77. Туман (продолжение) часть 4
А утром… А утром оказалось, что он так и не ложился. Темные круги под глазами, еще большая бледность лица явно об этом свидетельствовали, да он и сам этого не отрицал.
- Почему ты не лег?
- Мне… больно спать, - пожал плечами Седой.
- Как это?
- Я во сне вижу что-то такое, от чего мне очень страшно. Только это не простые кошмары. А наутро я почти ничего не помню, кроме того, что мне было страшно и больно, - все это он проговорил быстро, стоя ко мне спиной, пока собирал сумку. Голос его, мне показалось, дрожал.
«То ли он такой слабак, то ли действительно… Наверное, второе», - подумалось мне.
Больше мы не возобновляли этот разговор. В конце концов, это его дело - для меня он всего лишь попутчик. И если он хочет и может не спать, то пускай не спит. Я ему не мать, чтобы решать, когда ему что делать.
Этот день он был даже молчаливее обычного. Ближе к обеду начал часто спотыкаться, отставать. Видимо, силы его иссякали. Я была раздражена. Ну что ему стоило спать ночью? Ведь понимал же, наверное, что не выдержит еще одного дня. Нет, он завалится дрыхнуть ТЕПЕРЬ, и я потеряю время. Или, может, бросить его? Похоже, этот тип еще не исчерпал все свои странности.
Приблизилось время обеда. Когда я остановилась, он буквально упал на землю, прислонился к дереву, прикрыл глаза. Я взглянула на него и тут же отвернулась - мне показалось, что я смотрю на мертвеца.
- Прости. Похоже, я больше не могу идти, - произнес он. - 4ад0…, ты ведь не оставишь меня?
Что-то застряло в горле, мешая мне говорить. Я с трудом проглотила это что-то и ответила как можно ласковее:
- Конечно, я подожду, пока ты проснешься. Не бойся ничего, вдруг, на этот раз снов не будет.
Он слегка покачал головой, странная усмешка пробежала по его тонким бледным губам. Я буквально видела, как он провалился в сон. Или сон навалился на него мертвым грузом…
Это было страшное зрелище…
Мне было страшно.
А как страшно было ему!
Когда ему снились кошмары - или что ему снилось - по его лицу пробегало отражение тех ужасов, что он видел.
И я теперь знала ответ на вопрос, почему у него седые волосы.
Сначала я хотела уйти подальше, но жалость возобладала во мне над страхом. Я села рядом с Седым, положила его голову к себе на колени, и стала гладить ее. Он немного успокоился, почти перестал бредить и метаться. Такой маленький, слабенький, худенький… и абсолютно беззащитный, как и все в этом странном туманном мире. А я… наконец-то кому-то нужна. Кому-то странному, усталому, тихому. Кому-то седому и бледному. Кому-то…
Так я и заснула - сидя у дерева, баюкая чужую боль.
Мы проснулись одновременно утром следующего дня. В его взгляде я прочитала… не знаю, что именно… но я ясно поняла, что что-то изменилось. И еще я поняла, что ему есть, что сказать. У него и взгляд изменился, и походка…
Но Седой, по своему обыкновению, бОльшую часть пути молчал. И вообще, делал вид, что ничего не изменилось. Но Я-то чувствовала! Вопросы какие-то я задавать боялась, все ждала, когда он сам решит заговорить. А он молчал.
Вечером я не выдержала, спросила:
- Скажи, что-то изменилось со вчерашнего дня?
- Нет, с чего ты взяла? - быстро ответил он.
- Не ври мне, пожалуйста. Я этого не заслужила, - ответила я, мгновенно и остро почувствовав обиду, - Я не ушла вчера, хотя мне и было страшно. Больше того… А впрочем, как знаешь, - и я отвернулась от него.
- Прости. Ведь это благодаря тебе… Ладно, я скажу, - произнес с расстановкой Седой. Я обернулась, - Я все вспомнил.
Кровь прилила у меня к лицу. Вспомнил? Что он вспомнил? ЗДЕСЬ, в этом тумане, главной болезнью людей была болезнь беспамятства. Все забывалось, все стиралось серым туманом - солнце, имя, собственное лицо…
- Что? - переспросила я.
- Я всё вспомнил, абсолютно всё, - ответил он глухим голосом. И глаза его не лгали.
Но ведь это значит, что…
- Почему ты не лег?
- Мне… больно спать, - пожал плечами Седой.
- Как это?
- Я во сне вижу что-то такое, от чего мне очень страшно. Только это не простые кошмары. А наутро я почти ничего не помню, кроме того, что мне было страшно и больно, - все это он проговорил быстро, стоя ко мне спиной, пока собирал сумку. Голос его, мне показалось, дрожал.
«То ли он такой слабак, то ли действительно… Наверное, второе», - подумалось мне.
Больше мы не возобновляли этот разговор. В конце концов, это его дело - для меня он всего лишь попутчик. И если он хочет и может не спать, то пускай не спит. Я ему не мать, чтобы решать, когда ему что делать.
Этот день он был даже молчаливее обычного. Ближе к обеду начал часто спотыкаться, отставать. Видимо, силы его иссякали. Я была раздражена. Ну что ему стоило спать ночью? Ведь понимал же, наверное, что не выдержит еще одного дня. Нет, он завалится дрыхнуть ТЕПЕРЬ, и я потеряю время. Или, может, бросить его? Похоже, этот тип еще не исчерпал все свои странности.
Приблизилось время обеда. Когда я остановилась, он буквально упал на землю, прислонился к дереву, прикрыл глаза. Я взглянула на него и тут же отвернулась - мне показалось, что я смотрю на мертвеца.
- Прости. Похоже, я больше не могу идти, - произнес он. - 4ад0…, ты ведь не оставишь меня?
Что-то застряло в горле, мешая мне говорить. Я с трудом проглотила это что-то и ответила как можно ласковее:
- Конечно, я подожду, пока ты проснешься. Не бойся ничего, вдруг, на этот раз снов не будет.
Он слегка покачал головой, странная усмешка пробежала по его тонким бледным губам. Я буквально видела, как он провалился в сон. Или сон навалился на него мертвым грузом…
Это было страшное зрелище…
Мне было страшно.
А как страшно было ему!
Когда ему снились кошмары - или что ему снилось - по его лицу пробегало отражение тех ужасов, что он видел.
И я теперь знала ответ на вопрос, почему у него седые волосы.
Сначала я хотела уйти подальше, но жалость возобладала во мне над страхом. Я села рядом с Седым, положила его голову к себе на колени, и стала гладить ее. Он немного успокоился, почти перестал бредить и метаться. Такой маленький, слабенький, худенький… и абсолютно беззащитный, как и все в этом странном туманном мире. А я… наконец-то кому-то нужна. Кому-то странному, усталому, тихому. Кому-то седому и бледному. Кому-то…
Так я и заснула - сидя у дерева, баюкая чужую боль.
Мы проснулись одновременно утром следующего дня. В его взгляде я прочитала… не знаю, что именно… но я ясно поняла, что что-то изменилось. И еще я поняла, что ему есть, что сказать. У него и взгляд изменился, и походка…
Но Седой, по своему обыкновению, бОльшую часть пути молчал. И вообще, делал вид, что ничего не изменилось. Но Я-то чувствовала! Вопросы какие-то я задавать боялась, все ждала, когда он сам решит заговорить. А он молчал.
Вечером я не выдержала, спросила:
- Скажи, что-то изменилось со вчерашнего дня?
- Нет, с чего ты взяла? - быстро ответил он.
- Не ври мне, пожалуйста. Я этого не заслужила, - ответила я, мгновенно и остро почувствовав обиду, - Я не ушла вчера, хотя мне и было страшно. Больше того… А впрочем, как знаешь, - и я отвернулась от него.
- Прости. Ведь это благодаря тебе… Ладно, я скажу, - произнес с расстановкой Седой. Я обернулась, - Я все вспомнил.
Кровь прилила у меня к лицу. Вспомнил? Что он вспомнил? ЗДЕСЬ, в этом тумане, главной болезнью людей была болезнь беспамятства. Все забывалось, все стиралось серым туманом - солнце, имя, собственное лицо…
- Что? - переспросила я.
- Я всё вспомнил, абсолютно всё, - ответил он глухим голосом. И глаза его не лгали.
Но ведь это значит, что…