силиконовый дневник
сидя на его коленях, ты прекрасно понимаешь что стариковские ноги не рассчитаны на такой вес,
но тебе правда надо, у тебя там столько всего накопилось за много лет.
и ты, захлебываясь от отчаяния, просишь просишь и просишь, потому что оказывается можно.
потому что все эти годы было можно, идиот.
придерживая цветы за поскрипывающие стебли, ты разбиваешь молотком белую квадратную вазочку,
и внутри оказывается точно такая же, только поменьше (как надо).
слова выскальзывают торопливыми ящурками, обнажая маленький ноющий выверт на самом дне.
маховик начинает вращаться в другую сторону, и ты принимаешься все зачеркивать.
ненужное, которое в общем-то все. кроме единственного - желаемого самим сердцем.
возможно, в этот момент впервые став честным перед небом и перед самим собой.
рапунцель сначала делает химиотерапию, потом перестает делать.
все просто.
но тебе правда надо, у тебя там столько всего накопилось за много лет.
и ты, захлебываясь от отчаяния, просишь просишь и просишь, потому что оказывается можно.
потому что все эти годы было можно, идиот.
придерживая цветы за поскрипывающие стебли, ты разбиваешь молотком белую квадратную вазочку,
и внутри оказывается точно такая же, только поменьше (как надо).
слова выскальзывают торопливыми ящурками, обнажая маленький ноющий выверт на самом дне.
маховик начинает вращаться в другую сторону, и ты принимаешься все зачеркивать.
ненужное, которое в общем-то все. кроме единственного - желаемого самим сердцем.
возможно, в этот момент впервые став честным перед небом и перед самим собой.
рапунцель сначала делает химиотерапию, потом перестает делать.
все просто.