О варежке
Варежка.
В уже достаточно-таки далекий Новый 1994-ый год мои родители решили навестить младшего брата моего деда. Я натянула свои любимые варежки бело-желтого оттенка с мордочкой на тыльной стороне ладони и собралась в нелегкий путь. Брат деда жил в соседнем районе. Транспорта в Тбилиси тогда почти не было, света, воды и отопления, конечно, тоже. Отмечать Новый год мы с родителями отправились пешком. Одной рукой отец придерживал маму, во второй сжимал мою ладошку, которая начинала потеть от тепла отцовской руки, и папа, как обычно, снял с меня одну варежку и положил в карман своего бушлата.
В гостях собралось все большое семейство - человек 20, не считая детей. В одной из темных, холодных комнат был накрыт длинный праздничный грузинский стол, за которым сидели взрослые. В другой - маленькой, такой же темной и не менее холодной, уже не ждали новогодних чудес дети. В том числе и шестилетняя я. Квартира была большая, гости - шумные, праздник становился все пьянее и правдоподобнее.
Кто первым тогда поднял тревогу - уже не помню, да не так уж и важно. Все эти маловажные мелочи как-то стерлись из памяти. Помнится, как уже светало, в доме было полно сотрудников милиции, и мой отец, тогда еще сотрудник госбезопасности, давал указания по вопросам поиска и допроса соседей. Шансов найти грабителей, зашедших посреди ночи в разгар гулянки в оставленную кем-то открытой дверь, были нулевыми. Ночью из коридора унесли все, что смогли загрести в охапку: куртки, шубы, пальто, бушлат отца, специально присланные из Еревана сапоги мамы (обувь такого миниатюрного размера, передавшегося по наследству и мне, можно было заказать только здесь). В карманах родителей - вся зарплата, полученная в тот день, отпускные, документы и моя варежка..
Уже к полудню нас везли домой в чьей-то машине. Я, как обычно, сидела на коленях у отца, на переднем сиденье. Левая рука у меня была спрятана в варежку. Правая в то утро осталась незащищенной от холода. А потом я посмотрела под ноги. Отец ехал домой в чьих-то тапках.
- Пап, в следующем году я обязательно попрошу Деда Мороза принести тебе сапоги, - отец улыбнулся.
"Вот бы и варежку вернуть..", - хотелось где-то очень внутри.
Грабителей тогда так и не нашли.
Мы уже давно не живем в Тбилиси.
Уже давно у меня не осталось второй из той пары варежек.
Мама всегда имела привычку беспощадно выкидывать мои скровища.
Любовь.
Вчера был мой первый Новый год в компании друзей и любимого человека.
Казалось довольно-таки смешным, что выпрошенные мной заранее в подарок на Новый год духи Гев упаковал буквально насмерть и увел меня вручить подарок в отдельную от остальных комнату.
Первыми из обертки показались, соответственно, именно желанные духи. А там, дальше - еще один сверток. Стало совсем весело, потому что по форме он напоминал усердно упакованные носки. Обертка полетела в клочки, и из нее показались две вязанные варежки желто-белого оттенка с улыбающимся смайликом на тыльной стороне ладони.
А когда мои руки снова, спустя 18 лет, оказались в пусть и не похожих, но тех самых варежках, пальцы левой руки нащупали внутри то, что я теперь буду носить на безымяном пальце, и что теперь делает меня невестой того, кто все-таки слышит мое дыхание.
Спасибо.
В уже достаточно-таки далекий Новый 1994-ый год мои родители решили навестить младшего брата моего деда. Я натянула свои любимые варежки бело-желтого оттенка с мордочкой на тыльной стороне ладони и собралась в нелегкий путь. Брат деда жил в соседнем районе. Транспорта в Тбилиси тогда почти не было, света, воды и отопления, конечно, тоже. Отмечать Новый год мы с родителями отправились пешком. Одной рукой отец придерживал маму, во второй сжимал мою ладошку, которая начинала потеть от тепла отцовской руки, и папа, как обычно, снял с меня одну варежку и положил в карман своего бушлата.
В гостях собралось все большое семейство - человек 20, не считая детей. В одной из темных, холодных комнат был накрыт длинный праздничный грузинский стол, за которым сидели взрослые. В другой - маленькой, такой же темной и не менее холодной, уже не ждали новогодних чудес дети. В том числе и шестилетняя я. Квартира была большая, гости - шумные, праздник становился все пьянее и правдоподобнее.
Кто первым тогда поднял тревогу - уже не помню, да не так уж и важно. Все эти маловажные мелочи как-то стерлись из памяти. Помнится, как уже светало, в доме было полно сотрудников милиции, и мой отец, тогда еще сотрудник госбезопасности, давал указания по вопросам поиска и допроса соседей. Шансов найти грабителей, зашедших посреди ночи в разгар гулянки в оставленную кем-то открытой дверь, были нулевыми. Ночью из коридора унесли все, что смогли загрести в охапку: куртки, шубы, пальто, бушлат отца, специально присланные из Еревана сапоги мамы (обувь такого миниатюрного размера, передавшегося по наследству и мне, можно было заказать только здесь). В карманах родителей - вся зарплата, полученная в тот день, отпускные, документы и моя варежка..
Уже к полудню нас везли домой в чьей-то машине. Я, как обычно, сидела на коленях у отца, на переднем сиденье. Левая рука у меня была спрятана в варежку. Правая в то утро осталась незащищенной от холода. А потом я посмотрела под ноги. Отец ехал домой в чьих-то тапках.
- Пап, в следующем году я обязательно попрошу Деда Мороза принести тебе сапоги, - отец улыбнулся.
"Вот бы и варежку вернуть..", - хотелось где-то очень внутри.
Грабителей тогда так и не нашли.
Мы уже давно не живем в Тбилиси.
Уже давно у меня не осталось второй из той пары варежек.
Мама всегда имела привычку беспощадно выкидывать мои скровища.
Любовь.
Вчера был мой первый Новый год в компании друзей и любимого человека.
Казалось довольно-таки смешным, что выпрошенные мной заранее в подарок на Новый год духи Гев упаковал буквально насмерть и увел меня вручить подарок в отдельную от остальных комнату.
Первыми из обертки показались, соответственно, именно желанные духи. А там, дальше - еще один сверток. Стало совсем весело, потому что по форме он напоминал усердно упакованные носки. Обертка полетела в клочки, и из нее показались две вязанные варежки желто-белого оттенка с улыбающимся смайликом на тыльной стороне ладони.
А когда мои руки снова, спустя 18 лет, оказались в пусть и не похожих, но тех самых варежках, пальцы левой руки нащупали внутри то, что я теперь буду носить на безымяном пальце, и что теперь делает меня невестой того, кто все-таки слышит мое дыхание.
Спасибо.