Люди, дети, куклы.
Привычные действия -"крест" в пальцы, приподнять куклу, в короб, сложить, провести по платью, чтобы не сильно мялось , "крест" сверху. Одну, вторую, третью...Потом, щелк - один замок, щелк - второй. Кусок желтого платья защемился между крышками - "А, да и плевать. Она все равно уже старая. Скоро выбрасывать на свалку."
Старик взялся за ручку короба. Покряхтел по привычке, не тяжело вроде бы, но привычно так.
Сегодняшний день, опять аншлаг. Народу набилось в зал, хрустели чипсами, пахли поп-корном. Сладкий запах женских духов чуть уловимо перебивал запах еды . Родители вполголоса разговаривали между собой, дети - кто хлопал в ладоши, кто хныкал, кто канючил - Мааам, я в туалет хочу, маааам пить... Всё, как обычно, концерт удался на славу. Заработанных денег хватит и на пропитание, и на съем жилья в этом городе, и на ткань для платья марионеток.
Швейцар, дремавший на стуле возле входа гостиницы, лениво приоткрыл глаз. В мозгу нехотя промелькнула мысль - Откуда у постояльца на "чаевые"? Плащ-то вон какой потертый". И сразу же закрыл глаз.
Старик сам открыл дверь-вертушку. Тихо, деликатно ступая по ковру, поднялся на второй этаж. Вошел в свой номер, осторожно поставил короб на пол, повесил плащ на вешалку. Серый повесил, а остался в точно таком же, но в белом. И то ли цвет одежды тому был виной, то ли включенное освещение, но комната чудесным образом преобразилась. Стала светлее, ярче, теплее... Беззвучная музыка наполнила её...
Пританцовывая и напевая про себя мотив, он вскипятил чайник. Налил чаю, как всегда черный, и сахара побольше. Уселся в продавленное кресло с кружкой в руке, и стал следить за тенями на стене. Блики от фар, проезжающих по улице машин, создавали причудливый рисунок. Вот угадывался кот, выгнувший спину в неге. Или собака, танцующая на задних лапах, просит конфетку. А вот обезьяна повисла на ветке, дразнится, корча морды. Кусты поехали откуда-то снизу, а из-за их веток целится снайпер. Кровать с поющей женщиной полетела куда-то в небо. А под нею стул, крепко стоящий на трех ногах. Перекрыла все большая туша кита, выплывшая из глубин океана и туда же соскользнувшая...
Но всё, всё, пора спать. Завтра концерты, и люди, и дети, и куклы. Спать..
Кровать скрипнула под тяжестью тела, руки сложены вдоль. А нити, идущие от кончиков пальцев к " кресту" уже и не мешают.
Спал он тревожно. Один и тот же сон не давал ему уснуть крепко и безмятежно.
Кукла, его кукла в голубом платье.Она потерялась в одном из переездов. Может быть была забыта на вокзале в сутолоке встречающих и провожающих, а может быть была украдена каким-то вокзальным проходимцем . Приходила во сне каждую ночь. Шла навстречу, потом бежала, быстрее, еще быстрее, и - исчезала...И так было каждой ночью.
Город просыпался в предверие суетного дня. Фонари погасли. Предрассветный туман подполз почти к самому окну. Белые, фарфоровые руки выскользнули из белого марева, держа маленькие ножнички. Несколько раз металлически щелкнуло и нити, туго натянутые прежде, взвыв, улетели вверх.
Продолжение следует...
Старик взялся за ручку короба. Покряхтел по привычке, не тяжело вроде бы, но привычно так.
Сегодняшний день, опять аншлаг. Народу набилось в зал, хрустели чипсами, пахли поп-корном. Сладкий запах женских духов чуть уловимо перебивал запах еды . Родители вполголоса разговаривали между собой, дети - кто хлопал в ладоши, кто хныкал, кто канючил - Мааам, я в туалет хочу, маааам пить... Всё, как обычно, концерт удался на славу. Заработанных денег хватит и на пропитание, и на съем жилья в этом городе, и на ткань для платья марионеток.
Швейцар, дремавший на стуле возле входа гостиницы, лениво приоткрыл глаз. В мозгу нехотя промелькнула мысль - Откуда у постояльца на "чаевые"? Плащ-то вон какой потертый". И сразу же закрыл глаз.
Старик сам открыл дверь-вертушку. Тихо, деликатно ступая по ковру, поднялся на второй этаж. Вошел в свой номер, осторожно поставил короб на пол, повесил плащ на вешалку. Серый повесил, а остался в точно таком же, но в белом. И то ли цвет одежды тому был виной, то ли включенное освещение, но комната чудесным образом преобразилась. Стала светлее, ярче, теплее... Беззвучная музыка наполнила её...
Пританцовывая и напевая про себя мотив, он вскипятил чайник. Налил чаю, как всегда черный, и сахара побольше. Уселся в продавленное кресло с кружкой в руке, и стал следить за тенями на стене. Блики от фар, проезжающих по улице машин, создавали причудливый рисунок. Вот угадывался кот, выгнувший спину в неге. Или собака, танцующая на задних лапах, просит конфетку. А вот обезьяна повисла на ветке, дразнится, корча морды. Кусты поехали откуда-то снизу, а из-за их веток целится снайпер. Кровать с поющей женщиной полетела куда-то в небо. А под нею стул, крепко стоящий на трех ногах. Перекрыла все большая туша кита, выплывшая из глубин океана и туда же соскользнувшая...
Но всё, всё, пора спать. Завтра концерты, и люди, и дети, и куклы. Спать..
Кровать скрипнула под тяжестью тела, руки сложены вдоль. А нити, идущие от кончиков пальцев к " кресту" уже и не мешают.
Спал он тревожно. Один и тот же сон не давал ему уснуть крепко и безмятежно.
Кукла, его кукла в голубом платье.Она потерялась в одном из переездов. Может быть была забыта на вокзале в сутолоке встречающих и провожающих, а может быть была украдена каким-то вокзальным проходимцем . Приходила во сне каждую ночь. Шла навстречу, потом бежала, быстрее, еще быстрее, и - исчезала...И так было каждой ночью.
Город просыпался в предверие суетного дня. Фонари погасли. Предрассветный туман подполз почти к самому окну. Белые, фарфоровые руки выскользнули из белого марева, держа маленькие ножнички. Несколько раз металлически щелкнуло и нити, туго натянутые прежде, взвыв, улетели вверх.
Продолжение следует...