***
Дорогие машины,
дорогие часы,
дорогие лица,
А в ее груди новое дорогое пламя,
И Москва такая, что в легкую
заснуть в объятьях или
заблудиться
Где-то между вокзалами,
разноцветными станциями,
твоими руками.
***
На Киевском, отражая стеклянный купольных круг,
Встретились двое,
поливая друг друга дождем
Из одиночества и степных пересушенных мук,
Встретились и побрели между
«мы с тобой» и
«еще не вдвоем».
***
И только апрельское солнце
второго десятка
третьего тысячелетия,
не вытерпев этой вселенской тоски,
Обрушило ласки и поцелуи,
которые столько лет
Копило в большой,
безответной любви
на него.
Человека, дрожащего от прикосновений
Недоцелованных
колких фраз из каменных стен,
Которого солнце берегло в пустынях от плена,
скорпионов,
змеиного яда и не спасло
на Севере от женских измен.
***
И только весенний зюйд-ост,
дорвавшись до
Клейких причесок, увидел глаза ее,
полных соринок
и туши,
Решил, что пора бы уже покидать ей бредовое дно,
Учиться взаимно любить породнённые души.
***
Толкнул ее ветер с обрыва, скалы, в метро
И падало тело,
и страшно хотело,
дрожало и холодело.
И верило тело, что всё ей за дело,
и это за дело.
Видать за хорошее дело,
любви ей досталось ведро…