Ирина Добрушина
Из сборника "Оранжевая собака"
ПРИЕМНЫЙ ПОКОЙ
М. Шишкину.
В конце рабочего дня районный психиатр выписал мне путевку в больницу. Он очень настаивал, чтобы мы с мужем поехали туда сегодня же, не откладывая. Сказал, что дал рекомендации для лечения в санаторном отделении, и очень тяжело мне не будет.
В приемном покое долго никого не было, а за нами защелкнулась дверь, так что при желании и уйти нельзя. Вышла сестра, посмотрела путевку, сказала, что она неправильно оформлена, однако нас не выпустила. Наконец, пригласила в кабинет.
Врач - женщина вошла одновременно с нами. Она смахнула крошки с губ (видимо, пила чай или ужинала), поправила неизменный у таких женщин перманент и проверила, застегнуты ли у пуговицы у халата. Пару пришлось застегнуть.
Видимо, я включилась в ее вечерний отход ко сну.
Врач небрежно смотрит в путевку и говорит враждебно:
-Почему вы пришли сегодня, ведь поздно.
-Так нам посоветовал врач.
-Ведь я же ему объяснила, что лучше всем этим заниматься завтра.
-Так как же? Уезжать? Ну, тогда выпустите нас.
-А Вы тут не капризничайте. За это я не отправлю вас в санаторное отделение.
-Мне все равно.
Вдруг выясняется, что все мои вещи надо отвозить домой, а мы не взяли с собой никаких сумок. Я нервничаю, раздеваюсь и складываю кое-как барахло. Меня почему-то (никого в приемной нет) торопят, и я понемногу злюсь. Входит нянька.
-Снимай очки!
-Нет.
-Снимай очки.
-Нет.
-Ну, иди мыться.
Совершенно голую меня внимательно осматривает врач, и я влезаю в ванну. Вода почти холодная. Мне дают довольно-таки грязную мочалку. Спорить бесполезно. Я начинаю намыливаться. Нянька стоит рядом и через несколько секунд говорит:
-Мой голову.
-В холодной воде я не промою волосы, а они у меня чистые.
-Мой голову.
-Не буду.
-Снимай очки.
-Не сниму.
И вдруг резким движением она направила струю душа мне в лицо. Я выскочила из ванны. Нянька шипит:
-Лезь в ванну.
Я в голос:
-Не полезу.
-Лезь и мой голову.
-Не буду.
-Мой голову.
-Да моя голова чище твоей, что ты ко мне привязалась.
Она начинает орать. В дверях появился молодой санитар, призванный следить за порядком, но не вмешивается. Прибежала женщина - врач.
-В чем дело?
-Да вот, ненормальная кричит, что она вроде бы чистая и не хочет мыться.
Врач: - Идите мыться.
Я: - Вода холодная, мочалка грязная, голова чистая, а станет грязной.
-Не упрямьтесь - таков порядок.
-Так я поеду домой, вы же сами отсюда меня отправляли.
-А теперь не отправляю. Вымойте тело, а голову не трогайте.
Я снова лезу в ванну. Чтобы вымыть спину, хочу встать. Нянька грубо толкает меня.
-Сиди.
-Но, сидя, я не могу намылить спину.
-Я сама вымою, а то ты меня еще ударишь.
-Ах, так, три, три, зарабатывай деньги.
Нянька трет меня и зло, тихо, чтоб не услышал врач, сквозь зубы приговаривает:
-У, ведьма нашлась проклятая, характер какой. Вот погоди, муж бросит, будешь знать.
-А ты - то, что беспокоишься, ведь меня бросит, а не тебя.
-Женщин нынче много, а мужиков мало, вот пока здесь сидишь, он себе другую найдет.
-А ты - то, что волнуешься. Или претендуешь?
Нянька выходит из себя, злобно шипя, почти сдирает с меня кожу и, грубо толкая, говорит:
-Вылезай.
Я одеваюсь. Штанов нет. Это наполняет меня горькой обидой: отобрали все, а даже штанов не дали.
В отделение (другой корпус) меня ведет молодой санитар. Он нежно поддерживает меня за локоть и спрашивает:
-Ну, чего плачешь, чего?
-Все отобрали, все, а штанов не дали.
-Ну, на что тебе штаны?
-Конечно, женщине и штанов не нужно.
И я горько плачу.
Нежно ведя, санитар доставляет меня в отделение. Мне выдают рубашку, чулки и (о радость) трико. Я надеваю их с вздохом облегчения и нежностью. Итак, я в сумасшедшем доме, в спокойном отделении, палата №4, предпоследняя койка слева.
ПРИЕМНЫЙ ПОКОЙ
М. Шишкину.
В конце рабочего дня районный психиатр выписал мне путевку в больницу. Он очень настаивал, чтобы мы с мужем поехали туда сегодня же, не откладывая. Сказал, что дал рекомендации для лечения в санаторном отделении, и очень тяжело мне не будет.
В приемном покое долго никого не было, а за нами защелкнулась дверь, так что при желании и уйти нельзя. Вышла сестра, посмотрела путевку, сказала, что она неправильно оформлена, однако нас не выпустила. Наконец, пригласила в кабинет.
Врач - женщина вошла одновременно с нами. Она смахнула крошки с губ (видимо, пила чай или ужинала), поправила неизменный у таких женщин перманент и проверила, застегнуты ли у пуговицы у халата. Пару пришлось застегнуть.
Видимо, я включилась в ее вечерний отход ко сну.
Врач небрежно смотрит в путевку и говорит враждебно:
-Почему вы пришли сегодня, ведь поздно.
-Так нам посоветовал врач.
-Ведь я же ему объяснила, что лучше всем этим заниматься завтра.
-Так как же? Уезжать? Ну, тогда выпустите нас.
-А Вы тут не капризничайте. За это я не отправлю вас в санаторное отделение.
-Мне все равно.
Вдруг выясняется, что все мои вещи надо отвозить домой, а мы не взяли с собой никаких сумок. Я нервничаю, раздеваюсь и складываю кое-как барахло. Меня почему-то (никого в приемной нет) торопят, и я понемногу злюсь. Входит нянька.
-Снимай очки!
-Нет.
-Снимай очки.
-Нет.
-Ну, иди мыться.
Совершенно голую меня внимательно осматривает врач, и я влезаю в ванну. Вода почти холодная. Мне дают довольно-таки грязную мочалку. Спорить бесполезно. Я начинаю намыливаться. Нянька стоит рядом и через несколько секунд говорит:
-Мой голову.
-В холодной воде я не промою волосы, а они у меня чистые.
-Мой голову.
-Не буду.
-Снимай очки.
-Не сниму.
И вдруг резким движением она направила струю душа мне в лицо. Я выскочила из ванны. Нянька шипит:
-Лезь в ванну.
Я в голос:
-Не полезу.
-Лезь и мой голову.
-Не буду.
-Мой голову.
-Да моя голова чище твоей, что ты ко мне привязалась.
Она начинает орать. В дверях появился молодой санитар, призванный следить за порядком, но не вмешивается. Прибежала женщина - врач.
-В чем дело?
-Да вот, ненормальная кричит, что она вроде бы чистая и не хочет мыться.
Врач: - Идите мыться.
Я: - Вода холодная, мочалка грязная, голова чистая, а станет грязной.
-Не упрямьтесь - таков порядок.
-Так я поеду домой, вы же сами отсюда меня отправляли.
-А теперь не отправляю. Вымойте тело, а голову не трогайте.
Я снова лезу в ванну. Чтобы вымыть спину, хочу встать. Нянька грубо толкает меня.
-Сиди.
-Но, сидя, я не могу намылить спину.
-Я сама вымою, а то ты меня еще ударишь.
-Ах, так, три, три, зарабатывай деньги.
Нянька трет меня и зло, тихо, чтоб не услышал врач, сквозь зубы приговаривает:
-У, ведьма нашлась проклятая, характер какой. Вот погоди, муж бросит, будешь знать.
-А ты - то, что беспокоишься, ведь меня бросит, а не тебя.
-Женщин нынче много, а мужиков мало, вот пока здесь сидишь, он себе другую найдет.
-А ты - то, что волнуешься. Или претендуешь?
Нянька выходит из себя, злобно шипя, почти сдирает с меня кожу и, грубо толкая, говорит:
-Вылезай.
Я одеваюсь. Штанов нет. Это наполняет меня горькой обидой: отобрали все, а даже штанов не дали.
В отделение (другой корпус) меня ведет молодой санитар. Он нежно поддерживает меня за локоть и спрашивает:
-Ну, чего плачешь, чего?
-Все отобрали, все, а штанов не дали.
-Ну, на что тебе штаны?
-Конечно, женщине и штанов не нужно.
И я горько плачу.
Нежно ведя, санитар доставляет меня в отделение. Мне выдают рубашку, чулки и (о радость) трико. Я надеваю их с вздохом облегчения и нежностью. Итак, я в сумасшедшем доме, в спокойном отделении, палата №4, предпоследняя койка слева.