Генри Миллер "Тропик рака" - цитатки
У меня ни работы, ни сбережений, ни надежд. Я - счастливейший человек в мире.
...
Мне хотелось бы петь лучше, мелодичнее, но тогда ты, скорее всего, не стала бы меня слушать вовсе. Ты слыхала, как пели другие, но тебя это не тронуло.
...
У нее был немецкий рот, французские уши и русская задница. Пи**а -- интернациональная.
...
Ну что ж, я возьму эти листки и пойду дальше. Жизнь будет продолжаться везде и повсюду. Куда бы я ни пришел, везде будут люди со своими драмами. Люди как вши - они забираются под кожу и остаются там. Вы чешетесь и чешетесь - до крови, но вам никогда не избавиться от этих вшей. Куда бы я ни сунулся, везде люди, делающие ералаш из своей жизни. Несчастье, тоска, грусть, мысли о самоубийстве - это сейчас у всех в крови. Катастрофы, бессмыслица,
неудовлетворенность носятся в воздухе. Чешись сколько хочешь, пока не сдерешь кожу.
...
Если в мире есть кто-нибудь хуже педераста, то это только скряга.
...
Размеры этой женщины грандиозны. Они-то и пугают его более всего прочего. Если бы он вдруг увидел ее сейчас
стоящей на ступенях, то, вероятно, упал бы в обморок. Вот как он ее уважает!
...
Город - точно огромный заразный больной, разбросавшийся по постели. Красивые же улицы выглядят нс так отвратительно только потому, что из них выкачали гной.
...
Может быть, и приятно знать, что женщина умна, но литература вместо горячего тела шлюхи - это не то блюдо, которое следует подавать в постели.
...
Как замечательно иметь смокинг, хорошую сигару и жену, которая играет на рояле. Очень приятно,
успокаивает нервы. В антракте можно покурить и подышать свежим воздухом.
...
Боже мой, да стань же на колени и благодари меня! Неужели ты не видишь, что сейчас у тебя в доме - женщина?
...
Слова - это одиночество. Я оставил пару слов для тебя на скатерти вчера вечером, но ты закрывал их своими локтями.
...
Он построил вокруг нее изгородь, как будто она - вонючие кости какого-то святого. <...> Но строить забор вокруг нее - это тебе не поможет. Нельзя держать человека за загородкой - так больше не делается... <...> Ты думаешь, все, что
нужно, -- это сердце, полное любви; быть может, так оно и есть, если нашел подходящую женщину, но у тебя не осталось больше сердца... <...> Она не нанимала тебя в сторожевые псы... она взяла тебя как поэта.
...
Если бы кто-то посмел сказать все, что он думает об этом мире, для него не осталось бы здесь места. Когда в мир является Человек, мир наваливается на него и ломает ему хребет. Он не может жить среди этих все еще стоящих, но подгнивших колонн, среди этих разлагающихся людей. Наш мир - это ложь на фундаменте из огромного зыбучего страха. Если и рождается раз в столетие человек с жадным ненасытным взором, человек, готовый перевернуть мир, чтобы создать новую расу людей, то любовь, которую он несет в мир, превращают в желчь, а его самого - в бич человечества. Если является на свет книга, подобная взрыву, книга, способная жечь и ранить вам душу, знайте, что она написана человеком с еще не переломанным хребтом, человеком, у которого есть только один способ зашиты от этого мира - слово; и это слово всегда сильнее всеподавляющей лжи мира, сильнее, чем все орудия пыток,
изобретенные трусами для того, чтобы подавить чудо человеческой личности.