занятся, а Турсун хобби не имел, женой и детьми обзавестись не успел, засим мёл улицу, что бы как-то разнообразить серые будни. Как говаривал вентилятор,- "Я дую значит я существую". Примерно такого принципа придерживался и дворник Турсун. Он мёл.
В Зажопинске ныне жить тяжело, а тяжело жить ещё тяжелее. Турсуну было тяжелее всех. Иногда у него было такое ощущение, будто дорогу ему перебежали 13 черных кошек с пустыми ведрами, и у них из жопы сыпалась соль, поэтому он частенько сокращал Хемингуэя до трёх букв... И опять мёл. Мёл неистово, самоотверженно... Мёл так, как не мел до него никто. А все почему, потому что большой души человеком был. Человеком, который переживал когда узнал, что у причастий нет будущего. Прямо как у жителей Зажопинска. Словом был не таким как все... Текли дни и месяцы, дворник-киргиз мёл улицу и дворик. Ветер трепал голые ветви старого тополя и крутил в бешенном танце дервиша мокрый дырявый пакет. Накрапывал серый ноябрьский дождь, а на двери подъезда болталось на одной кнопке объявление, написанное от руки на клетчатом листе: "Куплю чугунную панамку с дырочкой для косички". И телефон. Обычный домашний совершенно такой зажопинский телефон. Обычное объявление, на обычной двери обычного подъезда, в самом обычном городе. На качающемся суку дерева сидела мокрая ворона и одним глазом наблюдала за дворником, приближающемся к брошенной консервной банке. А под козырьком подъезда сидел потрёпанный вольной жизнью кот. Неопределённого цвета, задумчивое озябшее животное, которое по комaнде "КУДАБЛЯ!!!" aвтомaтически меняет вектор передвижения в прострaнстве. Если конечно есть кому выкрикнуть эту самую команду. В этом они с Турсуном были немножко похожи. Оба немолоды и оба нахрен никому не нужны... Так уж сложилось, что мы живём в мире, где пицца приезжает быстрей чем, скорая а детей воспитывают смартфоны. В мире, где дворники лишины свистков и уже не являются авторитетами во дворе.
Между тем смеркалось. В домах стали загораться уютным светом окна кухонь. Турсун запер в подвале метлу и присев погладил кота. С пол минуты они глядели друг другу в глаза, после чего дворник подмигнул коту, поднялся, и они медленно побрели по мокрому тротуару. Как говаривал дальтоник, жизнь она как радуга. Полоса черная, полоса белая. В их незаметных для окружающих жизнях настала белая полоса…
Как известно, работа это прибежище для тех, кому больше нечем занятся, а Турсун хобби не имел, женой и детьми обзавестись не успел, засим мёл улицу, что бы как-то разнообразить серые будни. Как говаривал вентилятор,- "Я дую значит я существую". Примерно такого принципа придерживался и дворник Турсун. Он мёл.
В Зажопинске ныне жить тяжело, а тяжело жить ещё тяжелее. Турсуну было тяжелее всех. Иногда у него было такое ощущение, будто дорогу ему перебежали 13 черных кошек с пустыми ведрами, и у них из жопы сыпалась соль, поэтому он частенько сокращал Хемингуэя до трёх букв... И опять мёл. Мёл неистово, самоотверженно... Мёл так, как не мел до него никто. А все почему, потому что большой души человеком был. Человеком, который переживал когда узнал, что у причастий нет будущего. Прямо как у жителей Зажопинска. Словом был не таким как все... Текли дни и месяцы, дворник-киргиз мёл улицу и дворик. Ветер трепал голые ветви старого тополя и крутил в бешенном танце дервиша мокрый дырявый пакет. Накрапывал серый ноябрьский дождь, а на двери подъезда болталось на одной кнопке объявление, написанное от руки на клетчатом листе: "Куплю чугунную панамку с дырочкой для косички". И телефон. Обычный домашний совершенно такой зажопинский телефон. Обычное объявление, на обычной двери обычного подъезда, в самом обычном городе. На качающемся суку дерева сидела мокрая ворона и одним глазом наблюдала за дворником, приближающемся к брошенной консервной банке. А под козырьком подъезда сидел потрёпанный вольной жизнью кот. Неопределённого цвета, задумчивое озябшее животное, которое по комaнде "КУДАБЛЯ!!!" aвтомaтически меняет вектор передвижения в прострaнстве. Если конечно есть кому выкрикнуть эту самую команду. В этом они с Турсуном были немножко похожи. Оба немолоды и оба нахрен никому не нужны... Так уж сложилось, что мы живём в мире, где пицца приезжает быстрей чем, скорая а детей воспитывают смартфоны. В мире, где дворники лишины свистков и уже не являются авторитетами во дворе.
Между тем смеркалось. В домах стали загораться уютным светом окна кухонь. Турсун запер в подвале метлу и присев погладил кота. С пол минуты они глядели друг другу в глаза, после чего дворник подмигнул коту, поднялся, и они медленно побрели по мокрому тротуару. Как говаривал дальтоник, жизнь она как радуга. Полоса черная, полоса белая. В их незаметных для окружающих жизнях настала белая полоса…