Из записей кадета-сменовеховца
Метания либеральной интеллигенции в период революции красочно отражают дневниковые записи видного кадета, главы пресс-бюро Русского бюро печати при Колчаке, в дальнейшем - идеолога "сменовеховцев" профессора Н.В. Устрялова.
Я выбрал наиболее характерные записи. Заранее прошу прощения у френдов: поскольку кат уже несколько месяцев не работает, вынужден выкладывать материал целиком на главной странице.
Канун революции. 27 ноября 1916 г.: «Кабинет бессилен, царь слаб, бестолков и безволен, царица больна религиозным помешательством, Россией правят пройдохи, темные проходимцы, безграмотные мужики и Бог знает кто» (Устрялов Н.В. Былое - революция 1917 года. - М., 2000. - С. 130). 15 декабря: «Живем прямо-таки как на вулкане, вот-вот ожидая извержения. Уже слышны подземные удары, уже колеблется почва» (с. 133).
Впечатления после краха июньского наступления и июльских событий. 13 июля 1917 г.: «Позор. Ужас, ужас. Разгром, развал, сплошная деморализация. Стыдно чувствовать себя русским… Гниль кругом, всюду распад, разложение. Будь тысячу раз прокляты все эти солдатские депутаты, вся эта тупая и невежественная муть, эти господа сегодняшнего дня - хамы пришедшие» (с. 138).
Корниловский мятеж. О Корнилове, 28 августа 1917 г.: «Он хочет стать диктатором, и он тысячу раз прав. Но есть ли у него реальная сила? Дай ему Бог успеха, давно пора взять Россию в руки» (с. 42). После поражения, 31 августа: «Тупая, тупая безнадежность, беспросветно. Гнилая страна. Прочь, все эти обольщения славянофильства, золотые сны прежних дней!» (там же).
Канун Октября. 22 сентября 1917 г.: «Глупостью веет от «революционной демократии», и, увы, хамством» (с. 147). 23 сентября: «Кривляются шуты и скоморохи интернационала, бессмысленно бахвалятся и блеют наши домашние иванушки-дурачки… Безумие, да нет - просто глупость торжествует в стране. И безвкусие, достойное плебса» (там же). 9 октября: ««Учредиловка» потеряла всякое обаяние, ясно, что из нее ничего не выйдет… Правительство слабее, чем когда бы то ни было, быстро растет большевизм, словом, тупая безнадежность. И все же революционная демократия в лице своих вождей продолжает глупо кривляться, пошло фиглярничать» (с. 150). 13 октября: «Лицом к лицу остаются большевики и корниловцы. Не миновать соответствующих событий» (с. 151).
После освобождения Перми белыми от большевиков. 25 декабря 1918 г.: «Наконец-то, свобода от этих постоянных, тягостных унижений перед подонками...перед торжествующей темнотой, вроде охамевших мужиков и баб» (с. 210).
Впечатления от белого Омска. 9 февраля 1919 г.: «На каждом шагу - или бывшие люди царских времен, или падучие знаменитости революционной эпохи… Увы, это не новая Россия, это не будущее. Это отживший старый мир, и не ему торжествовать победу. Грустно… Нужно побывать в обеденные часы в зале ресторана «Россия», чтобы почувствовать это живо и осязательно» (с. 235).
В последней записи уже прослеживается очередной разворот на 180 градусов будущего сменовеховца. И, как финал - выдержка из статьи Устрялова "Перелом", написанной в Харбине 1 февраля 1920 г., уже после ареста Верховного правителя и за неделю до его расстрела: «Россия не изжила еще революции, т. е. большевизма... Противобольшевистское движение силою вещей слишком связало себя с иностранными элементами и поэтому невольно окружило большевизм известным национальным ореолом, по существу чуждым его природе. Причудливая диалектика истории неожиданно выдвинула советскую власть с ее идеологией Интернационала на роль национального фактора современной русской жизни, - в то время как наш национализм, оставаясь непоколебленным в принципе, потускнел и поблек на практике вследствие своих хронических альянсов и компромиссов с так называемыми союзниками» (Устрялов Н.В. В борьбе за Россию. - Харбин, 1920. - С. 4-5). Вывод автора: от вооруженной борьбы следует отказаться...
Чуть позже в статье «Перспективы» Устрялов делает эксцентричное заявление: «Логикою вещей большевизм от якобинизма будет эволюционировать к наполеонизму» (с. 13). Вооруженная борьба лишь стимулирует большевистские эксцессы и тормозит это перерождение. Вывод: возвращаться к старой кадетской тактике мирной оппозиции.
NB: не раскрывается только, КАК автор это себе представлял в условиях Совдепии... Впрочем, дальнейшая судьба Устрялова хорошо известна: возврат в СССР, полное примирение со сталинизмом, и - расстрел. Поучительно...
Я выбрал наиболее характерные записи. Заранее прошу прощения у френдов: поскольку кат уже несколько месяцев не работает, вынужден выкладывать материал целиком на главной странице.
Канун революции. 27 ноября 1916 г.: «Кабинет бессилен, царь слаб, бестолков и безволен, царица больна религиозным помешательством, Россией правят пройдохи, темные проходимцы, безграмотные мужики и Бог знает кто» (Устрялов Н.В. Былое - революция 1917 года. - М., 2000. - С. 130). 15 декабря: «Живем прямо-таки как на вулкане, вот-вот ожидая извержения. Уже слышны подземные удары, уже колеблется почва» (с. 133).
Впечатления после краха июньского наступления и июльских событий. 13 июля 1917 г.: «Позор. Ужас, ужас. Разгром, развал, сплошная деморализация. Стыдно чувствовать себя русским… Гниль кругом, всюду распад, разложение. Будь тысячу раз прокляты все эти солдатские депутаты, вся эта тупая и невежественная муть, эти господа сегодняшнего дня - хамы пришедшие» (с. 138).
Корниловский мятеж. О Корнилове, 28 августа 1917 г.: «Он хочет стать диктатором, и он тысячу раз прав. Но есть ли у него реальная сила? Дай ему Бог успеха, давно пора взять Россию в руки» (с. 42). После поражения, 31 августа: «Тупая, тупая безнадежность, беспросветно. Гнилая страна. Прочь, все эти обольщения славянофильства, золотые сны прежних дней!» (там же).
Канун Октября. 22 сентября 1917 г.: «Глупостью веет от «революционной демократии», и, увы, хамством» (с. 147). 23 сентября: «Кривляются шуты и скоморохи интернационала, бессмысленно бахвалятся и блеют наши домашние иванушки-дурачки… Безумие, да нет - просто глупость торжествует в стране. И безвкусие, достойное плебса» (там же). 9 октября: ««Учредиловка» потеряла всякое обаяние, ясно, что из нее ничего не выйдет… Правительство слабее, чем когда бы то ни было, быстро растет большевизм, словом, тупая безнадежность. И все же революционная демократия в лице своих вождей продолжает глупо кривляться, пошло фиглярничать» (с. 150). 13 октября: «Лицом к лицу остаются большевики и корниловцы. Не миновать соответствующих событий» (с. 151).
После освобождения Перми белыми от большевиков. 25 декабря 1918 г.: «Наконец-то, свобода от этих постоянных, тягостных унижений перед подонками...перед торжествующей темнотой, вроде охамевших мужиков и баб» (с. 210).
Впечатления от белого Омска. 9 февраля 1919 г.: «На каждом шагу - или бывшие люди царских времен, или падучие знаменитости революционной эпохи… Увы, это не новая Россия, это не будущее. Это отживший старый мир, и не ему торжествовать победу. Грустно… Нужно побывать в обеденные часы в зале ресторана «Россия», чтобы почувствовать это живо и осязательно» (с. 235).
В последней записи уже прослеживается очередной разворот на 180 градусов будущего сменовеховца. И, как финал - выдержка из статьи Устрялова "Перелом", написанной в Харбине 1 февраля 1920 г., уже после ареста Верховного правителя и за неделю до его расстрела: «Россия не изжила еще революции, т. е. большевизма... Противобольшевистское движение силою вещей слишком связало себя с иностранными элементами и поэтому невольно окружило большевизм известным национальным ореолом, по существу чуждым его природе. Причудливая диалектика истории неожиданно выдвинула советскую власть с ее идеологией Интернационала на роль национального фактора современной русской жизни, - в то время как наш национализм, оставаясь непоколебленным в принципе, потускнел и поблек на практике вследствие своих хронических альянсов и компромиссов с так называемыми союзниками» (Устрялов Н.В. В борьбе за Россию. - Харбин, 1920. - С. 4-5). Вывод автора: от вооруженной борьбы следует отказаться...
Чуть позже в статье «Перспективы» Устрялов делает эксцентричное заявление: «Логикою вещей большевизм от якобинизма будет эволюционировать к наполеонизму» (с. 13). Вооруженная борьба лишь стимулирует большевистские эксцессы и тормозит это перерождение. Вывод: возвращаться к старой кадетской тактике мирной оппозиции.
NB: не раскрывается только, КАК автор это себе представлял в условиях Совдепии... Впрочем, дальнейшая судьба Устрялова хорошо известна: возврат в СССР, полное примирение со сталинизмом, и - расстрел. Поучительно...