Про египетский самолет-2. Неожиданный взгляд.
Черт возьми, сегодня Сванидзе на Эхе Москвы (http://echo.msk.ru/programs/personalno/1653224-echo/) очень красиво и грамотно расписал выгоды для Путина (в т.ч. лично) и Ко, которые можно извлечь из версии теракта. Мне, зашоренному нормальностью и недостатком здорового цинизма, такое и в голову не могло придти. А там сплошные ништяки. И внятно объяснил, почму не стоит опасаться "общественного возмущения".
Может быть, зря я грешил на арабов. Может быть, некая коробочка "завалилась" в малозаметную нишку в багажнике или в коробке с соками (напитки обычно загружаются в два конца, для экономии) еще в Самаре (вроде оттуда этот борт вылетал в Шарм-эль-Шейх из России)?
Уж слишком вовремя и выгодно.....
Итак, прямая речь
"Н. Сванидзе
― Раздраженная реакция. Это правда. Отрицать нельзя, потому что сейчас нельзя отрицать ни одной версии. Но все время говорят: нет, не время, рано, вообще, следствие покажет. Мне кажется, что эта версия (теракт) действительно не нравится нашему руководству. Честно говоря, ну я могу сказать, почему. И скажу. Но я не понимаю, почему эта причина приводит к тому, чтобы не нравилось. А именно. Причина какая. Если это взрыв, теракт в любом варианте, тогда это бросает тень на нашу операцию в Сирии.
. Ларина― Почему? Почему не наоборот, оправдывает действия России, что значит, мы правильно делаем, что у нас есть враг, который реагирует на наши бомбардировки. Мы не сдадимся.
Н. Сванидзе
― Я согласен.
К. Ларина
― Я тебе логику рисую.
Н. Сванидзе
― Я даже могу ее усилить.
К. Ларина
― Нас не запугаешь.
Н. Сванидзе
― Да. Эта версия, если она будет признана наиболее близкой к правде, она способствует мобилизации нашего общества. А в этом заинтересовано наше руководство последнее время и делается очень много для того, чтобы мобилизовать наше общество и сплотить вокруг власти. Так вот это прямой путь, да, теракт, террористы недовольны тем, что мы их бомбим, они пытаются помешать им. Террористы пытаются нам угрожать. Не выйдет. Мы сплотимся еще сильнее вокруг нашего руководства. Лично вокруг понятно кого. С одной стороны. С другой стороны внешней эта версия нас я бы сказал, в какой-то мере очеловечивает в глазах мирового сообщества. Потому что события, связанные с Крымом и потом с Донбассом, очень сильно испортили в глазах очень большой части мира репутацию России и ее руководства. Россию многие считают и руководство России агрессором.
К. Ларина
― А теперь мы жертвы.
Н. Сванидзе
― А теперь тем более в контексте до сих пор еще незаконченного расследования катастрофы Боинга прошлым летом над Донбассом. И очень многие эксперты считают, что так или иначе у нас рыло в пуху. И здесь мы жертва.
К. Ларина
― Конечно, нашего общего врага.
Н. Сванидзе
― Совершенно верно. То есть Запад, и мы вроде бы как в едином строю по одну линию фронта сражаемся с общим смертельным врагом. Мы пострадали, потому что мы бомбим врага и нам за это мстит этот страшный враг. Это вызывает к нам сочувствие, что вполне естественно у любого нормального человека, когда гибнут люди. То есть, на мой взгляд, идеологически, пиаровски, политически как со стороны внешнеполитической, так и внутриполитической …
К. Ларина
― При всем цинизме нашего сегодняшнего разговора…
Н. Сванидзе
― Мы разбираем…
К. Ларина
― Мы говорим о политике, что выгоднее.
Н. Сванидзе
― Тут деваться некуда. Мы абстрагируемся от страшной катастрофы, она уже произошла. И говорим о том, какие теоретически версии, какие объяснения, причины катастрофы могут быть для нас политически приемлемы. На мой взгляд, эта версия, связанная с террором она для нас вполне политически приемлема. Но руководство считает по-другому. По всей видимости, Путин считает по-другому, потому что: мы говорим руководство - понимаем Путин. Потому что, по всей видимости, считает, что это бросает тень на операцию в Сирии. Вот это значит, что не был проведен должный ситуативный анализ…
К. Ларина
― И мы спровоцировали.
Н. Сванидзе
― Это значит, что мы полезли, не зная броду. И мы спровоцировали такую вещь, которая привела к гибели людей. По всей видимости, ожидают и опасаются именно такой реакции. Хотя как мне кажется эта реакция здесь, во-первых, вторична по сравнению с той, о которой мы говорили.
К. Ларина
― Во-первых, при такой массовой истеричной поддержке нашего лидера…
Н. Сванидзе
― И, во-вторых, ты совершенно права, при такой массовой поддержке лидера и наличии очень мощных, эффективно работающих СМИ, которые могут любой аргумент преподнести соответствующим образом и сделать его главным даже из второстепенного. А в данном случае он даже не второстепенный. Мне кажется, что эти опасения именно этой версии напрасны. Тем не менее, они имеют место.
К. Ларина
― Ну конечно, потому что голос тех людей, которые могут сказать с экрана телевизора: Путин пожертвовал вашими близкими ради политического пиара, - этого голоса не будет.
Н. Сванидзе
― Такие люди найдутся, несомненно. Но их никто не услышит.
К. Ларина
― Не захочет слышать.
Н. Сванидзе: Если это взрыв, теракт в любом варианте, тогда это бросает тень на нашу операцию в Сирии
Q4
Н. Сванидзе― И не захочет слышать и не дадут этим голосам быть услышанными. Поэтому на этот счет опасаться нечего. А если кто-то это скажет в западных СМИ, это маловероятно, потому что они там в достаточной мере этичны на этот предмет и не будут плясать на костях погибших людей. А нашим здесь тем немногим, кто попытается именно в таком ключе высказаться, просто не дадут это сделать. "
Может быть, зря я грешил на арабов. Может быть, некая коробочка "завалилась" в малозаметную нишку в багажнике или в коробке с соками (напитки обычно загружаются в два конца, для экономии) еще в Самаре (вроде оттуда этот борт вылетал в Шарм-эль-Шейх из России)?
Уж слишком вовремя и выгодно.....
Итак, прямая речь
"Н. Сванидзе
― Раздраженная реакция. Это правда. Отрицать нельзя, потому что сейчас нельзя отрицать ни одной версии. Но все время говорят: нет, не время, рано, вообще, следствие покажет. Мне кажется, что эта версия (теракт) действительно не нравится нашему руководству. Честно говоря, ну я могу сказать, почему. И скажу. Но я не понимаю, почему эта причина приводит к тому, чтобы не нравилось. А именно. Причина какая. Если это взрыв, теракт в любом варианте, тогда это бросает тень на нашу операцию в Сирии.
. Ларина― Почему? Почему не наоборот, оправдывает действия России, что значит, мы правильно делаем, что у нас есть враг, который реагирует на наши бомбардировки. Мы не сдадимся.
Н. Сванидзе
― Я согласен.
К. Ларина
― Я тебе логику рисую.
Н. Сванидзе
― Я даже могу ее усилить.
К. Ларина
― Нас не запугаешь.
Н. Сванидзе
― Да. Эта версия, если она будет признана наиболее близкой к правде, она способствует мобилизации нашего общества. А в этом заинтересовано наше руководство последнее время и делается очень много для того, чтобы мобилизовать наше общество и сплотить вокруг власти. Так вот это прямой путь, да, теракт, террористы недовольны тем, что мы их бомбим, они пытаются помешать им. Террористы пытаются нам угрожать. Не выйдет. Мы сплотимся еще сильнее вокруг нашего руководства. Лично вокруг понятно кого. С одной стороны. С другой стороны внешней эта версия нас я бы сказал, в какой-то мере очеловечивает в глазах мирового сообщества. Потому что события, связанные с Крымом и потом с Донбассом, очень сильно испортили в глазах очень большой части мира репутацию России и ее руководства. Россию многие считают и руководство России агрессором.
К. Ларина
― А теперь мы жертвы.
Н. Сванидзе
― А теперь тем более в контексте до сих пор еще незаконченного расследования катастрофы Боинга прошлым летом над Донбассом. И очень многие эксперты считают, что так или иначе у нас рыло в пуху. И здесь мы жертва.
К. Ларина
― Конечно, нашего общего врага.
Н. Сванидзе
― Совершенно верно. То есть Запад, и мы вроде бы как в едином строю по одну линию фронта сражаемся с общим смертельным врагом. Мы пострадали, потому что мы бомбим врага и нам за это мстит этот страшный враг. Это вызывает к нам сочувствие, что вполне естественно у любого нормального человека, когда гибнут люди. То есть, на мой взгляд, идеологически, пиаровски, политически как со стороны внешнеполитической, так и внутриполитической …
К. Ларина
― При всем цинизме нашего сегодняшнего разговора…
Н. Сванидзе
― Мы разбираем…
К. Ларина
― Мы говорим о политике, что выгоднее.
Н. Сванидзе
― Тут деваться некуда. Мы абстрагируемся от страшной катастрофы, она уже произошла. И говорим о том, какие теоретически версии, какие объяснения, причины катастрофы могут быть для нас политически приемлемы. На мой взгляд, эта версия, связанная с террором она для нас вполне политически приемлема. Но руководство считает по-другому. По всей видимости, Путин считает по-другому, потому что: мы говорим руководство - понимаем Путин. Потому что, по всей видимости, считает, что это бросает тень на операцию в Сирии. Вот это значит, что не был проведен должный ситуативный анализ…
К. Ларина
― И мы спровоцировали.
Н. Сванидзе
― Это значит, что мы полезли, не зная броду. И мы спровоцировали такую вещь, которая привела к гибели людей. По всей видимости, ожидают и опасаются именно такой реакции. Хотя как мне кажется эта реакция здесь, во-первых, вторична по сравнению с той, о которой мы говорили.
К. Ларина
― Во-первых, при такой массовой истеричной поддержке нашего лидера…
Н. Сванидзе
― И, во-вторых, ты совершенно права, при такой массовой поддержке лидера и наличии очень мощных, эффективно работающих СМИ, которые могут любой аргумент преподнести соответствующим образом и сделать его главным даже из второстепенного. А в данном случае он даже не второстепенный. Мне кажется, что эти опасения именно этой версии напрасны. Тем не менее, они имеют место.
К. Ларина
― Ну конечно, потому что голос тех людей, которые могут сказать с экрана телевизора: Путин пожертвовал вашими близкими ради политического пиара, - этого голоса не будет.
Н. Сванидзе
― Такие люди найдутся, несомненно. Но их никто не услышит.
К. Ларина
― Не захочет слышать.
Н. Сванидзе: Если это взрыв, теракт в любом варианте, тогда это бросает тень на нашу операцию в Сирии
Q4
Н. Сванидзе― И не захочет слышать и не дадут этим голосам быть услышанными. Поэтому на этот счет опасаться нечего. А если кто-то это скажет в западных СМИ, это маловероятно, потому что они там в достаточной мере этичны на этот предмет и не будут плясать на костях погибших людей. А нашим здесь тем немногим, кто попытается именно в таком ключе высказаться, просто не дадут это сделать. "