(no subject)
Я вспоминаю свои ощущения почти годичной давности: это было начало трудного года, когда в июньском воздухе висело густое, плотное Ожидание. Ожидание непростого времени, присутствовавшее лишь в виде смутного беспокойства и чувства, которое испытывает пассажир несущегося в неизвестном направлении поезда.
Лёгкий ветерок навевал настроение детской беззаботности и летних каникул, а жаркое солнце плавило асфальт и выдавливало меня в тень.
Должно пройти ещё полтора месяца до посадки на поезд, но билет уже куплен, куплен задолго до поездки... неизвестно зачем.
Как и все путешественники, перед поездкой я испытывала радостное, щемящее чувство ожидания грядущих перемен, но, как и всякий странствующий, не вполне представляла себе все связанные с дорогой трудности. Наверняка это не зря, иначе бы у нас не было ни путешественников, ни великолепных географических открытий, ни новых экзотических видов рыб и диковиных зверей. Всякий, кто намеревался бы пуститься в путь, разворачивался бы от поезда и шёл обратно в свою библиотеку, махнув рукой на все эти сулящие проблемы приключения.
Но не такова была я. Отчасти потому, что не ведала конечной точки своего маршрута, а отчасти потому, что пускаться на (в) авантюры - заложено в моей природе и с этим уже ничего не поделаешь. Мне казалось, маршрут будет пролегать по центральной части города, где я всех знаю и где совсем нет препятствий. А, главное, всегда можно повернуть назад и сделать вид, что ты... нет, нет, не катался на поезде, ты просто вышел на минуту в киоск за мороженным.
Всё оказалось не так, как я предполагала. Уже в самом начале, при посадке на мой поезд я увидела, какой грязный тамбур мне предстоит миновать, какие враждебные проводники, словно Церберы, ждут меня внутри. Но это обычно не останавливает маленьких девочек, в силу того, что все они от рождения невероятно храбрые.
И здесь, конечно же, мой заботливый читатель захочет воззвать к здравому смыслу, логике и рациональности. Так вот, дело в том, что, собирая свой саквояж в дорогу, именно эти три вещи я и забыла положить внутрь. Так и остались, бедные, забытые, лежать на журнальном столике. Прощайте, дорогие, я вернусь не скоро, ведь моё путешествие ещё продолжается!
По мере того, как поезд набирал скорость, я всё удалялась от родных мест и, сама того не зная, на всех парах мчалась навстречу Неизвестности. Тамбур и вправду был непригляден: повсюду валялись окурки, конфетные обёртки, битое стекло. Было ясно, что мой поезд видал виды и, порой, не самые воодушевляющие. Парочка проводников тоже не вызывала никакого доверия, однако мне удалось проскользнуть внутрь вагона почти без ущерба для собственного благополучия.
Я быстро закинула вещи на полку и уставилась в окно. А таааам! Там проплывали потрясающие воображение картины загородной жизни, они сменялись ещё более великолепными гордскими ландшафтами, а те, в свою очередь, уступали место морям и океанам, которые мой поезд показывал мне без остановки, без передыха, день и ночь, мча меня в свою Неизведанность.
Картины были настолько хороши, что я забывала спать, мне совершенно не хотелось есть, я не замечала ничего, кроме этих кусочков разноцветного калейдоскопа впечатлений. Мы миновали разные страны, проехались от Мадагаскара до Галапагосских островов всего за одну ночь и за одни же сутки прошли всю историю человечества. И чем дальше я ехала, чем острее становилось чувство оторванности от всего прежнего, того, что раньше составляло мой тихий солнечный мир.
Мои попутчики учили меня разным премудростям, а я, в свою очередь, угощала их пирогами. По ночам мы смотрели как стая белых волков нагоняет ревущий состав, бежит рядом с ним, а потом сворачивает в лес и покидает нас до следующей лунной ночи.
Иногда я рассказывала сказки, тихо шептала в сумерках летних вечеров про северные моря, женщину-скелет и горящие на кольях черепа. Так что даже нелюдимые проводники просовывали свои головы в двери моего купе, чтобы лучше слышать.
Какие-то люди то и дело пытались запрыгнуть в поезд прямо на ходу. Мы с поездом фырчали и сбрасывали их с подножек, потому что всё старое должно оставаться там, где ему и есть место - в прошлом, в тех областях, которые промелькнули на миг за окном и больше никогда не повторятся.
Позже оказалось, что поезд был собран каким-то умельцем из различных музыкальных инструментов: полки явственно напоминали большие контрабасы, откидные столики походили на литавры, гитары выполняли роль ламп освещения, а ручки дверей когда-то явно были саксофонами.
Такой поезд-оркестр, конечно же, не мог не играть. В его репертуаре было множество произведений симфонической и эстрадной музыки. Но особенно часто там звучал Бах. Связано ли это с личными предпочтениями машиниста, случайно ли это, Бог знает... Только каждый день в поезде устраивались музыкальные вечера.
Так прошёл не один месяц. Осень сменила лето, за ней наступила зима, дооолгая и нахмуренная, как столетняя старуха в день своего очередного, никем не желанного дня рождения. Пришедшие за ней весенние ветры тоже не принесли облегчения, а поезд всё мчаааался, мчался вперёд, не давая мне опомниться, и я как маленький Кай в конце концов забыла свой родной дом.
К лету карманы мои уже были набиты разными разностями: пёстрыми бабочками, конфетами, розами и гвоздиками, которые кололи мою кожу и отравляли свеженанесённые раны. Волосы мои сами собой стали темнее и короче, а я - повзрослела.
И хотя поначалу может быть страшно, через некоторое время понимаешь, что поезд твой топится и летит вперёд именно за счёт твоих страхов, мыслей, ощущений и слов. Не будь этой жизни души, не было бы ни путешествия, ни попутчиков, ни пейзажей. А поезд промчался бы мимо незамеченным, только, быть может, ветерок сорвал бы с дерева один маленький молодой лист. И всё бы опять стихло.
Лёгкий ветерок навевал настроение детской беззаботности и летних каникул, а жаркое солнце плавило асфальт и выдавливало меня в тень.
Должно пройти ещё полтора месяца до посадки на поезд, но билет уже куплен, куплен задолго до поездки... неизвестно зачем.
Как и все путешественники, перед поездкой я испытывала радостное, щемящее чувство ожидания грядущих перемен, но, как и всякий странствующий, не вполне представляла себе все связанные с дорогой трудности. Наверняка это не зря, иначе бы у нас не было ни путешественников, ни великолепных географических открытий, ни новых экзотических видов рыб и диковиных зверей. Всякий, кто намеревался бы пуститься в путь, разворачивался бы от поезда и шёл обратно в свою библиотеку, махнув рукой на все эти сулящие проблемы приключения.
Но не такова была я. Отчасти потому, что не ведала конечной точки своего маршрута, а отчасти потому, что пускаться на (в) авантюры - заложено в моей природе и с этим уже ничего не поделаешь. Мне казалось, маршрут будет пролегать по центральной части города, где я всех знаю и где совсем нет препятствий. А, главное, всегда можно повернуть назад и сделать вид, что ты... нет, нет, не катался на поезде, ты просто вышел на минуту в киоск за мороженным.
Всё оказалось не так, как я предполагала. Уже в самом начале, при посадке на мой поезд я увидела, какой грязный тамбур мне предстоит миновать, какие враждебные проводники, словно Церберы, ждут меня внутри. Но это обычно не останавливает маленьких девочек, в силу того, что все они от рождения невероятно храбрые.
И здесь, конечно же, мой заботливый читатель захочет воззвать к здравому смыслу, логике и рациональности. Так вот, дело в том, что, собирая свой саквояж в дорогу, именно эти три вещи я и забыла положить внутрь. Так и остались, бедные, забытые, лежать на журнальном столике. Прощайте, дорогие, я вернусь не скоро, ведь моё путешествие ещё продолжается!
По мере того, как поезд набирал скорость, я всё удалялась от родных мест и, сама того не зная, на всех парах мчалась навстречу Неизвестности. Тамбур и вправду был непригляден: повсюду валялись окурки, конфетные обёртки, битое стекло. Было ясно, что мой поезд видал виды и, порой, не самые воодушевляющие. Парочка проводников тоже не вызывала никакого доверия, однако мне удалось проскользнуть внутрь вагона почти без ущерба для собственного благополучия.
Я быстро закинула вещи на полку и уставилась в окно. А таааам! Там проплывали потрясающие воображение картины загородной жизни, они сменялись ещё более великолепными гордскими ландшафтами, а те, в свою очередь, уступали место морям и океанам, которые мой поезд показывал мне без остановки, без передыха, день и ночь, мча меня в свою Неизведанность.
Картины были настолько хороши, что я забывала спать, мне совершенно не хотелось есть, я не замечала ничего, кроме этих кусочков разноцветного калейдоскопа впечатлений. Мы миновали разные страны, проехались от Мадагаскара до Галапагосских островов всего за одну ночь и за одни же сутки прошли всю историю человечества. И чем дальше я ехала, чем острее становилось чувство оторванности от всего прежнего, того, что раньше составляло мой тихий солнечный мир.
Мои попутчики учили меня разным премудростям, а я, в свою очередь, угощала их пирогами. По ночам мы смотрели как стая белых волков нагоняет ревущий состав, бежит рядом с ним, а потом сворачивает в лес и покидает нас до следующей лунной ночи.
Иногда я рассказывала сказки, тихо шептала в сумерках летних вечеров про северные моря, женщину-скелет и горящие на кольях черепа. Так что даже нелюдимые проводники просовывали свои головы в двери моего купе, чтобы лучше слышать.
Какие-то люди то и дело пытались запрыгнуть в поезд прямо на ходу. Мы с поездом фырчали и сбрасывали их с подножек, потому что всё старое должно оставаться там, где ему и есть место - в прошлом, в тех областях, которые промелькнули на миг за окном и больше никогда не повторятся.
Позже оказалось, что поезд был собран каким-то умельцем из различных музыкальных инструментов: полки явственно напоминали большие контрабасы, откидные столики походили на литавры, гитары выполняли роль ламп освещения, а ручки дверей когда-то явно были саксофонами.
Такой поезд-оркестр, конечно же, не мог не играть. В его репертуаре было множество произведений симфонической и эстрадной музыки. Но особенно часто там звучал Бах. Связано ли это с личными предпочтениями машиниста, случайно ли это, Бог знает... Только каждый день в поезде устраивались музыкальные вечера.
Так прошёл не один месяц. Осень сменила лето, за ней наступила зима, дооолгая и нахмуренная, как столетняя старуха в день своего очередного, никем не желанного дня рождения. Пришедшие за ней весенние ветры тоже не принесли облегчения, а поезд всё мчаааался, мчался вперёд, не давая мне опомниться, и я как маленький Кай в конце концов забыла свой родной дом.
К лету карманы мои уже были набиты разными разностями: пёстрыми бабочками, конфетами, розами и гвоздиками, которые кололи мою кожу и отравляли свеженанесённые раны. Волосы мои сами собой стали темнее и короче, а я - повзрослела.
И хотя поначалу может быть страшно, через некоторое время понимаешь, что поезд твой топится и летит вперёд именно за счёт твоих страхов, мыслей, ощущений и слов. Не будь этой жизни души, не было бы ни путешествия, ни попутчиков, ни пейзажей. А поезд промчался бы мимо незамеченным, только, быть может, ветерок сорвал бы с дерева один маленький молодой лист. И всё бы опять стихло.