Слезы деда
Приезд
Входим во двор. Все плачут, на нас сначала никто не обращает внимания. Мы медленно идем к двери дома. Входим, сталкиваемся глазами с дедом… С моим дедом. Он смотрит сквозь нас.
Неужели он не узнал меня? Его любимую внучку?
Неужели он не узнал папу - его сына?
[Spoiler (click to open)]
Не узнал... потому что не увидел. Потому что голова его, словно вата, была пуста и полна одновременно. Хоронили бабушку. Мою бабушку… Дедову бабушку, с которой он прожил всю свою жизнь.
Наконец дед заметил нас. Он обнял меня. Я почему-то ждала, что он как всегда начнет меня подкидывать и кричать «моето момиченце» (болг: моя девочка). Но он отвернулся и ушел. Он стеснялся свих слез… Почему? Ведь это было так естественно! Ведь мы приехали для того, чтобы его утешить…
Наверно, потому что никогда не плакал. Наверно, потому что до того самого дня в жизни все складывалось так, как должно было. А может, и плакал... только я е знала об этом.
Приготовления
По дому сновали тетки. Они бегали из летней кухни в переднюю хату - так называли 3 смежные комнаты в доме. Они были отведены для особо почетных гостей.
Меня посадили на кровать. Папа ушел куда-то. Мена отвели в холодную комнату в задней хате. Был февраль. Судя по всему, печку не топили несколько дней. Я сидела одна на диване. Какая-то старушка подошла, подергала меня за щеку и сказала: «Вот тут и умерла, прямо на этой самой кровати». Мне сразу стало жарко... и как-то неуютно.
Я не боялась умершей бабушки. Мне было неприятно оттого, что эта бабулька жирной ладонью трогала мое лицо. Я все еще чувствовала ее пальцы. И мне было неприятно от того, что ей захотелось сказать мне о том, где умерла моя бабушка. А мне было всего-навсего 8 лет.
Меня позвали на кухню - поесть. Я отказалась. Есть совершенно не хотелось. И потерять папу в общей суете тоже.
Процессия
На кровати я просидела несколько часов. Потом принесли бабушку. Все громко плакали, как это принято на деревенских похоронах. Какие-то женщины горестно завывали. Те, кто помоложе - раздавали всем присутствующим калачи, свечки, колево. Все пили вино. И мне налили. Я выпила, и стало тепло и противно. Закружилась голова, и мне захотелось то ли спать, то ли просто спрятаться ото всех.
Когда гроб выносили со двора, дед растолкал всех, схватился за него и … зарыдал. Он плакал так громко и надрывно, что даже те кликуши, которым было положено громко причитать, замолчали. Дед рыдал долго. И замолчал в один миг. Отпустил гроб и сказал спокойным и решительным голосом: «пошли».
Во время погребения он больше не плакал. Он курил в сторонке. Потом все вернулись назад - в дом, в переднюю хату. Там был накрыт огромный стол. Все ели и громко разговаривали. Многие даже смеялись. Мне в 8 лет было странно: почему на похоронах смеются. Я искала глазами папу и деда. Но никого не было рядом. Я сидела одна среди чужих людей. Потом вышла во двор, побродила и решила залезть на чердак. Это самое интересное место в доме. Помимо пшеницы, семечек, орехов и прочих съестных запасов, там хранились книги, папины тетрадки и дневники. И папины дневники выгладили точно так же, как и мой, который я каждый день носила в школу. Только страницы пожелтели и истрепались. Каждую страницу я читала с особым трепетом, пыталась расшифровать, что же писали в нем учителя.
Пропажа
Спустилась вниз я, когда уже стемнело. Дед бегал по двору как угорелый, папа схватил меня и поволок в дом. Оказывается, меня уже больше часу разыскивали. Мне казалось странным, что они не поднялись на чердак….
Папа отвел меня в дом и нахлестал. Было не больно, но очень обидно. Потом пришел дед. В голосе было столько нежности и … укора: «И куда же ты пропала? А я хотел тебе озеро показать, когда еще увидишь его замерзшим? Когда еще приедешь зимой? Я ж только в летних платьицах тебя и видел… А завтра домой?» Дед поднял глаза на папу. Тот утвердительно кивнул.
Дед обнял меня и снова заплакал... Но совсем не так, как у гроба. Он плакал тихо-тихо, часто всхлипывая. Словно, говорил мне - я один, я совсем один!.. В целом мире…
Расставание
Потом дед пошел топить печку. А папа - стелить постель. Когда комната немного прогрелась, я сняла куртку и запрыгнула под одеяло.
Пришло завтра.
Папа спешно рубил дрова, трусил дорожки, подметал двор.
Дед сидел у окна и смотрел в пустоту.
К дому подъехал грузовик, на котором работал брат деда. Посигналили. Пора в дорогу.
Мы оделись и тронулись в путь.
Уже в поезде я снова сняла куртку и почувствовала, что плечо на ней было мокрым. На нем остались дедовы слезы…