Мы посмотрели «Дорогой перемен»
Смотрели в два приема. В первый раз у меня не хватило запала.
Главная семейка в фильме напоминала нашу, только сильно утрированную.
Сначала я сделала стойку во время их ссоры: они использовали наши кодовые ругательства. Муж тоже напрягся и раз восемь повторил: «Это ведь не про нас, да? Точно не про нас! Мы не такие».
К его великой радости в следующем эпизоде муж изменил жене, и я услашала облегченное: «Я же говорил, что это не про нас!»
Мы расслабились. Оказалось, рано.
Потому что в следующем эпизоде жена предложила: «Давай продадим дом и уедем в Париж».
- Предупреждать надо! - ответили мы и выключили телевизор.
***
Мне хотелось морально подготовиться. Этот фильм сделал сразу две заявки на мое сокровенное, и я подумала, что неплохо было бы посмотреть его со вкусом и толком. И хорошо бы не в мутной копии, выловленной в интернете до появления лицензии, а на широком экране.
Муж отказался от кинотеатра наотрез и сразу. Не долго думая, я решила, что во всем есть тайный смысл. И то, что по нашему экрану вместо красавцев Кейт и Лео ходят больные проказой люди, имеет свою здоровую сторону. Таким нехитрым приемом мелодрама с двумя секс-символами превращается в фильм-притчу. Никакого зрелища, один только голый смысл.
Нетрудно догадаться, что после такой рекламы повторный показ фильма собрал только половину зрителей. Из шести глаз, прописанных в квартире, в экран смотрело только три: кошка не явилась совсем, а муж вторым глазом смотрел в компьютер.
- Все равно этот фильм не про нас, - сказал он.
- Просто я еще не такая истеричка, и ты мне пока не изменяешь, - ответила я.
Муж обиделся, и мы сели смотреть, что делают другие семьи, где жена хочет переехать жить в Европу…
... К моему удивлению, ДиКаприо согласился.
- Как ты думаешь, они уедут? - спросил муж.
- Думаю, да, но будут там еще сильнее ругаться.
Как бы то ни было, я вдруг согласилась с мужем: этот фильм не про нас. И более того - совершенно необязательно, что он подтолкнет меня к какому-то решению. Это просто жизнь некой семьи, которая не имеет ко мне никакого отношения. Я могу делать вывод из этой жизни, а могу не делать. Мое конечное решение не имеет никакой связи с тем, что там напридумывал сценарист из Лос-Анджелеса.
***
...Когда пара на экране сказала о своем решении друзьям, я подумала, что в фильме имеется еще один персонаж, сходства с которым я боюсь. Женщина истерично плакала, узнав, что ее друзья собираются в Париж. Я знала этот страх: ОСТАВАТЬСЯ, когда другие уезжают, быть рядовым наблюдателем того, как другие люди меняют свою жизнь.
Но я хотя бы не боялась в этом признаться. И не только себе.
***
То, что они НЕ уедут, я поняла раньше их, и мне стало горько. Хотелось плакать, несмотря на то, что это не имеет ко мне никакого отношения. Чужая трусость почти так же обидна, как своя.
- Как ты думаешь, что она сделает? - спросил муж.
- Не знаю, - ответила я.
Но было ясно, что добром это не кончится.
Когда у женщины отбирают мечту, она окажет сопротивление. Даже плакать не будет.
И она действительно это сделала. Причем сделала некрасиво, резанув по-живому. Даже я, прожившая весь фильм с нею в едином намерении, под конец перестала ей сочувствовать. Да и на фиг ей было нужно мое сочувствие... Она разыграла то, что имела, и это не имело никакого отношения ко мне.
Подумаешь - ссоры с мужем, мечты о Европе, желание жить не так, как все... С каждым может случиться. Вся штука в том, что ты со всем этим сделаешь.
Главная семейка в фильме напоминала нашу, только сильно утрированную.
Сначала я сделала стойку во время их ссоры: они использовали наши кодовые ругательства. Муж тоже напрягся и раз восемь повторил: «Это ведь не про нас, да? Точно не про нас! Мы не такие».
К его великой радости в следующем эпизоде муж изменил жене, и я услашала облегченное: «Я же говорил, что это не про нас!»
Мы расслабились. Оказалось, рано.
Потому что в следующем эпизоде жена предложила: «Давай продадим дом и уедем в Париж».
- Предупреждать надо! - ответили мы и выключили телевизор.
***
Мне хотелось морально подготовиться. Этот фильм сделал сразу две заявки на мое сокровенное, и я подумала, что неплохо было бы посмотреть его со вкусом и толком. И хорошо бы не в мутной копии, выловленной в интернете до появления лицензии, а на широком экране.
Муж отказался от кинотеатра наотрез и сразу. Не долго думая, я решила, что во всем есть тайный смысл. И то, что по нашему экрану вместо красавцев Кейт и Лео ходят больные проказой люди, имеет свою здоровую сторону. Таким нехитрым приемом мелодрама с двумя секс-символами превращается в фильм-притчу. Никакого зрелища, один только голый смысл.
Нетрудно догадаться, что после такой рекламы повторный показ фильма собрал только половину зрителей. Из шести глаз, прописанных в квартире, в экран смотрело только три: кошка не явилась совсем, а муж вторым глазом смотрел в компьютер.
- Все равно этот фильм не про нас, - сказал он.
- Просто я еще не такая истеричка, и ты мне пока не изменяешь, - ответила я.
Муж обиделся, и мы сели смотреть, что делают другие семьи, где жена хочет переехать жить в Европу…
... К моему удивлению, ДиКаприо согласился.
- Как ты думаешь, они уедут? - спросил муж.
- Думаю, да, но будут там еще сильнее ругаться.
Как бы то ни было, я вдруг согласилась с мужем: этот фильм не про нас. И более того - совершенно необязательно, что он подтолкнет меня к какому-то решению. Это просто жизнь некой семьи, которая не имеет ко мне никакого отношения. Я могу делать вывод из этой жизни, а могу не делать. Мое конечное решение не имеет никакой связи с тем, что там напридумывал сценарист из Лос-Анджелеса.
***
...Когда пара на экране сказала о своем решении друзьям, я подумала, что в фильме имеется еще один персонаж, сходства с которым я боюсь. Женщина истерично плакала, узнав, что ее друзья собираются в Париж. Я знала этот страх: ОСТАВАТЬСЯ, когда другие уезжают, быть рядовым наблюдателем того, как другие люди меняют свою жизнь.
Но я хотя бы не боялась в этом признаться. И не только себе.
***
То, что они НЕ уедут, я поняла раньше их, и мне стало горько. Хотелось плакать, несмотря на то, что это не имеет ко мне никакого отношения. Чужая трусость почти так же обидна, как своя.
- Как ты думаешь, что она сделает? - спросил муж.
- Не знаю, - ответила я.
Но было ясно, что добром это не кончится.
Когда у женщины отбирают мечту, она окажет сопротивление. Даже плакать не будет.
И она действительно это сделала. Причем сделала некрасиво, резанув по-живому. Даже я, прожившая весь фильм с нею в едином намерении, под конец перестала ей сочувствовать. Да и на фиг ей было нужно мое сочувствие... Она разыграла то, что имела, и это не имело никакого отношения ко мне.
Подумаешь - ссоры с мужем, мечты о Европе, желание жить не так, как все... С каждым может случиться. Вся штука в том, что ты со всем этим сделаешь.