Измены и ревность
Всё начало своей жизни я был влюблён в недоступных женщин, а время проводил с подругами и сослуживицами без романтической составляющей. То есть, я мог сколько угодно ревновать предмет актуальной страсти к парню или мужу без всякого выхлопа. Предмет этого просто не знал. Более того, я осознавал полностью, что ревновать женщину к её мужу глупо, абсурдно.
Впервые ревность вырвалась из меня наружу, когда я обнаружил, что Таня, в которую я был влюблён, уже живёт с другим, продолжая встречаться и целоваться со мной. Но вырвалась ревность вместе с гневом лишь в одиночестве - разбил свой сотовый, приехав домой. На людях же вполне контролировал себя, даже в гости ездил в ту квартиру вместе с друзьями и Анной, кстати. До зимнего вечера, в который Таня попросила меня её не беспокоить, я ревности более не проявлял. А после это была уже не ревность, а горе. Я в больницу попал, простудившись, с температурой и без сознания.
Моё отношение к Анне было лёгкое и дружеское, пожалуй, до того момента в кафе, когда она пожаловалась на насилие. Подозреваю, что часть из невысказанных мною чувств в тот день приходилась и на ревность тоже. Но повторений я не припомню со своей стороны, до второго года совместной жизни. Аннушка же ревновала изначально и довольно заметно.
Начнём с того, что она подсмотрела и позже использовала мой пароль месенджера, ещё в год своего признания в парке. А потом, почти сразу, мне об этом сама рассказала с извинениями. Я был заинтригован, прежде всего тем, что кто-то настолько мной интересуется.
Было столкновение вместе с Анной и Таней на какой-то выставке или концерте. Я пришёл туда с одной из них, а другую встретил случайно. Уходили мы уже вместе. В воздухе прямо искры проскакивали. Не скрою, мне льстила эта ситуация, хотя нечто подобное уже бывало.
В то утро, с которого я отсчитываю семейную жизнь, тоже не без её ревности всё случилось. Тогда же, или чуть позже состоялся разговор об изменах. Я не помню, что говорила Анна. Для себя я знал, что изменять не планирую, что у меня тупо не встанет на другую, как и случилось в предшествующую событиям ночь. Ей сказал - если тебе очень захочется секса, то пусть, на здоровье. Лишь бы не с моими друзьями, и чтобы я гарантированно ничего не знал.
Это было логично. Она прямо в тот момент состояла в другом браке, изменяла мужу со мной, и, очевидно, с кем-то ещё (судя по косвенным данным). По крайней мере, до того, как смогла добиться секса от меня.
Примерно тоже касалось и личной информации. Я сказал - можешь копаться в моих телефонах, месенжере и почте, но я никогда не хочу знать самого факта, что ты это делаешь, и со мной не обсуждай. Я сам ничего подобного не делал. Лишь однажды написал в ответ случайному турку, просившему красавицу добавить его контакт - fuck off and go fuck yourself. Просто потому, что его сообщение пришло, когда я что-то правил на ноутбуке любимой.
Её ревность могла быть милой и смешной, когда Аннушка давала отповедь своей лучшей подруге - вот заведи себе своего мужика, он и будет твоим компьютером заниматься, но иногда принимала угрожающие формы. Анна возражала против моей поздней работы на объектах, против встреч с друзьями раз в неделю - «никогда не оставляй меня одну». Со временем дошло до скандала, по поводу моего чаепития в кафе со своей старинной подругой Олей, которую Анна прекрасно знала, и которая бывала на всех моих посиделках. Формулировка была странная - а чего меня не позвали? После этого, я врал Анне, когда говорил с Олей. И чувствовал при этом себя отвратительно. Ревность жены распространялась на рассадку в ресторанах, открытие дверей другим дамам и т.п. На любые женские голоса, на изображение женщины на моих обоях тоже.
Скандал вышел и когда Юля прислала мне фото своей груди, а Анна его увидела на экране (я его и не прятал). Бесполезно было объяснять, что я этого не просил. Бесполезно говорить, что я с Юлей никогда не виделся и не планирую. Юля тогда вылетела из моих контактов по требованию Анны (но всё равно писала). Кстати, Юля мне свои фото до сих пор шлёт изредка. Такой формат общения у неё.
Я не могу утверждать, но могу предположить, что Анна рассматривала общение в мессенджере, как некий эротичный процесс. Это я ей создал аккаунт. Там мы подолгу общались вечерами/ночами, там же она искала любовников, будучи замужем, насколько я понимаю. Поэтому сам факт, что я общаюсь с сотнями людей в сети её беспокоил несмотря на то, что это была просто программа для общения, а ни какие не сайты знакомств. После того, как она обнаружила мой диалог с какой-то женщиной на тему наших семейных проблем, Анна нарушила договор и рассказала мне, что она это видела. Я пояснил, что персонаж чисто виртуальный, из другого города, я с ней ни разу не встречался, и не собирался. Типичный «случайный попутчик». Может быть супруга мне не поверила. Мне звонили иногда подруги из других городов. Я с ними мило болтал, но после союза с Анной встречаться отказывался даже если они приезжали.
Последовало странное требование - прекратить общаться в интернет вообще. А личные и семейные проблемы обсуждать только с психотерапевтом. Я не считал такую постановку приемлемой, но на вторую часть согласился.
Относительно первой части, что я флиртую с кем попало, я отзеркалил претензию. Я сказал - дорогая, ты каждое утро моешь голову, укладываешь волосы, накладываешь макияж и наряжаешься, чтобы в офисе делать что? Флиртовать с сослуживцами, или исполнять производственные обязанности? Для кого походы к косметологам, стилисту? Ты же не модель и не продавец. Твоя работа говорить с людьми, а не очаровывать их. Я тебя ценю любую. Заспанную, растрёпанную, простуженную и обложенную подушками в постели. Для кого весь этот грим? Давай, ты перестанешь на работу прихорашиваться, а я прекращу свободную болтовню ни о чём в сети. Пойдёт? Так и разошлись. Естественно, без заключения соглашения, но с взаимной обидой.
К тому времени меня самого уже прилично задевало, что Аннушка прёт в карьере как танк, не всегда может ответить на мой звонок и не всегда перезванивает, при этом не любит, если я не отвечаю или не готов говорить. Она часто летала в командировки, восторженно рассказывала о каких-то директорах и тренерах (только мужиках). Я чувствовал, что она от меня отрывается, ревновал её к работе и сослуживцам.
Однажды вечером я поехал провожать её в аэропорт после рабочего дня. Я был откровенно замученный и позволил себе зевнуть в её присутствии. Это вызвало скандал - я тебе не интересна, я тебе надоела, ты меня больше не любишь и смотришь на меня не такими глазами - кричала Аннушка в зале отлёта. Возразить было нечего и сил для контраргументов не было. Я уже не мог сорваться и прилететь в другой город просто чтобы вместе гулять и целоваться, как бывало раньше. У меня просто не было на это свободных денег.
Я ревновал Анну не только к работе. Она иногда рассказывала о том, как с ней пытаются знакомиться на улице, как предлагали сниматься для какого-то эротического журнала. Говорила о мужских одеколонах и запахе табака. Я не курил. Я это всё запоминал. Однажды, заметив у дороги бигборд известной компании, Анна между прочим сообщила мне, что встречалась с одним из её директоров, будучи замужем предыдущий раз. На некоторое моё удивление конкретным подтверждением факта измен она возразила - ну а что делать, если хочется секса? Помню, меня поразила тогда такая формулировка, несмотря на её железную логику. Я ничего не смог сказать, никак не вербализовал нахлынувшие эмоции. Похоже, с её стороны это была какая-то игра, или запоздалая месть за моё поведение до начала нашего совместного проживания. Может, так она планировала подстегнуть мои амбиции. Эффект был обратный.
Поскольку ревность я себе запрещал, считал её непродуктивной, то напряжение приводило к замыканию в себе, да редким грубым шуткам на счёт её измен. Однажды я указал жене пятно на потолке обшивки салона её автомобиля - ты бы хоть туфли снимала, когда в машине того-этого. Аннушка сказала, что мои подозрения её очень обижают. Я извинился и так больше не шутил. Ревность же уходила в пар и в депрессию.
Анна тоже шутила.
Однажды, она в шутку сказала - ты мой, весь мой.
Я согласился и ответил - а ты моя.
Аннушка возразила - неет. Ты мой, а я, нет, не твоя.
Глупо, но такие вещи запоминаются.
К сожалению депрессия и антидепрессанты почти убили наш секс в последний год совместной жизни. До такой степени, что к концу года я уже представлял Таню, чтобы дать кончить Анне и кончить самому во время секса. Конечно, никому об этом не говорил. Можно назвать это изменой.
У людей разные представления, что есть измена. Взгляды, прогулки за руку, прикосновения или прикосновения к определённым зонам, объятия, разговоры или разговоры на определённые темы, поцелуи, сексуальный контакт или секс определённого вида, секс без презерватива, ребёнок на стороне… Вариантов не счесть и у каждого человека свой произвольный набор того, что он однозначно назовёт изменой. Например, по моим понятиям Аннушка в Тунисе со мной явно изменяла мужу, хоть мне от этого и было мало радости. Прямо перед нашим расставанием она вернулась из очередной поездки и сказала, что с другим человеком ей гораздо проще и приятнее общаться, чем со мной в моём нынешнем состоянии. Для меня это была однозначная измена. Я громко кричал на стальную опору, выбежав на улицу в одиночестве. На этом мы и расстались.
Я не говорю, что не пытался объясниться и наладить взаимодействие. Она тогда не хотела. При этом продолжала какие-то другие отношения. На ревность я право потерял, несмотря на штамп в паспорте, и она как-то в момент прошла сама. Я же соблюдал целибат полтора года после расставания.
Уже после камбека Анка спросила, как-бы, между прочим, изменял ли я ей в браке. Не исключено, что подозрения меня в измене сыграли важнейшую роль в разрушении отношений. К сожалению.
Я же никогда подобных вопросов не задавал и мысли эти от себя всегда старался отгонять.
Ревность в связи с Анной я ощутил вновь, лишь когда узнал о её ребёнке.
Впервые ревность вырвалась из меня наружу, когда я обнаружил, что Таня, в которую я был влюблён, уже живёт с другим, продолжая встречаться и целоваться со мной. Но вырвалась ревность вместе с гневом лишь в одиночестве - разбил свой сотовый, приехав домой. На людях же вполне контролировал себя, даже в гости ездил в ту квартиру вместе с друзьями и Анной, кстати. До зимнего вечера, в который Таня попросила меня её не беспокоить, я ревности более не проявлял. А после это была уже не ревность, а горе. Я в больницу попал, простудившись, с температурой и без сознания.
Моё отношение к Анне было лёгкое и дружеское, пожалуй, до того момента в кафе, когда она пожаловалась на насилие. Подозреваю, что часть из невысказанных мною чувств в тот день приходилась и на ревность тоже. Но повторений я не припомню со своей стороны, до второго года совместной жизни. Аннушка же ревновала изначально и довольно заметно.
Начнём с того, что она подсмотрела и позже использовала мой пароль месенджера, ещё в год своего признания в парке. А потом, почти сразу, мне об этом сама рассказала с извинениями. Я был заинтригован, прежде всего тем, что кто-то настолько мной интересуется.
Было столкновение вместе с Анной и Таней на какой-то выставке или концерте. Я пришёл туда с одной из них, а другую встретил случайно. Уходили мы уже вместе. В воздухе прямо искры проскакивали. Не скрою, мне льстила эта ситуация, хотя нечто подобное уже бывало.
В то утро, с которого я отсчитываю семейную жизнь, тоже не без её ревности всё случилось. Тогда же, или чуть позже состоялся разговор об изменах. Я не помню, что говорила Анна. Для себя я знал, что изменять не планирую, что у меня тупо не встанет на другую, как и случилось в предшествующую событиям ночь. Ей сказал - если тебе очень захочется секса, то пусть, на здоровье. Лишь бы не с моими друзьями, и чтобы я гарантированно ничего не знал.
Это было логично. Она прямо в тот момент состояла в другом браке, изменяла мужу со мной, и, очевидно, с кем-то ещё (судя по косвенным данным). По крайней мере, до того, как смогла добиться секса от меня.
Примерно тоже касалось и личной информации. Я сказал - можешь копаться в моих телефонах, месенжере и почте, но я никогда не хочу знать самого факта, что ты это делаешь, и со мной не обсуждай. Я сам ничего подобного не делал. Лишь однажды написал в ответ случайному турку, просившему красавицу добавить его контакт - fuck off and go fuck yourself. Просто потому, что его сообщение пришло, когда я что-то правил на ноутбуке любимой.
Её ревность могла быть милой и смешной, когда Аннушка давала отповедь своей лучшей подруге - вот заведи себе своего мужика, он и будет твоим компьютером заниматься, но иногда принимала угрожающие формы. Анна возражала против моей поздней работы на объектах, против встреч с друзьями раз в неделю - «никогда не оставляй меня одну». Со временем дошло до скандала, по поводу моего чаепития в кафе со своей старинной подругой Олей, которую Анна прекрасно знала, и которая бывала на всех моих посиделках. Формулировка была странная - а чего меня не позвали? После этого, я врал Анне, когда говорил с Олей. И чувствовал при этом себя отвратительно. Ревность жены распространялась на рассадку в ресторанах, открытие дверей другим дамам и т.п. На любые женские голоса, на изображение женщины на моих обоях тоже.
Скандал вышел и когда Юля прислала мне фото своей груди, а Анна его увидела на экране (я его и не прятал). Бесполезно было объяснять, что я этого не просил. Бесполезно говорить, что я с Юлей никогда не виделся и не планирую. Юля тогда вылетела из моих контактов по требованию Анны (но всё равно писала). Кстати, Юля мне свои фото до сих пор шлёт изредка. Такой формат общения у неё.
Я не могу утверждать, но могу предположить, что Анна рассматривала общение в мессенджере, как некий эротичный процесс. Это я ей создал аккаунт. Там мы подолгу общались вечерами/ночами, там же она искала любовников, будучи замужем, насколько я понимаю. Поэтому сам факт, что я общаюсь с сотнями людей в сети её беспокоил несмотря на то, что это была просто программа для общения, а ни какие не сайты знакомств. После того, как она обнаружила мой диалог с какой-то женщиной на тему наших семейных проблем, Анна нарушила договор и рассказала мне, что она это видела. Я пояснил, что персонаж чисто виртуальный, из другого города, я с ней ни разу не встречался, и не собирался. Типичный «случайный попутчик». Может быть супруга мне не поверила. Мне звонили иногда подруги из других городов. Я с ними мило болтал, но после союза с Анной встречаться отказывался даже если они приезжали.
Последовало странное требование - прекратить общаться в интернет вообще. А личные и семейные проблемы обсуждать только с психотерапевтом. Я не считал такую постановку приемлемой, но на вторую часть согласился.
Относительно первой части, что я флиртую с кем попало, я отзеркалил претензию. Я сказал - дорогая, ты каждое утро моешь голову, укладываешь волосы, накладываешь макияж и наряжаешься, чтобы в офисе делать что? Флиртовать с сослуживцами, или исполнять производственные обязанности? Для кого походы к косметологам, стилисту? Ты же не модель и не продавец. Твоя работа говорить с людьми, а не очаровывать их. Я тебя ценю любую. Заспанную, растрёпанную, простуженную и обложенную подушками в постели. Для кого весь этот грим? Давай, ты перестанешь на работу прихорашиваться, а я прекращу свободную болтовню ни о чём в сети. Пойдёт? Так и разошлись. Естественно, без заключения соглашения, но с взаимной обидой.
К тому времени меня самого уже прилично задевало, что Аннушка прёт в карьере как танк, не всегда может ответить на мой звонок и не всегда перезванивает, при этом не любит, если я не отвечаю или не готов говорить. Она часто летала в командировки, восторженно рассказывала о каких-то директорах и тренерах (только мужиках). Я чувствовал, что она от меня отрывается, ревновал её к работе и сослуживцам.
Однажды вечером я поехал провожать её в аэропорт после рабочего дня. Я был откровенно замученный и позволил себе зевнуть в её присутствии. Это вызвало скандал - я тебе не интересна, я тебе надоела, ты меня больше не любишь и смотришь на меня не такими глазами - кричала Аннушка в зале отлёта. Возразить было нечего и сил для контраргументов не было. Я уже не мог сорваться и прилететь в другой город просто чтобы вместе гулять и целоваться, как бывало раньше. У меня просто не было на это свободных денег.
Я ревновал Анну не только к работе. Она иногда рассказывала о том, как с ней пытаются знакомиться на улице, как предлагали сниматься для какого-то эротического журнала. Говорила о мужских одеколонах и запахе табака. Я не курил. Я это всё запоминал. Однажды, заметив у дороги бигборд известной компании, Анна между прочим сообщила мне, что встречалась с одним из её директоров, будучи замужем предыдущий раз. На некоторое моё удивление конкретным подтверждением факта измен она возразила - ну а что делать, если хочется секса? Помню, меня поразила тогда такая формулировка, несмотря на её железную логику. Я ничего не смог сказать, никак не вербализовал нахлынувшие эмоции. Похоже, с её стороны это была какая-то игра, или запоздалая месть за моё поведение до начала нашего совместного проживания. Может, так она планировала подстегнуть мои амбиции. Эффект был обратный.
Поскольку ревность я себе запрещал, считал её непродуктивной, то напряжение приводило к замыканию в себе, да редким грубым шуткам на счёт её измен. Однажды я указал жене пятно на потолке обшивки салона её автомобиля - ты бы хоть туфли снимала, когда в машине того-этого. Аннушка сказала, что мои подозрения её очень обижают. Я извинился и так больше не шутил. Ревность же уходила в пар и в депрессию.
Анна тоже шутила.
Однажды, она в шутку сказала - ты мой, весь мой.
Я согласился и ответил - а ты моя.
Аннушка возразила - неет. Ты мой, а я, нет, не твоя.
Глупо, но такие вещи запоминаются.
К сожалению депрессия и антидепрессанты почти убили наш секс в последний год совместной жизни. До такой степени, что к концу года я уже представлял Таню, чтобы дать кончить Анне и кончить самому во время секса. Конечно, никому об этом не говорил. Можно назвать это изменой.
У людей разные представления, что есть измена. Взгляды, прогулки за руку, прикосновения или прикосновения к определённым зонам, объятия, разговоры или разговоры на определённые темы, поцелуи, сексуальный контакт или секс определённого вида, секс без презерватива, ребёнок на стороне… Вариантов не счесть и у каждого человека свой произвольный набор того, что он однозначно назовёт изменой. Например, по моим понятиям Аннушка в Тунисе со мной явно изменяла мужу, хоть мне от этого и было мало радости. Прямо перед нашим расставанием она вернулась из очередной поездки и сказала, что с другим человеком ей гораздо проще и приятнее общаться, чем со мной в моём нынешнем состоянии. Для меня это была однозначная измена. Я громко кричал на стальную опору, выбежав на улицу в одиночестве. На этом мы и расстались.
Я не говорю, что не пытался объясниться и наладить взаимодействие. Она тогда не хотела. При этом продолжала какие-то другие отношения. На ревность я право потерял, несмотря на штамп в паспорте, и она как-то в момент прошла сама. Я же соблюдал целибат полтора года после расставания.
Уже после камбека Анка спросила, как-бы, между прочим, изменял ли я ей в браке. Не исключено, что подозрения меня в измене сыграли важнейшую роль в разрушении отношений. К сожалению.
Я же никогда подобных вопросов не задавал и мысли эти от себя всегда старался отгонять.
Ревность в связи с Анной я ощутил вновь, лишь когда узнал о её ребёнке.