однажды
Ночью было морозно, шел снег. Когда вышли из дома, снег еще падал. Редкие, небольшие, пушистые хлопья укрывали промерзшую дорогу, застывший лес, добавляя мягкости в холод ночи.
Лес встретил молчаливой красотой. Во всем была тишина. Её не хотелось нарушать ни словом, ни действием. Вокруг всё замерло, словно в ожидании ...
Костер... его то разгорающееся, то затухающее пламя сначала нарушало тишину леса, покой этого места, но постепенно стало его частью. И уже трудно было представить этот лес без огня или огонь без леса.
После погружения в белизну, тишину, хотелось окунуться в пламя, в причудливую игру красок огня, вобрать в себя огонь, запах дыма, звук потрескивающих поленьев, песню костра, наполниться всем этим до краёв и соединить с замерзшим лесом.
Лес потихонечку просыпается. Сумерки тают, медленно плавно. В лес приходит утро. Оно не врывается ярким солнцем или веселым гомоном. Утро неуверенно вплывает сначала в поле за лесом и оттуда в сам лес. И вот где-то на грани ночи и дня, когда руки почти касаются пламени, а спиной ощущается зимний холод, перестают существовать и тепло огня и холод леса, и сам лес словно тает... Возникает ощущение слияния, единения со всем, ощущение погружения. Ты есть и ты часть всего. И поток удивительной силы, чувство дыхания снега, огня, деревьев, светлеющего пространства. Словно наполняешься всем, что вокруг и возникает удивительное чувство благодарности, рождающее слова то ли молитвы, то ли древнего заклинания, и, кажется, можно видеть не глядя, слышать не слушая, знать не зная, ощущая радость бытия.
Лес встретил молчаливой красотой. Во всем была тишина. Её не хотелось нарушать ни словом, ни действием. Вокруг всё замерло, словно в ожидании ...
Костер... его то разгорающееся, то затухающее пламя сначала нарушало тишину леса, покой этого места, но постепенно стало его частью. И уже трудно было представить этот лес без огня или огонь без леса.
После погружения в белизну, тишину, хотелось окунуться в пламя, в причудливую игру красок огня, вобрать в себя огонь, запах дыма, звук потрескивающих поленьев, песню костра, наполниться всем этим до краёв и соединить с замерзшим лесом.
Лес потихонечку просыпается. Сумерки тают, медленно плавно. В лес приходит утро. Оно не врывается ярким солнцем или веселым гомоном. Утро неуверенно вплывает сначала в поле за лесом и оттуда в сам лес. И вот где-то на грани ночи и дня, когда руки почти касаются пламени, а спиной ощущается зимний холод, перестают существовать и тепло огня и холод леса, и сам лес словно тает... Возникает ощущение слияния, единения со всем, ощущение погружения. Ты есть и ты часть всего. И поток удивительной силы, чувство дыхания снега, огня, деревьев, светлеющего пространства. Словно наполняешься всем, что вокруг и возникает удивительное чувство благодарности, рождающее слова то ли молитвы, то ли древнего заклинания, и, кажется, можно видеть не глядя, слышать не слушая, знать не зная, ощущая радость бытия.