(no subject)
Хоть и нездоровится, а в клавиши-то хочется потыкать, поприставала к маме с расспросами про ранешнюю жизнь, всё с репрессиями не уймусь. И таки докопалась. Рассказала мама, как моя троюродная бабка Фрося в тюрьме сидела.
Фрося ещё до войны из деревни и из семьи в город уехала, там на спичфабрику работать устроилась, там замуж вышла и сына в 1938-м родила. В самом начале войны мужа на фронт взяли, в самом начале и убили на войне. Житьё в городе голодное стало, хоть паёк давали, одной-то с сыном тяжело, и наладилась Фрося обратно в деревню, рассудила, что там всё-таки легче прокормиться, да и родные рядом, если что - помогут. Собрала сына в охапку и уехала, никому на фабрике не сказавшись, без увольнительной и расчёта. Это в военное-то время!
В деревне сначала у родителей остановилась, а потом по дешёвке домик немудрящий купила на окраине. Пришли за ней вскорости, арестовали за самовольную отлучку с военного проиводства, отправили в район, там судили, назначили наказание - три месяца тюрьмы. Нет, никто не доносил, я специально маму в разных вариантах переспросила, просто сведения в заводоуправлении остались, вот по ним и нашли. Пока Фрося в тюрьме сидела, мамина мама (моя бабушка, значит) её сына к себе жить взяла, мама вспоминает, как все вместе играли, баловались, иногда и дрались, а как же. Их у бабушки с дедушкой одиннадцать внуков было, так что не скучали.
А Фрося к весне вернулась, до конца войны в колхозе работала, там второй раз замуж вышла, потом они с мужем на лесозавод завербовались, после войны по деревням вербовщики были, набирали работников на заводы в города. Так на лесозаводе до пенсии и до ветерана труда и проработала.
Ну и не может мама без правильных выводов: "Это тебе, - говорит, - не нынешнее время, это теперь на какую-то Мару Басурян управу найти не могут, а раньше не так было, провинился - отвечай".
Фрося ещё до войны из деревни и из семьи в город уехала, там на спичфабрику работать устроилась, там замуж вышла и сына в 1938-м родила. В самом начале войны мужа на фронт взяли, в самом начале и убили на войне. Житьё в городе голодное стало, хоть паёк давали, одной-то с сыном тяжело, и наладилась Фрося обратно в деревню, рассудила, что там всё-таки легче прокормиться, да и родные рядом, если что - помогут. Собрала сына в охапку и уехала, никому на фабрике не сказавшись, без увольнительной и расчёта. Это в военное-то время!
В деревне сначала у родителей остановилась, а потом по дешёвке домик немудрящий купила на окраине. Пришли за ней вскорости, арестовали за самовольную отлучку с военного проиводства, отправили в район, там судили, назначили наказание - три месяца тюрьмы. Нет, никто не доносил, я специально маму в разных вариантах переспросила, просто сведения в заводоуправлении остались, вот по ним и нашли. Пока Фрося в тюрьме сидела, мамина мама (моя бабушка, значит) её сына к себе жить взяла, мама вспоминает, как все вместе играли, баловались, иногда и дрались, а как же. Их у бабушки с дедушкой одиннадцать внуков было, так что не скучали.
А Фрося к весне вернулась, до конца войны в колхозе работала, там второй раз замуж вышла, потом они с мужем на лесозавод завербовались, после войны по деревням вербовщики были, набирали работников на заводы в города. Так на лесозаводе до пенсии и до ветерана труда и проработала.
Ну и не может мама без правильных выводов: "Это тебе, - говорит, - не нынешнее время, это теперь на какую-то Мару Басурян управу найти не могут, а раньше не так было, провинился - отвечай".