Бенито темнит на прикупе.
Из записок А.И.Гитлера. Замок Вульфенштайн. 1943 год. Зима.
Ни смотря на зимнии новости, погода не прекращает меня радовать. Как всё-таки хорошо в лесу зимой. Хотя и редко.
Наконуне рождества и общего приподнятого настроения, сидя у камина, ко мне пришло откровение высшего характера.
Конечно же, я всё понимаю. Вся наша земля горит у нас под ногами. Мы бросаем свои души на прилавок. Мы торгуем ими во имя лавровой ветви. Конечно же мы ведомы, чуждыми нам, идеалами.
Весь этот топот вокруг чистоты бытия тщетен если наши души лежат в залоге у фантазёров и маленьких трусишек. Всё от страха. И тут и там. Везде.
Построить этот мир невозможно. Вот в чём дело. Мир уже построен и не нами. Не людьми. Мы тут чужые, чуждые миру создания ибо сомнения в нас сильнее нашей воли. Мир можно только разрушить, а отстроить вновь не возможно. Иллюзии призрачной надежды приводят ко всей этой суете. К абсолютно не нужным воскликам о правде и правоте. Ну, нет у нас силы воспользоваться нашей волей. И мир не будет построен заново. Фашизм, как бы он ни был мил Платону, ещё в те далёкие и несуществующие времена, не возбуждал в вольной душе никаких эмоций. Эта групповуха противопоказана вольному человеку. Весь поток слов выдуманных идиалистами для оправдания своей безвольности выливается без контроля на поля и горы, витает в воздухе. Всё это отравило нас.
Правда в том, что спокойствие приходит ко мне лишь в минуты уединения. Меня тяготит масса рук и глаз, суета в принципе. Всё это меня поедает и не остаётся меня. Остаётся тень, которая молча следует за пустым выдохом моего тела, а меня нет. Исчез я в этом хаосе хотящих и смотрящих светлым взором. И они исчезли. Все исчезли и нас нет. Осталось лишь желание верить в то чего нет.
Ни отучить собак служить.
Ни смотря на зимнии новости, погода не прекращает меня радовать. Как всё-таки хорошо в лесу зимой. Хотя и редко.
Наконуне рождества и общего приподнятого настроения, сидя у камина, ко мне пришло откровение высшего характера.
Конечно же, я всё понимаю. Вся наша земля горит у нас под ногами. Мы бросаем свои души на прилавок. Мы торгуем ими во имя лавровой ветви. Конечно же мы ведомы, чуждыми нам, идеалами.
Весь этот топот вокруг чистоты бытия тщетен если наши души лежат в залоге у фантазёров и маленьких трусишек. Всё от страха. И тут и там. Везде.
Построить этот мир невозможно. Вот в чём дело. Мир уже построен и не нами. Не людьми. Мы тут чужые, чуждые миру создания ибо сомнения в нас сильнее нашей воли. Мир можно только разрушить, а отстроить вновь не возможно. Иллюзии призрачной надежды приводят ко всей этой суете. К абсолютно не нужным воскликам о правде и правоте. Ну, нет у нас силы воспользоваться нашей волей. И мир не будет построен заново. Фашизм, как бы он ни был мил Платону, ещё в те далёкие и несуществующие времена, не возбуждал в вольной душе никаких эмоций. Эта групповуха противопоказана вольному человеку. Весь поток слов выдуманных идиалистами для оправдания своей безвольности выливается без контроля на поля и горы, витает в воздухе. Всё это отравило нас.
Правда в том, что спокойствие приходит ко мне лишь в минуты уединения. Меня тяготит масса рук и глаз, суета в принципе. Всё это меня поедает и не остаётся меня. Остаётся тень, которая молча следует за пустым выдохом моего тела, а меня нет. Исчез я в этом хаосе хотящих и смотрящих светлым взором. И они исчезли. Все исчезли и нас нет. Осталось лишь желание верить в то чего нет.
Ни отучить собак служить.