Союз гебни и мафии
Гангстерландия
Валентин Спицин
Легитимность и нелегитимность власти - вопрос весьма деликатный, но с тем, что этот ее атрибут сильно влияет на всё, что происходит в стране, наверное, согласятся все. Власть, опирающаяся на некий общественный договор, на некие общеморальные ценности и традиции, власть, которая подобно любому живому организму эволюционизирует, а не выделывает психопатические антраша, - такая власть более предпочтительна со всех точек зрения, нежели та, которая всё вышеперечисленное отрицает и опирается на «понятия».
В начале прошлого века, около сотни лет назад, в России случилась катастрофа: с таким огромным трудом сформировавшаяся наконец традиционалистская и легитимная власть была свергнута и заменена властью нелегитимной, властью, опирающейся на силу и те самые «понятия». В том, что произошло, конечно же, немало вины и российской монархии, панически боявшейся любого политического сквозняка и в результате накликавшей на себя бурю, но я сейчас не об этом.
Пришедшая ей на смену власть политического отребья, очень напоминавшего нынешнюю Аль-Каиду, лишенная подобно всем захватчикам моральной опоры в нации, была вынуждена развивать свои собственные «традиции». Традиции уголовного мира. Только так они могли удерживать страну в ежовых рукавицах целых 70 лет.
Конечно, власть шайки Ленина-Сталина развалилась, несмотря на все чудовищные преступления, ею совершенные во имя собственного господства. Время к завоевателям неумолимо, - на смену брутальным отморозкам с горящими глазами приходят прагматические коррупционеры-бюрократы, и тюрьма, казавшаяся такой прочной и несокрушимой, вдруг совершенно неожиданно ветшает и распадается в прах подобно «Дому Ашеров» Эдгара По.
Однако, на смену одной нелегитимной власти пришла другая, столь же нелегитимная. За 70 лет царствования российских Пол-Потов старые традиции и общественный договор, позволявшие прежней монархической власти худо-бедно править, были безвозвратно утрачены, народ выродился настолько, что ничего им взамен уже не мог родить, и власть, буквально валявшуюся под ногами, подобрали на паях две единственные реально существовавшие в стране силы: организованная преступность и «Орден мерзавцев» - большевистская тайная полиция ВЧК-НКВД-МГБ-КГБ. У них не было конкурентов, нет и до сих пор благодаря тем самым 70 годам параноидального кошмара, когда не только оппозиция, но даже малейший донос о самом невинном инакомыслии, был смертным приговором индивидууму.
Иными словами, несмотря на «демократические» декорации, нынешняя российская власть продолжает оставаться властью криминала. И в этом отношении она представляет собой благодатное поле для ученых-политологов. На земном шаре не так много подобных уникальных объектов, застрявших в средневековой феодальной тюремной камере. Это как будто короткоживущий трансурановый элемент вдруг задержался на этом свете вопреки всем законам физики, и его можно не торопясь рассмотреть со всех сторон, повертеть и так и эдак, лакмусом на него попрыскать, в микроскоп поглядеть. В общем, на нашей уникальной Раше еще не одну диссертацию сделают.
Вот профессор Нью-Йоркского университета Марк Галеотти уже с 80-х годов изучает организованную преступность в СССР, постсоветской России и других странах СНГ. Среди основных его работ - «Политика и безопасность в современной России» (The Politics of Security in Modern Russia), «Российская и советская организованная преступность» (Russian & Soviet Organized Crime) и «Глобальная преступность сегодня» (Global Crime Today).
Он изучает какие сферы контролирует мафия, что приносит ей наибольший доход, где совпадают интересы мафии и ее партнеров по власти, и почему партнеры эти, спецслужбы России, «предпочитают не давить на гангстеров».
Из того, что мы знаем, по словам профессора, явствует, что с советских времен сохранилась система «общака». Мы также знаем, что мафии нужны каналы для отмывания денег, полученных от торговли людьми, наркотрафика, коррупции и прочих доходов. А потому нужны люди, способные обеспечить доступ к легальной финансовой системе. Таким человеком может быть человек из спецслужб, необходимый каждому, кто хотел взять деньги в долг или наоборот - одолжить. Здесь обе властные силы России срастаются как сиамские близнецы. Один не может без другого, и, возможно, секрет долгожительства этого уголовно-политического кентавра и кроется в этой взаимовыгодности: мафия добывает бабло, а «рыцари Дзержинского» ее страхуют ко взаимной выгоде.
Что же касается вопроса - что принадлежит русской мафии, - то если все сферы, в которых крутятся грязные деньги, отметить галочками, то едва ли найдется среди них такая, где не было бы денег мафии.
В России политика, бизнес, финансы и криминал чрезвычайно близки. Эти сферы пересекаются, переплетаются и часто даже совпадают, срастаясь в неразделимый конгломерат. Очень большие «грязные деньги» оседают в государственных структурах и в банковском бизнесе. Существуют и деньги, идущие исключительно на преступную деятельность - например, на трафик людей и наркотиков, подкуп чиновников на всех уровнях.
Если говорить о легитимном секторе, то это, конечно, в первую очередь инвестиции в банки и т.п структуры. В особенности это относится к огромному количеству небольших провинциальных банков и страховых контор, а также ЖКХ и строительного бизнеса.
Второе - рынок недвижимости: это одна из традиционных сфер, интересующих мафию. Мафия активно скупает недвижимость в местах, где недвижимое имущество может принести наибольший доход. Наиболее свежий пример - Сочи; там бандиты заставляют владельцев продавать им недвижимость - землю, дома, отели - в общем, все, что можно прибрать к рукам и пустить в рост.
Третье - транспорт. Это - многофункциональный бизнес для мафии. Если, к примеру, у вас есть «дальнобойная» компания, то вы можете одновременно с легальными товарами перевозить краденые или использовать грузовики для трафикинга людей и контрабанды наркотиков. Сюда можно отнести и туристические агентства - идеальное прикрытие для торговли людьми в международном масштабе.
И последнее - «крышевание». Сбор дани. Вариантов много: с одних криминальных групп - за охрану от других криминальных групп, с госчиновников, политиков и пр. - за охрану от мафии. С малого бизнеса - за охрану от госструктур и мафии. При этом малый бизнес подавляется настолько, что становится должником мафии; формируется огромная сеть фирм, контролируемых мафией.
Политические лидеры тесно связаны с мафией, их кампании часто спонсируются «грязными деньгами». Так что, взаимопонимание, и очень даже трогательное - существует.
Очень интересно, говорит ученый,, что сразу после прихода к власти Владимира Путина в 1999-2000 годах мы увидели, что криминальные войны резко пошли на спад. Как кажется, что им дали понять: терпеть мафиозных разборок власть больше не станет. Война мафий продолжалась - но в более изощренных формах: вместо характерных для начала 90-х подрывов машин и массовых перестрелок людей начали убивать избирательно - из снайперских винтовок. Так же могло быть и во время войны в Чечне: чеченским криминальным группировкам дали понять: «не вмешиваться ни под каким видом», и чеченская мафия не стала помогать инсургентам.
Поэтому, убежден профессор, то, что существует в России, - это взаимопонимание между обоими центрами силы: государство не будет оказывать слишком сильного давления на мафию до тех пор, пока мафия не бросит прямого вызова государству.
Во многих случаях мы видим явные связи между русской мафией и спецслужбами. Такие связи существуют повсеместно, однако особенность России - в том, что мафия, по-видимому, выполняет для спецслужб нелегальные операции в обмен на свободу действий.
Например, мафиозный клан недавно «замоченного» конкурентами «деда Хасана» скупал земли, отели, рестораны и проникл в сферу строительства объектов Сочинской Олимпиады. Олимпиада и Чемпионат мира по футболу - два очень перспективных, с точки зрения финансовых потоков, национальных проекта. Не только Усоян имел особые интересы в Сочи - в мире русской мафии последние три года шла необъявленная война за контроль над Сочи. Три представителя Усояна в Сочи были убиты за последние три года. Но война за контроль над Сочи будет продолжаться и без Усояна. Большие деньги, льющиеся Ниагарским водопадом из госказны, очень аппетитны, и за них будет перегрызена еще не одна жирная глотка.
Но парадокс в том, что интересы ГБ и мафии в этом вопросе совпадают - и те, и другие заинтересованы в безопасности и успехе Олимпийского проекта в Сочи. И это тоже пример отличного симбиоза обеих ветвей криминалфашистской власти.
Но, как говорит профессор Нью-Йоркского университета Марк Галеотти, Сочи, конечно, - очень важно, но Москва - это все же Москва. Это место, где сконцентрированы финансовые ресурсы страны. Самая многочисленная и влиятельная часть русской мафии - это этнические русские, однако Москва - это еще и место, где действуют самые разные криминальные группы - от кавказских до азиатских и дальневосточных. Москва была и остается ключевым местом криминальной политики. Мафия нуждается в связях, в логистике, она должна быть звеном некой цепи - только так она может получать доход и сохранять контроль, в том числе и над своим партнером по власти.
Сложившийся прочный союз гебни и мафии стал возможен в первую очередь не столько из-за микроскопичности различий морали партнеров, сколько из-за быдлоидного вырождения российских этносов в целом. Мыслящая страта так немногочисленна, что ни о каких независимых СМИ или сколь либо авторитетных оппозиционных движениях, не может быть и речи. А в условиях гниения плесень чувствует себя вольготно.
Интересно, что подобный феномен пытался возникнуть в послевоенной Италии, но там он не получил развития именно из-за негативного отношения к этому со стороны народа. В России же, как не уставали повторять господа большевики, «народ и партия едины». У вороватого быдлоса не может быть иной власти, кроме власти сексотов и криминала.