О плагиате и Мэри Сью.
Мне безумно нравится быть писателем с читателями, а не писать в стол. Находиться по Ту сторону книги - захватывающее приключение, впечатлениями от которого хочется поделиться. Рефлексия - такая вещь... затягивает.
Продолжаю размышлять над вопросами и мнениями, которые высказали читатели «Долгой дороги в Салкан».
Близко к вопросу «Как ты это придумала?» стоит вопрос «Откуда ты взяла имена/названия городов/сюжет/героев?» А замечание: «Агата - это ты, да?» - даже побудило меня придать главной героине внешние черты моей бабушки, которая жизнь свою, кстати, посвятила медицине. Ее, правда, не похищали разбойники, а мачеха была хорошей женщиной. Агата - это не моя бабушка. Но и не я. Ладно?
Комментарии эти я получаю в доброжелательной форме, и понимаю, что человеку это и правда интересно и что никто не хотел обидеть художника, но все хочу объяснить, почему они меня так тревожат и даже пугают.
Нет для автора ничего страшнее, чем обвинение в плагиате и в том, что в главном герое он изобразил улучшенную версию себя (такого персонажа еще называют Мэри Сью). Почему нет? Ну, потому что ты даже самому себе не можешь с уверенностью сказать, что ничего не заимствовал ненароком и что не стараешься сделать героя как можно более привлекательным. Привлекательным прежде всего в собственных глазах. И получается у тебя хороший человек с парочкой очаровательных недостатков. Похож он на тебя? В чем-то - конечно.
Вернусь к вопросу, откуда я что беру. Первый порыв - ответить, что из головы. Но это не совсем верно, так как подразумевает, что некая черная дыра в мозгу генерирует абсолютно новый контент. Сказать, что все заимствовано из прочитанных книг и из собственных наблюдений и опыта, тоже мало. Я же не реферат написала, в котором собрала все, что смогла найти, подходящее по теме.
Ну так откуда же?
Когда мы изучали в университете Ролана Барта, меня поразила сформулированная им мысль, к которой я, как мне тогда казалось, и сама была уже близка - мы не в состоянии придумать ничего нового. Ведь сам язык, который мы используем, придуман до нас. Любой текст опирается на ранее созданные и даже ведет с ними диалог (это уже из Бахтина).
Да что я пересказываю? Вот нашла Бартовскую цитату: «Каждый текст является интертекстом: другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры. Каждый текст представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат. Обрывки культурных кодов, формул, ритмических структур, фрагменты социальных идиом и т. д. - все они поглощены текстом и перемешаны в нем, поскольку всегда до текста и вокруг него существует язык. Как необходимое предварительное условие для любого текста интертекстуальность не может быть сведена к проблеме источников и влияний: она представляет собой общее поле анонимных формул, происхождение которых редко можно обнаружить, бессознательных или автоматических цитат, даваемых без кавычек».
Как это ощущается на практике? Мне нужно имя. И в голове вспыхивает подходящее - Агата. Принцесса Агата. Тут вам и приятный намек на драгоценный камень - не булыжником же звать такую высокородную особу. И звучит хорошо - не слишком просто, но и не чересчур мудрено. А через какое-то время ты понимаешь, что вспыхнуло оно не случайно - ты недавно читала биографию Агаты Кристи.
И так постоянно. Я не всегда осознаю, какими путями приходит то или иное решение.
Смешно. Еще один пример вспомнила. Ссорятся герои. Он уехал надолго, а она этим оскорбилась. И теперь он вернулся, ожидая, что их отношения останутся прежними, а она демонстрирует ему холодность и даже враждебность. И все это логично вытекает из всей их прежней истории. Но тут я чувствую, что где-то это уже было. Да это же Чацкий и Софья! Я узнала вас, ребята! Можно ли сказать, что я намеренно позаимствовала у Грибоедова конфликт? Нет. Можно ли сказать, что я его сама придумала? Тоже нет, ведь такое раньше уже было и я знаю, что оно было. А что же это тогда? Что-то третье? Интертекст? Аллюзия? Цитата? Причем невольные, непроизвольные.
Как субъект познания потребитель (читатель, зритель и пр.) я люблю задавать вопрос «Как?» Мне интересны кухня, закулисье, мастерская.
Писатель, использующий в своем произведении отсылку к другому тексту, как будто подмигивает мне. Мол, я это читал, ты это читала - мы с тобой друг друга понимаем. Но я не считаю писателя плагиатором в этот момент. Наоборот, ценю мастерски выполненное вплетение к текст чужих слов/чужой схемы. Но никогда я не думала, что писатель может случайно использовать цитату. А теперь готова признать и такой вариант.
Еще два абзаца об осознанности или неосознанности творчества.
В школе казалось нелепым анализировать художественные произведения. «Этим автор хотел показать свое такое-то отношение к тому-то» и прочее. Не верилось, что какой-нибудь Тютчев сидел и думал, как он выразит свою любовь к родине с помощью метафоры. Он просто Россию любил и был талантлив, а мы теперь наслаждаемся плодами этого сочетания.
Еще один школьный вопрос, над которым уже многие издевались: «Что хотел сказать автор?» Произведения, написанные с четкой дидактической целью, обычно тяжело читаются и быстро устаревают. Когда автор прямым текстом начинает выводить свои мысли по тому или иному вопросу, я начинаю зевать и чесаться. Этим грешат и великие (дидактизмом, а не зевотой и чесоткой), но у великих есть что предложить, кроме морализаторства. Льва Толстого знаете? Терпеть не могу, когда он заводит свою волынку про то, как Должен жить человек.
Poll
Продолжаю размышлять над вопросами и мнениями, которые высказали читатели «Долгой дороги в Салкан».
Близко к вопросу «Как ты это придумала?» стоит вопрос «Откуда ты взяла имена/названия городов/сюжет/героев?» А замечание: «Агата - это ты, да?» - даже побудило меня придать главной героине внешние черты моей бабушки, которая жизнь свою, кстати, посвятила медицине. Ее, правда, не похищали разбойники, а мачеха была хорошей женщиной. Агата - это не моя бабушка. Но и не я. Ладно?
Комментарии эти я получаю в доброжелательной форме, и понимаю, что человеку это и правда интересно и что никто не хотел обидеть художника, но все хочу объяснить, почему они меня так тревожат и даже пугают.
Нет для автора ничего страшнее, чем обвинение в плагиате и в том, что в главном герое он изобразил улучшенную версию себя (такого персонажа еще называют Мэри Сью). Почему нет? Ну, потому что ты даже самому себе не можешь с уверенностью сказать, что ничего не заимствовал ненароком и что не стараешься сделать героя как можно более привлекательным. Привлекательным прежде всего в собственных глазах. И получается у тебя хороший человек с парочкой очаровательных недостатков. Похож он на тебя? В чем-то - конечно.
Вернусь к вопросу, откуда я что беру. Первый порыв - ответить, что из головы. Но это не совсем верно, так как подразумевает, что некая черная дыра в мозгу генерирует абсолютно новый контент. Сказать, что все заимствовано из прочитанных книг и из собственных наблюдений и опыта, тоже мало. Я же не реферат написала, в котором собрала все, что смогла найти, подходящее по теме.
Ну так откуда же?
Когда мы изучали в университете Ролана Барта, меня поразила сформулированная им мысль, к которой я, как мне тогда казалось, и сама была уже близка - мы не в состоянии придумать ничего нового. Ведь сам язык, который мы используем, придуман до нас. Любой текст опирается на ранее созданные и даже ведет с ними диалог (это уже из Бахтина).
Да что я пересказываю? Вот нашла Бартовскую цитату: «Каждый текст является интертекстом: другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры. Каждый текст представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат. Обрывки культурных кодов, формул, ритмических структур, фрагменты социальных идиом и т. д. - все они поглощены текстом и перемешаны в нем, поскольку всегда до текста и вокруг него существует язык. Как необходимое предварительное условие для любого текста интертекстуальность не может быть сведена к проблеме источников и влияний: она представляет собой общее поле анонимных формул, происхождение которых редко можно обнаружить, бессознательных или автоматических цитат, даваемых без кавычек».
Как это ощущается на практике? Мне нужно имя. И в голове вспыхивает подходящее - Агата. Принцесса Агата. Тут вам и приятный намек на драгоценный камень - не булыжником же звать такую высокородную особу. И звучит хорошо - не слишком просто, но и не чересчур мудрено. А через какое-то время ты понимаешь, что вспыхнуло оно не случайно - ты недавно читала биографию Агаты Кристи.
И так постоянно. Я не всегда осознаю, какими путями приходит то или иное решение.
Смешно. Еще один пример вспомнила. Ссорятся герои. Он уехал надолго, а она этим оскорбилась. И теперь он вернулся, ожидая, что их отношения останутся прежними, а она демонстрирует ему холодность и даже враждебность. И все это логично вытекает из всей их прежней истории. Но тут я чувствую, что где-то это уже было. Да это же Чацкий и Софья! Я узнала вас, ребята! Можно ли сказать, что я намеренно позаимствовала у Грибоедова конфликт? Нет. Можно ли сказать, что я его сама придумала? Тоже нет, ведь такое раньше уже было и я знаю, что оно было. А что же это тогда? Что-то третье? Интертекст? Аллюзия? Цитата? Причем невольные, непроизвольные.
Как субъект познания потребитель (читатель, зритель и пр.) я люблю задавать вопрос «Как?» Мне интересны кухня, закулисье, мастерская.
Писатель, использующий в своем произведении отсылку к другому тексту, как будто подмигивает мне. Мол, я это читал, ты это читала - мы с тобой друг друга понимаем. Но я не считаю писателя плагиатором в этот момент. Наоборот, ценю мастерски выполненное вплетение к текст чужих слов/чужой схемы. Но никогда я не думала, что писатель может случайно использовать цитату. А теперь готова признать и такой вариант.
Еще два абзаца об осознанности или неосознанности творчества.
В школе казалось нелепым анализировать художественные произведения. «Этим автор хотел показать свое такое-то отношение к тому-то» и прочее. Не верилось, что какой-нибудь Тютчев сидел и думал, как он выразит свою любовь к родине с помощью метафоры. Он просто Россию любил и был талантлив, а мы теперь наслаждаемся плодами этого сочетания.
Еще один школьный вопрос, над которым уже многие издевались: «Что хотел сказать автор?» Произведения, написанные с четкой дидактической целью, обычно тяжело читаются и быстро устаревают. Когда автор прямым текстом начинает выводить свои мысли по тому или иному вопросу, я начинаю зевать и чесаться. Этим грешат и великие (дидактизмом, а не зевотой и чесоткой), но у великих есть что предложить, кроме морализаторства. Льва Толстого знаете? Терпеть не могу, когда он заводит свою волынку про то, как Должен жить человек.
Poll