Отметились
При работе без выходных я ухитряюсь ещё культурно отдыхать с деточкой. Ну, деньги появились же!
Так мы побывали на "Волшебной флейте" и "Травиате". "Флейта" - любимая наша опера, а "Травиату" я побаивалась.
Но Максим отлично прослушал, только при наступлении антракта он очень громко и радостно заорал на весь театр: "Ура! Можно побегать!" И бегал кругами по фойе и этажам, а после третьего звонка шлёпнулся в кресло взмыленный, как беговая лошадь. Оттого коротенький второй акт ему понравился ещё больше. В метро, делясь впечатлениями, он резюмировал: "Нормальная опера, сойдёт."
Но его мнение не поддержала старушка, сидевшая рядом с нами, которая специально приезжает из Москвы посмотреть у нас Эйфмана и заодно всё, что подвернётся. "Очень провинциально!" - с печалью заметила она. "Всё-таки в Москве сейчас оперы и концерты идут на очень высоком уровне, вроде, та же Гергиевская компашка - а хорошо подняли наш уровень!" Не знаю, что она имела в виду, но фанатская тусовка всегда выражается очень туманно (на взгляд стороннего слушателя).
И два дня мы провели в Эрмитаже, потому что Максим вдруг заинтересовался древним Египтом. Ну, слава Богу, там есть кафе с отличными мягкими диванчиками - там я и сидела, пока сыночка срисовывал в блокнотик иероглифы. Когда я его вытаскивала из зала, то смотрительница выразила мне своё восхищение: "Надо же, какой исключительно любознательный ребёнок! Теперь это такая редкость!" и вправду, исключительная редкость. У меня уже вся резьба с его повышенным познавательным интересом сорвана.
В это воскресенье мне не хватило 4 тыс. рублей на билет на "Лауренсию" с Иваном Васильевым - так деточка так рыдала басом около кассы, что впору было его пустить бесплатно - но не вышло. Максим был разочарован. Он-то надеялся....
Так мы побывали на "Волшебной флейте" и "Травиате". "Флейта" - любимая наша опера, а "Травиату" я побаивалась.
Но Максим отлично прослушал, только при наступлении антракта он очень громко и радостно заорал на весь театр: "Ура! Можно побегать!" И бегал кругами по фойе и этажам, а после третьего звонка шлёпнулся в кресло взмыленный, как беговая лошадь. Оттого коротенький второй акт ему понравился ещё больше. В метро, делясь впечатлениями, он резюмировал: "Нормальная опера, сойдёт."
Но его мнение не поддержала старушка, сидевшая рядом с нами, которая специально приезжает из Москвы посмотреть у нас Эйфмана и заодно всё, что подвернётся. "Очень провинциально!" - с печалью заметила она. "Всё-таки в Москве сейчас оперы и концерты идут на очень высоком уровне, вроде, та же Гергиевская компашка - а хорошо подняли наш уровень!" Не знаю, что она имела в виду, но фанатская тусовка всегда выражается очень туманно (на взгляд стороннего слушателя).
И два дня мы провели в Эрмитаже, потому что Максим вдруг заинтересовался древним Египтом. Ну, слава Богу, там есть кафе с отличными мягкими диванчиками - там я и сидела, пока сыночка срисовывал в блокнотик иероглифы. Когда я его вытаскивала из зала, то смотрительница выразила мне своё восхищение: "Надо же, какой исключительно любознательный ребёнок! Теперь это такая редкость!" и вправду, исключительная редкость. У меня уже вся резьба с его повышенным познавательным интересом сорвана.
В это воскресенье мне не хватило 4 тыс. рублей на билет на "Лауренсию" с Иваном Васильевым - так деточка так рыдала басом около кассы, что впору было его пустить бесплатно - но не вышло. Максим был разочарован. Он-то надеялся....