Когда-то давно начинал писать, да так и бросил... Как и много других вещей...
Я тут начал писать некий рассказ, хотел бы послушать ваши отзывы/предложения. Прошу дальше текст не распространять пока, хоть он и не ахти какой, вдруг из этого получится что-то путное.
1.
Я хорошо помню то утро. Подъём как обычно в половине седьмого утра по Гринвичу. На станциях время всегда считалось по нему, так было удобнее и нам и американцам и европейцам и китайцам. Помню, как проплывая через шлюз в американскую часть станции, чуть не столкнулся лбом с Майком, который плыл мне навстречу в наш модуль Рассвет для подготовки эксперимента по визуальному и радиоэлектронному наблюдению северного полярного сияния, которое, судя по данным наших приборов, должно было начаться ровно в 7:45. Солнце в очередной раз поднялось над Землёй и стремительно катилось в зенит, освещая начинавшийся над Тихим океаном ураган, отбрасывая блики на вершины Швейцарских Альп и играя лучами на многочисленных ниточках рек Европы.
Проверив готовность американской аппаратуры навигации и, задав отложенный корректировочный импульс, я занёс в бортовой журнал первую за тот день запись:
«12.04.2041, 7:20 GTM, Капитан Алексей Петров, проверка аппаратуры, состояние в норме, установка нового курса на стыковку с комплексом Марс-Восход-1 на 19:00 GTM, параметры импульса в базе данных, архивная копия отправлена ЦУП. С Днём Космонавтики, коллеги!»
До начала эксперимента было ещё немного времени, поэтому вернувшись в российский жилой модуль, я связался с Землёй, поздравив коллег в ЦУПах с праздником и передал привет семьям экипажа. Небольшой праздничный банкет был намечен на 18:30, планировалось прямое включение на телевидении, еженедельное общение экипажа с семьями, и запуск станции на стыковку с Марс-Восход-1 в прямом эфире. Я планировал открыть припасённую для этого случая где-то на дне грузового Прогресса бутылочку безалкогольного шампанского.
В вычислительном модуле борт инженер Катя и физик Андрей уже закончили подготовку к записи результатов эксперимента и я, поздоровавшись с коллегами, проплыл в российский командный модуль. Майк как раз выплыл из нижнего его шлюза и лёгким акцентом заявил:
- Капитан, Рассвет готов
- Принял, Майк, через 4 минуты начинаем, - ответил я.
Майк отправился в американский командный модуль, следить за телеметрией их большого высокочастотного приёмника, а я запустил научный анализирующий софт на основном терминале и стал ждать. Солнечный ветер достиг атмосферы на 15 секунд позже расчетного времени, и интенсивность была больше ожидаемой. Данные пошли, я, через интерком, спросил у Кати, как идёт запись, она отметила, что поток не отнимает много ресурсов системы и можно запускать анализ.
Лампочка замигала где-то в 8:10, на середине эксперимента. Я почувствовал сначала лёгкую дрожь обшивки, это закрывался в автоматическом режиме шлюз между нашей частью и американской, а потом на верхней паре экранов картинка сменилась с телеметрии на глобус, на котором, одна за одной, где-то в районе Китая стали появляться красные точки. В течение первых 10 секунд система обнаружила 240 стартов с Китайской территории в направлении России и Европы, ещё через 20 секунд стартовали в том же направлении около 300 ракет из США, северной части Африки, потом с нашей территории в ответных направлениях, потом всё новые и новые старты, теперь уже из Китая в США и обратно. Через минуту, когда я, наконец смог что-то сказать, я проорал в интреком:
- Катя, запрос на Марс-Восход-1, полная архивация данных, аварийный режим!
- Капитан, что за..., - прохрипел интерком голосами Кати и Майка одновременно
- У нас 8 минут, экипаж, - уже понимая, что происходит, ответил я, - всем действовать согласно своим инструкциям.
И, разбив предохранительное стекло, утопил кнопку аварийной изоляции российского сегмента. Грохнул взрыв расстыковочных пиропатронов, короткий мощный импульс дёрнул меня куда-то влево, включилась аварийная частота, только прямая связь с командным контролем и ЦУП на Свободном:
«Командование космических войск, всем подразделениям, код красный. Командование космических войск, всем подразделениям, код красный» и так до бесконечности, в автоматическом режиме…
Я кинул короткий взгляд в иллюминатор. Всё тот же ураган, начинающийся над Тихим океаном, всё те же нити рек, теперь уже не Европейских, а Американских, горы, равнины, моря, леса и… сотни белых стрел, исчерчивающих небо во всех направлениях. Нью-Йорк, Вашингтон, Париж, Лондон, Лос Анжелес, уже, скорее всего, Владивосток, Москва, Питер, Екатеринбург, Самара, Казань, Киев, мне просто было их не видно за горизонтом… Белая черта, всполох, и облака, словно круги на воде от брошенного камня, разбегаются в разные стороны. Белая черта, всполох, ещё черта, снова и снова и снова. Всё кончилось через 13 минут… Черный дым, красные от пожаров клочья земли в сотни километров, поднимающиеся столбы пыли и плазменные шары, догорающие в двух сотнях километров там, внизу.
Я щелкнул тумблером интеркома:
- Валера, собери экипаж в мед отсеке, - скомандовал я безучастным голосом
- Понял, командир, - отозвался медик.
В шуме интеркома слышалось, как забывшая отключится, Катя всхлипывала в вычислительном модуле.
Я включил сканер радиочастот. Короткие обрывки сигналов тревоги, сотни, тысячи голосов, просящих помощи, в основном автоматические буи, на большинстве частот - только шум и треск радиоэлектронных помех.
Прогнал телеметрию и связь с Марс-Восход-1. Всё было в норме, комплекс отвечал на запросы. Вычислительный центр по команде Кати успел слить из Сети 16 петабайт информации, почти вся текстовая информация и статическая графика, цифровые архивы библиотек, всё до чего добрался модуль аварийной архивации.
- Спасибо, Александр Вячеславович, надеюсь, вы ещё с нами, - отправил я мысленную благодарность генеральному конструктору вычислительного модуля Марс-Восход-1, - спасибо за вашу проницательность…
- Артём, сколько космических стартов было?, - запросил я штурмана
- 6 со Свободного, экипаж максимум 4 человека каждый, 3 с Плесецка, грузовые, 2 с Байконура, грузовые. 4 с Канаверелла, люди, до 7 человек, 5 из Невады, грузовые.
- Принял…
Максимум 24 человека с нашей стороны, 28 американцев, на станции нас было 15 - восемь наших и семеро американцев. Нас осталось, возможно, не больше 67 человек…
2.
Моя команда, Екатерина Львова, борт инженер, медик Валерий Джамбаев, штурман Артём Крылов, физик Андрей Иванов, физик Наталья Иванова, математик-стажер Николай Аркадьев, биолог Карина Васильева, я, командир Андрей Петров. Мы собрались в медицинском отсеке спустя полчаса после атаки. Сработавший по моей команде военный протокол оставил нас без связи с американским сегментом, только наши наземные службы и корабли, успевшие покинуть космодромы, только шифрованные каналы. Грузовики на автоматике шли к Марс-Восход-1, удалось установить связь с 5 из 6 наших обитаемых бортов. Всего на них успели уйти 18 специалистов. Наземные службы молчали, только редкие автоматические маяки и шифрованные военные передачи с морских объектов. Скорее всего - лодки, скорее всего будет вторая волна. А может и не будет. Наши инструкции на случай военного конфликта ничего об этом не сообщали.
- Артём и Катя - на вас связь с американцами, обойдите протокол, найдите и рассчитайте, где их сегмент; Андрей, Наташа, замеры радиации в предполагаемых районах посадки нашего спасательного модуля; Коля, помоги мне с расчетом по двигателю к М-В-1, Валера, Карина - подготовьте необходимые антибиотики для карантина встречаемых бортов и замешайте что-нибудь от нервов, срывы нам сейчас ни к чему…, - раздал я ценные указания команде, когда все собрались в медицинском.
- Капитан, это конец, да? - Катины, раскрасневшиеся от слез глаза, не мигая смотрели в маленький иллюминатор.
- Там внизу огонь, десятки тысяч рентген, пыль и воронки с ровной стеклянной поверхностью на месте, где были наши города. Не буду строить иллюзий, думаю, вы и сами понимаете, живых осталось мало. Возможно, на лодках, кораблях, в горах, в мелких деревеньках. Долго им не продержаться, если не огонь, то радиация, атмосферу затянет облаками в течение недели, максимум двух, лютый холод и отсутствие запасов добьёт большинство из выживших в течение ближайшего года… Я вынужден признать, мы с вами, и те, кто успел стартовать сюда - мы последние люди с этой планеты. Может быть, уцелел кто-то из наших семей, родных, может быть… Кто-то был в пути, кто-то далеко от стратегических объектов, кто-то…, - тут мой голос сорвался и я замолчал…
Экипаж смотрел на меня, понимая, как нам повезло и… как нам не повезло… Не было больше слов, чтобы описать то, что творилось в моей голове, да и не нужны были никакие слова. Одно я знал точно. Ни один из моих восьми, тех восемнадцати, что сейчас выходят на орбиту, из тридцати американцев, ни один из нас не имеет никакого права сорваться, впасть в депрессию, ни один не имеет права умереть, что бы ему это не стоило. Каждый из нас теперь - самое ценное, что есть у человечества. И я продолжил:
- Нам с вами выпала очень тяжелая работа. Никто нас к ней не готовил. Никто не мог бы подготовить. Но эту работу мы с вами должны будем выполнить, во что бы то ни стало. С этого момента мы с вами - одна семья, и у нас есть единственная возможность и цель, - добраться до комплекса Марс-Восход-1 и начать его миссию.
- Капитан, комплекс готов только на семьдесят пять, от силы восемьдесят процентов, - возразил штурман.
- Буран второй, когда его в 2016 расконсервировали и запустили, был готов на столько же, он слетал 17 раз и закончен был только к 15-му полёту. Сейчас наша основная задача собрать всё, что у нас осталось, там, где мы сможем использовать это. Это не конец, Катя. Это не конец…
Экипаж, не слишком вдохновлённый моей речью и, по большей части, погруженный в черные мысли расплылся по отсекам выполнять поставленные задачи. До автоматического импульса на американском сегменте станции в сторону Марс-Восход-1 оставалось около 9 часов, если Майк, или их автоматика, не заблокировали программу. На нашем модуле были только маневровые двигатели на вихревом принципе, малой тяги и с почти бесконечным (на сколько хватит износостойкости материала) запасом хода. На стартовавших к нам обитаемых кораблях топлива только на возвращение спускаемых аппаратов и орбитальные манёвры, хватит, если потратим всё, на половину высоты орбиты комплекса, а дальше - два года на малой тяге, если повезёт. Нам необходимо связаться с американским сегментом. Нам необходимо, не меньше, чем им. На Марс-Восход-1 стыковочный модуль управляется из ЦУПов с Земли и с нашей части станции. Идиотский военный протокол. Почему в таких ситуациях сначала делаешь, как учили, а потом думаешь о последствиях?...
- Командир, перегрузить программу управления грузовиками не удастся, они непременно полетят к комплексу. Комплекс в аварийном режиме, удалённое управление отключено, только стыковочный модуль, вычислительный комплекс и научное оборудование отзываются в штатном режиме, - подтвердила через интерком мои догадки Катя.
- Спасибо, Катя, попробуй найти американцев радаром комплекса и проверь, может быть, комплекс получает какие-то команды с Земли или есть связь с кем-то?
- Уже занимаюсь, Алексей Игоревич
Итак, вариантов только два. Найти американцев, это словно иголку в стоге сена, если не сказать в морской пучине за ближайшие 9 часов, или…
- Коля, ты рассчитал? - обратился я к математику
- Да, Алексей Игоревич, если 6-й борт выйдет на связь, нам хватит на 720 суток запасов на 26 человек, если нет, только на 600.
- А импульс?
- Не меньше 713 суток, капитан
…Или, стартовавший, по всей видимости без экипажа, 6-й борт, ответит на наши запросы. Тогда 2 года на орбите, впрочем… У нас ведь и так не осталось ничего кроме орбиты…
3.
- Капитан, я нашла американцев, они в 150 километрах от нас, вращаемся вокруг общего центра, расстояние не меняется, запрашиваю на всех частотах с комплекса и нашими средствами - безрезультатно, - услышал я голос Кати.
Я висел неподвижно в центре шарообразного Рассвета и смотрел сквозь купол в бесконечную звездную пропасть. Обычно мы, космонавты, смотрим вниз, туда где дом, туда где нас ждут семьи, родные, близкие, друзья, коллеги… Туда где зелёная трава, высокие деревья, где журчат ручьи, пушистый снег падает на перчатку, солнечный свет прорывается сквозь тучи после ливня, где пахнет осенней листвой, костром, где ветер колышет бескрайние поля пшеницы и играет в волосах, когда делаешь вираж на старом одномоторном самолёте. Сегодня я не смотрел туда. Сегодня я смотрел в пропасть. Бездну, бесконечное пространство, туда, где миллиарды звёзд, триллионы километров расстояний, туда, куда были устремлены все современные надежды человека и где теперь надежды не было.
- Артём, сколько до первой стыковки с нашими грузовиками? - спросил я штурмана
- Для синхронизации орбит и подхода не менее 7 часов потребуется, далее, как сработает автоматика, - ответил Артём через интерком
Был ещё один вариант, который с одной стороны увеличивал шансы на установление связи с американским сегментом, с другой стороны, мог закончиться потерей одного человека из нашего сегмента. Я колебался не больше минуты.
- Катя, сколько потребуется для настройки скафандра и полной загрузки топлива в основной и два дополнительных бака?
- Капитан, управимся за 20 минут, - ответила Катя, уже догадавшись, что я задумал
- Коля, рассчитай разгон и торможение в обоих направлениях и загрузи в скафандр, Катя передаст тебе координаты
- Капитан, - вмешался в разговор штурман, - это нужно обсудить
- Я в Рассвете, жду, - ответил я
Артём вплыл в шлюз смотрового модуля. По-военному коротко стриженные тёмные волосы, чуть острые черты лица, немигающий взгляд карих глаз, короткий шрам чуть слева ото рта, синий лётный комбинезон. Я прекрасно понимал, что он сейчас скажет.
- Лёша, ты понимаешь что ты делаешь? - начал с ходу штурман, - я ничего не сказал, когда ты начал их искать. Промолчал, когда Катя их нашла. Но теперь ты собрался к ним через полторы сотни километров пустоты, чтобы что?! Пожать им руку? - лицо Артёма было напряжено, он лишь усилием воли сдерживался, чтобы не выплеснуть все эмоции на меня разом.
- Твои предложения, кап. два? - нарочито официально я подчеркнул его звание, которое было лишь на одну ступень, но всё же ниже моего.
- Дожидаемся наших кораблей и стартуем к Марс-Восходу, - чуть сбавив напор ответил штурман
- Если придёт шестой борт, то мы, скорее всего, успеем за 713 дней добраться до него, как думаешь, через сколько часов американцы будут там?
- У них нет контроля над стыковкой, только на нашей части станции, а их ЦУП разрушен при ударе, я проверил. Дважды.
- Артём, допустим, ты прав. Допустим те 30 парней, что остались от их нации действительно на столько упёртые бравые ребята, что будут биться с нами в прямом смысле до последнего человека, в чём лично я сомневаюсь. Скажи, каковы их шансы за 713 дней разобрать Марс-Восход по винтикам, а его программное обеспечение на биты и байты? Как думаешь, выше тех, что у нас - добраться за это время к комплексу?
- Комплекс вооружен и мы можем…
- Ничего мы не можем, - отрезал я, - а главное - не будем. Более чем уверен, парни с той стороны сейчас заняты отменой запуска маршевого двигателя. Я сделаю всё, чтобы к Марс-Восходу мы полетели только вместе.
- Лёша, б-ть! - рявкнул штурман
- Тёма, ты действительно думаешь, что мне всё до лампочки, я не пойму? Безопасность, ты, команда? Ты правда так думаешь?
- Нет, капитан, не думаю, - Артём поднял взгляд в иллюминатор. За ним проплывала Камчатка, а чуть дальше, Урал. И не было привычных ночных огней городов. Только кое-где красно-желтые очаги пожаров…, - ничего не осталось…
Мы ещё минут пять молча висели неподвижно и смотрели в сторону Земли. Сегодня я не хотел смотреть туда. Ведь там действительно ничего не осталось…