Часослов Анны Бретонской, часть II
Оригинал взят у quod_sciam в Часослов Анны Бретонской, часть II
Продолжаем разговор.
Для начала пара евангельских сюжетов, они у Бурдишона совершенно живописны - сказывается то, что это уже начало XVI века, вон она, итальянская живопись, со всеми перспективами и светотенями.
В прошлой подборке восхищались ослом на рождественской сцене - ну, вот, помимо прочего, ещё один, из Бегства в Египет.
Изумительные синие пейзажи дальнего плана, видные сквозь вполне ренессансные окна, чем не Мона Лиза?.. вообще, синие мэтра Жана - отдельный разговор, такой глубокой, не-бытовой, синевы одеяния Богоматери были на средневековых изображениях, но здесь, при сохранении цвета, появляется принципиально иная лепка складок, игра в объём, и вышивка по краю делается затейливо-орнаментальна, привет маньеризму.
Чем не жанровая сцена: святая Анна учит Марию читать.
И ещё одна ночная сцена, которой Часослов закрывается, после только гербы. Посмотрите, как по-другому у Бурдишона начинает играть традиционное золото книжной миниатюры: им было принято сплошь заливать фон или детали, а мэтр Жан им штрихует, акцентирует - и получается вот это тревожное мерцание, неправдоподобное и магическое вместе. Да, и, конечно, подробности мизансцены, в этом весь мастер: как Христос положил руку на голову раненого Малха, за это всё отдать.
Есть в Часослове и отдельные страницы со святыми. Покажу несколько, там дивное.
Любимый мой святой Мартин.
Святой Губерт с оленем, как положено. Оленя так и хочется погладить, собаки и не такое в жизни видали, а доезжачий на заднем плане, судя по всему, делится впечатлениями с лошадями - во всяком случае, лица у лошадей понимающие.
По понятными причинам, святая Екатерина, с интересом взирающая на орудия своей пытки и убийства. Ткань юбки, однако, затмевает всё.
Святая Елена, обретшая истинный крест. Держит она его, тем не менее, платочком, руки бережёт.
Святой Лифар, ещё один победитель дракона словом Божьим и молитвой. Выглядит всё, однако, так, словно святой выводит дракона на прогулку - на поводке, как положено сознательному гражданину.
И моё любимое чудо святого Антония Падуанского. Согласно легенде, лошадь постилась три дня, не прикасаясь к овсу, а потом поклонилась Святым Дарам в руках святого. Судя по этой миниатюре, она ещё что-то сказала - такое осмысленное лицо не у каждого человека увидишь.
Разумеется, святых куда больше, и у меня сердце разрывается от желания всех показать, но тогда пост треснет по швам, а ведь ещё ангелы, да какие!..
Зеленокрылый архангел Михаил в золотых доспехах.
Гавриил с девизной лентой Ave Maria, на которой имя спряталось в складку, немыслимая в прежние времена вольность.
И Рафаил с, надо так понимать, аптечкой через плечо - он же целитель.
А теперь - ботаника и прочие развлечения.
Густонаселённый чертополох.
Вишня.
Гранат.
Обещанное многим тихое веселье: орешник изобразить с безукоризненной тщательностью, насекомых тоже, но и собачку маленькую пустить хулиганских мартышек контрабандой протащить в уголок.
На сливе мартышки уже освоились, будучи при этом меньше сливы по размеру. И не в том же дело, что мэтр Жан не видел мартышек, или сливы сроду не видал, просто книжным рисовальщикам большого средневековья позволено шалить, дразнить реальность.
Ошалевшую белочку, одного роста с гусеницей, посадить под репейник, улитку в синий цвет покрасить, отправить смешную ящерку штурмовать "библейскую смоковницу".
Дотошности и правдоподобия это не отменяет, более того, одно другому тут совершенно не противоречит. Что до синей божьей коровки, которая в прошлый раз показалась мне просто выцветшей, но попалась ещё неоднократно, думаю, это - своего рода аллегория, поскольку божья коровка в средневековой Европе традиционно символизирует Богоматерь, а синий - её цвет.
Меня особенно трогают самые простые и знакомые растения у Бурдишона, они словно особое значение обретают.
Впрочем, то, что для нас экзотика, для мэтра Жана в силу другой климатической зоны было вполне привычной флорой. А нет, так и нет беды, разнообразие и необъятность мира и Замысла - основная тема жанров перечня в средние века.
Отдельно прекрасна в Часослове садово-огородная тема. Если виноград - часть традиционного орнамента, то крыжовник и огурец - вовсе нет. Зайку, зайку под огурцом не пропустите.
А равно тыква и лук с чесноком.
Фрукты - другое дело, их рисовали всегда. Правда, немножко не так.
Ну, и напоследок вопрос. Слева - изумительная лилия, а что справа, ботаники, ау? Говорят, что белладонна, но как-то не очень похожа.
Продолжаем разговор.
Для начала пара евангельских сюжетов, они у Бурдишона совершенно живописны - сказывается то, что это уже начало XVI века, вон она, итальянская живопись, со всеми перспективами и светотенями.
В прошлой подборке восхищались ослом на рождественской сцене - ну, вот, помимо прочего, ещё один, из Бегства в Египет.
Изумительные синие пейзажи дальнего плана, видные сквозь вполне ренессансные окна, чем не Мона Лиза?.. вообще, синие мэтра Жана - отдельный разговор, такой глубокой, не-бытовой, синевы одеяния Богоматери были на средневековых изображениях, но здесь, при сохранении цвета, появляется принципиально иная лепка складок, игра в объём, и вышивка по краю делается затейливо-орнаментальна, привет маньеризму.
Чем не жанровая сцена: святая Анна учит Марию читать.
И ещё одна ночная сцена, которой Часослов закрывается, после только гербы. Посмотрите, как по-другому у Бурдишона начинает играть традиционное золото книжной миниатюры: им было принято сплошь заливать фон или детали, а мэтр Жан им штрихует, акцентирует - и получается вот это тревожное мерцание, неправдоподобное и магическое вместе. Да, и, конечно, подробности мизансцены, в этом весь мастер: как Христос положил руку на голову раненого Малха, за это всё отдать.
Есть в Часослове и отдельные страницы со святыми. Покажу несколько, там дивное.
Любимый мой святой Мартин.
Святой Губерт с оленем, как положено. Оленя так и хочется погладить, собаки и не такое в жизни видали, а доезжачий на заднем плане, судя по всему, делится впечатлениями с лошадями - во всяком случае, лица у лошадей понимающие.
По понятными причинам, святая Екатерина, с интересом взирающая на орудия своей пытки и убийства. Ткань юбки, однако, затмевает всё.
Святая Елена, обретшая истинный крест. Держит она его, тем не менее, платочком, руки бережёт.
Святой Лифар, ещё один победитель дракона словом Божьим и молитвой. Выглядит всё, однако, так, словно святой выводит дракона на прогулку - на поводке, как положено сознательному гражданину.
И моё любимое чудо святого Антония Падуанского. Согласно легенде, лошадь постилась три дня, не прикасаясь к овсу, а потом поклонилась Святым Дарам в руках святого. Судя по этой миниатюре, она ещё что-то сказала - такое осмысленное лицо не у каждого человека увидишь.
Разумеется, святых куда больше, и у меня сердце разрывается от желания всех показать, но тогда пост треснет по швам, а ведь ещё ангелы, да какие!..
Зеленокрылый архангел Михаил в золотых доспехах.
Гавриил с девизной лентой Ave Maria, на которой имя спряталось в складку, немыслимая в прежние времена вольность.
И Рафаил с, надо так понимать, аптечкой через плечо - он же целитель.
А теперь - ботаника и прочие развлечения.
Густонаселённый чертополох.
Вишня.
Гранат.
Обещанное многим тихое веселье: орешник изобразить с безукоризненной тщательностью, насекомых тоже, но и собачку маленькую пустить хулиганских мартышек контрабандой протащить в уголок.
На сливе мартышки уже освоились, будучи при этом меньше сливы по размеру. И не в том же дело, что мэтр Жан не видел мартышек, или сливы сроду не видал, просто книжным рисовальщикам большого средневековья позволено шалить, дразнить реальность.
Ошалевшую белочку, одного роста с гусеницей, посадить под репейник, улитку в синий цвет покрасить, отправить смешную ящерку штурмовать "библейскую смоковницу".
Дотошности и правдоподобия это не отменяет, более того, одно другому тут совершенно не противоречит. Что до синей божьей коровки, которая в прошлый раз показалась мне просто выцветшей, но попалась ещё неоднократно, думаю, это - своего рода аллегория, поскольку божья коровка в средневековой Европе традиционно символизирует Богоматерь, а синий - её цвет.
Меня особенно трогают самые простые и знакомые растения у Бурдишона, они словно особое значение обретают.
Впрочем, то, что для нас экзотика, для мэтра Жана в силу другой климатической зоны было вполне привычной флорой. А нет, так и нет беды, разнообразие и необъятность мира и Замысла - основная тема жанров перечня в средние века.
Отдельно прекрасна в Часослове садово-огородная тема. Если виноград - часть традиционного орнамента, то крыжовник и огурец - вовсе нет. Зайку, зайку под огурцом не пропустите.
А равно тыква и лук с чесноком.
Фрукты - другое дело, их рисовали всегда. Правда, немножко не так.
Ну, и напоследок вопрос. Слева - изумительная лилия, а что справа, ботаники, ау? Говорят, что белладонна, но как-то не очень похожа.