Ууууууу
Вернулась. В начале мая была северная Шотландия и Йоркшир, где мы провели десять дней - ровно столько, сколько мне понадобилось, чтобы добраться в июне от Москвы до одного чудесного места в Южной Якутии.
Там никогда не закрываются двери и можно запросто зайти вечером к товарищу, благо идти до любого товарища не более пятидесяти метров. Там можно вместо утреннего апокалипсиса метро ездить на работу на вездеходе: на лужах - лед, в морду - ветер, иногда по пути попадается облезлая лиса. Ручьи, которые питает вечная мерзлота, журчат под камнями - припадай да пей, пока зубы не сведет. Вкуснее воды не было и не будет никогда. Бурундучки, убегающие от любого шороха, но обязательно оглядывающиеся; горностаи, а уж птиц - несчетно: ястребы, кедровки, совы, глухари. И ползать по сыпухе вверх с прибором, а потом пытаться повторить любимый трюк руководителя моей практики под названием «делай-как-я-что-не-каталась-никогда-на-американских-горках».
Там, среди сопок, с видом на хребет Удокан, живут геологи: ходят по тайге с ружьем и лайкой, ловят рыбу (гораздо реже, чем хотелось бы), а, услышав подозрительно громкий треск веток, шутят про «если что - это дерево мое». Они успели поработать на Полярном Урале, пройти всю Якутию и еще пару континентов с лихуем. Они скачут с тяжеленными рюкзаками по тайге с похмелья, а потом, отдыхая в тени вездехода, тянут нараспев: «пооолная жопа огурцов». Если кто-то громко матерится и выходит из себя, вы не услышите от них ничего, кроме «ну, у всех есть свои недостатки». Короче, не придумали еще слов, чтобы рассказать, какие там классные люди. А дядя Дима-вездеходчик, у которого только один недостаток, был бы чемпионом России по трофи-рейдам, если бы ему хоть раз пришло в голову заняться такой херней, как участие в чемпионате; для него это - работа.
Полцарства за свежего хариуса! И за возможность еще раз там побывать.
Там никогда не закрываются двери и можно запросто зайти вечером к товарищу, благо идти до любого товарища не более пятидесяти метров. Там можно вместо утреннего апокалипсиса метро ездить на работу на вездеходе: на лужах - лед, в морду - ветер, иногда по пути попадается облезлая лиса. Ручьи, которые питает вечная мерзлота, журчат под камнями - припадай да пей, пока зубы не сведет. Вкуснее воды не было и не будет никогда. Бурундучки, убегающие от любого шороха, но обязательно оглядывающиеся; горностаи, а уж птиц - несчетно: ястребы, кедровки, совы, глухари. И ползать по сыпухе вверх с прибором, а потом пытаться повторить любимый трюк руководителя моей практики под названием «делай-как-я-что-не-каталась-никогда-на-американских-горках».
Там, среди сопок, с видом на хребет Удокан, живут геологи: ходят по тайге с ружьем и лайкой, ловят рыбу (гораздо реже, чем хотелось бы), а, услышав подозрительно громкий треск веток, шутят про «если что - это дерево мое». Они успели поработать на Полярном Урале, пройти всю Якутию и еще пару континентов с лихуем. Они скачут с тяжеленными рюкзаками по тайге с похмелья, а потом, отдыхая в тени вездехода, тянут нараспев: «пооолная жопа огурцов». Если кто-то громко матерится и выходит из себя, вы не услышите от них ничего, кроме «ну, у всех есть свои недостатки». Короче, не придумали еще слов, чтобы рассказать, какие там классные люди. А дядя Дима-вездеходчик, у которого только один недостаток, был бы чемпионом России по трофи-рейдам, если бы ему хоть раз пришло в голову заняться такой херней, как участие в чемпионате; для него это - работа.
Полцарства за свежего хариуса! И за возможность еще раз там побывать.
