Нашлось в блокноте
Недавно я видел сон. Собственно, не рискну безапелляционно назвать эту фантазию, отчасти развивавшуюся по собственной логике, сном, пусть и осознанным - но вникнуть в такие тонкости досконально все равно никто никогда не сможет. Я и стараться не буду.
В том сне я прогуливался с друзьями по пляжу близ стереотипной крымской деревушки, и у основания скалы, которой заканчивался полумесяц галечного пляжа, мы увидели двух стариков. Те сидели у погасшего костра, не беседуя, но и не молча отчужденно. Вспоминая теперь лекции о функциях языка, я бы определил это как постоянно поддерживаемый невербальный контакт без информационной нагрузки.
- Это гуру. Ну, их так приезжие называют. Видел их раньше? - спросили у меня.
- Нет.
- Хочешь, подойди, задай вопрос. У тебя же есть какой-нибудь вопрос на душе. Вот твой шанс.
Я помолчал в нерешительности, и товарищи, помявшись, добавили:
- Только говори с ними серьезно.
Старики в серых, словно бы самодельных одеждах, напоминавших не столько об иконописи, сколько о советской мультипликации, всяких сказках и былинах, не обращали внимания на остановившихся поодаль юнцов. Пожалей, именно эта ненавязчивость и подтолкнула все же подойти к ним.
Поздоровавшись, я услышал дружелюбное приветственное молчание, приглашавшее к разговору. Можете поверить, такие тонкости и в реальной жизни нетрудно узнать, что же говорить о собственном сне.
Поколебавшись несколько мгновений, я вдруг начал говорить совершенно искренне:
-Здравствуйте. Мои друзья сказали, что с вами можно поговорить о любом, даже о самом важном для меня вопросе. Отчего-то я решил все же подойти, не задумавшись заранее, о чем же именно спросить, и теперь мне придется рассуждать вслух. Я перебрал в памяти все затруднения, но думаю, что хотя у меня есть вопросы, я все и сам знаю. Знаю уже слишком много. Слишком - в действительно плохом смысле.
Я прервался. Пока все было правдой, а открытое молчание стариков не торопило, оставляя время продумать продолжение разговора.
- Значит, разговаривать о моих вопросах не стоит. Спрашивать о чем-то еще бессмысленно, ведь я и приблизительно не знаю, что именно новое мне полезно услышать. Получается, с равным успехом я могу спрашивать о чем угодно. В таком случае будет проще, если я останусь здесь и просто буду слушать, о чем вы говорите между собой, дожидаясь полезного для себя.
Собственно, с этими словами (которых я не ждал от самого себя еще пару минут назад) я и сел на прогревшийся до самой сердцевины обломок песчаника. Старики взглянули отчасти удивленно, отчасти одобрительно, потом обернулись друг к другу - и сон стал внезапно становиться глубже, сменяясь чем-то совсем другим, заглушая вдруг зазвучавшую их беседу.
Нигде вокруг не было видно ребят, с которыми я пришел туда.