618. О придумывании книг
Я раньше думал -
книги делаются так:
пришел поэт,
легко разжал уста,
и сразу запел вдохновенный простак -
пожалуйста!
В.В. Маяковский «Облако в штанах»
Я писатель совсем молодой, но уже гениальный мыслей об этом ремесле передумано много. И поделиться ими хочется, не претендуя на какую бы то ни было объективность.
Почему-то мне не нравится вопрос: «Как ты это придумала?» Он ставит меня в тупик, лишает голоса, глушит мысли в голове. Стою и глазами хлопаю. Потом отвечаю невпопад.
Но сейчас меня никто не торопит, не огорошивает и оглоушивает. Можно спокойно подумать и ответить на вопрос.
Во-первых, во-вторых и в-третьих, не придумала.
Для меня процесс написания прозаического художественного произведения (опа-опа!) больше похож не на выдумывание, а на вглядывание. Представьте: вы смотрите из окна на детей, играющих на площадке. Поначалу вы определенно сможете сказать, сколько их, потом - сколько из них мальчиков, а сколько девочек. Чем дольше вы вглядываетесь в их игру, тем больше информации получаете. Мальчик в синей футболке явно хочет обратить на себя внимание девочки в желтом платье - постоянно норовит дернуть за косичку. Вот бант развязался, и концы его развеваются по ветру, когда девочка бежит.
Так же и в моем воображении. Все начинается с вспышки, увиденного воображением движения, жеста. Иногда на этом все и заканчивается. Ты вглядываешься в эту картинку и не понимаешь, откуда она появилась и к чему ведет. Но порой твои внимание и усердие вознаграждаются: ты видишь больше, перед тобой разворачивается целая история. Фотография превращается в черно-белое немое кино, затем появляются звук и объем, ты проникаешься к персонажам искренним чувством, учишься понимать их. И когда герой встает на распутье выбора, ты с тревогой ждешь, в какую же сторону он сделает шаг. Если ты толкнешь его по пути, по которому пошел бы сам или по которому он, по твоему мнению, должен пойти, то скоро увидишь, что следишь не за живым персонажем, а за его тенью, которая тает на глазах. Тогда вернись к распутью и вглядись внимательнее. И, может, туман рассеется. Может, ты увидишь истину.
Почему же тогда, если эта теория верна для всех писателей, мы не путаем книги Достоевского и Чехова, Довлатова и Булгакова? Думаю, здесь дело в том, что у каждого писателя свое окошко. А может, у каждого - разное зрение.
Мне близка мысль, что творец - это призма, преломляющая свет чистой творческой энергии (звучит очень мистически, но короче и яснее не скажешь). Попроси разных людей описать все тех же детей во дворе, и один опишет правила игры, в которую они играет, другой обратит внимание на их одежду, а третий развернет дискуссию о том, что «раньше молодежь была не такая испорченная».
Смотреть - это нелегкая работа, но довольно пассивная. Труд в поте лица начинается тогда, когда увиденное нужно перенести на бумагу. Да так, чтобы читатель, прочитав, смог увидеть твою историю так же ясно, как ее видишь ты. Иногда просто руки опускаются: одно движение рукой занимает миг времени, а чтобы описать его, потребуется два десятка слов. Простое «Она посмотрела на него» не передаст того, что она подумала в этот момент, что из этих мыслей отразилось во взгляде, и как этот взгляд понял он. Опишешь этот миг, решивший, может, их судьбу, перечитаешь - а нерв исчез, увязнув в словах. Сократишь - пропала глубина. Перепишешь начисто - вновь неудачно. Уверишься в собственной никчемности и зачеркнешь все, а спустя час ли, неделю ли перед глазами вспыхнут огненными буквами верные слова. И горе тебе, если нет под рукой блокнота или компьютера, чтобы записать их.
Или напишешь: «Юбка ее платья хлопала на ветру, как испуганная птица крыльями», - а потом думаешь: возможно ли такое вообще? Из какой ткани должно быть сшито платье, чтобы производить подобные звуки? Какой силы должен быть ветер? Википедия перерыта вдоль и поперек, Гугл стонет от твоих бесчисленных вопросов: «История камзола», «Когда появились диваны», «Лечебные свойства страстоцвета»…
Скажете тоже… Придумала!