Биография с психологией
Меня как-то недавно спросили о том, как я пришёл в психологию и чем конкретно занимаюсь в ней, и вот подумалось, что может быть моя история будет кому-то интересна, а кому-то и полезна.
В моём представлении психология начинается и заканчивается рефлексией. В начале мы пытаемся ответить на вопрос: "кто я есть?", а потом, получив определённые ответы, продолжаем спрашивать: "я ли это?" или "только ли это я?" Но так обстоит дело в абстрактной теории. В реальности же к психологии и рефлексии чаще приводят вопросы более практические: "почему мне так плохо?" и/или "как сделать, чтобы мне стало лучше?" А когда удаётся их решить, то и надобность в самокопании, как правило отпадает. И только тот, кто с одной стороны сумел приблизиться к состоянию внутренней гармонии и самодостаточности, а с другой не растерял интереса к челевоеческой природе, может помогать людям по-настоящему решать психологические проблемы.Как писал Юнг "...ни одного пациента не поведёшь дальше того места, которое сам занимаешь" ("Психотерапия и мировоззрение") . А в другой его статье встретил очень созвучную мне мысль о том, что то, чем занимается психотерапевт всю жизнь и с каждым пациентом, это попытка лучше понять себя самого. Ниже я коротко расскажу, как складывался мой путь в психологию.
Со своими проблемами я столкнулся очень рано. Уже в детском саду меня не принимали сверстники и эта ситуация сопровождала всё моё детство. В любом коллективе я очень быстро превращался в объект неприязни и насмешек. И было за что. Во-первых, я был типом хвастливым и жадным, говорящим обо всём с большим апломбом, всезнайкой. А, во-вторых, было трудно найти взаимопонимание, т.к. я видел вещи иначе, чем окружающие меня люди и всё время "не попадал" в их ожидания, а они в мои. Тогда, правда, я этого не понимал, а просто очень часто испытывал дискомфорт. И вот, примерно лет в 11 меня вдруг осенила мысль (хорошо помню этот момент) о том, что причина моих проблем во мне самом. Мысль, кажущаяся сегодня банальной, но тогда это было открытием. Это был, быть может, первый ключевой момент в моей сознательной жизни.
Тогда я понял: чтобы отношение других людей к тебе изменилось, нужно изменить что-то в себе самом. И цель была поставлена. А для Скорпиона нет ничего важнее его цели, она для него важнее даже его самого. С тех пор начинается сознательная работа над собой. Конечно, ни о каких психологах речи быть не могло. Я даже не уверен, что знал тогда это слово, а уж полный смысл его мне наверняка был неизвестен. Тем более, что родители ничего не знали о моих бедах - всё это хранилось у меня внутри.
Классу к восьмому работа над собой начала приносить первые плоды, меня стали как-то воспринимать, а в девятом, который в нашей физмат школе состоял на две трети из новичков, я первый раз в жизни оказался принятым на равных внутрь школьной тусовки.
Однако, всё это было лишь начало. Я не собираюсь пересказывать сейчас свою жизнь, просто скажу, что самокопание стало её неотъемлемой частью. Во мне навсегда поселился как бы ещё один человек, который наблюдает за всем, что я делаю, со стороны холодным, критическим оком и стоит сделать ошибку, как он начинает нелицеприятный разговор. Игнорировать этого "внутреннего контролёра" сложно и в конце концов себе дороже. Единственное, что меняется в этом голосе с годами, это постепенное смягчение тона. Из сурового надзирателя он стал превращаться в сочувствующего и справедливого советчика. И это может быть главное достижение моей рефлексии. Если бы у кого-то из читателей возникла охота поиграть психоаналитическими аллюзиями, то он могы бы предположить сходство этого голоса с моим отцом, и я бы не стал с ним спорить, но эта история о другом.
До относительно позднего возраста всё моё знакомство с психологией сводилось к самоанализу. Но на подходе к 34-ём годам я первый раз обратился к психологу. Строго говоря, он даже не психолог, точнее не практикующий психолог, но просто очень опытный и мудрый человек - Вадим Ротенберг, учёный с мировым именем, автор концепции "поисковой активности". Почему он меня принял, я не понимаю до сих пор, но за два почти трёхчасовых разговора он помог мне увидеть решение проблемы, над которой я бился к тому времени больше полутора лет. С того момента, как я вышел от Вадима во второй раз, начинается отсчёт нового этапа в моей жизни.
Тогда же и благодаря этим встречам мне стало понятно, что я не могу больше оставаться в своём первом браке.
Когда же ушёл от первой жены, то появилось неведомое доселе ощущение лёгкости, свободы и всесилия. Тогда же и, по всей видимости, в связи с этим начали происходить странные вещи. Я начал ощущать боль других людей, появилась способность её снимать в некоторых случаях, причём иногда даже не видя человека и не будучи с ним лично знакомым, а лишь переговорив в аське. Начал "слышать", точнее ощущать, какие-то мыслеформы, производимые другими людьми. Будучи человеком рациональным и скептическим, я просто не верил, что это действительно происходит, пытался объяснить подобные факты совпадениями. Однако, когда их стало слишком много, я понял, что рациональнее признать это явление и попытаться его исследовать и развить. Побывав в руках у нескольких шарлатанов и расставшись у них с долей наивности, иллюзий и с небольшими, по счастью, деньгами, я попал к некому Саше, который действительно многому меня научил и во многом помог. Я хорошо помню этот период. Тогда казалось, что у меня вдруг появилась волшебная палочка. Настолько необычными и значительными выглядели новые возможности.
Чем я занимался "у Саши" и вообще более подробно о своих методиках, я расскажу в другом посте. Эти занятия продлились 9 месяцев. По три раза в неделю, по несколько часов каждый раз, в группе и индивидуально. Но смысл был только в первых шести, а последние три я ходил туда по инерции, веря обещаниям в то, что скоро смогу достичь новых высот. Это, кстати, один из первых признаков непрофессионализма. Психолог не должен обещать результатов, т.к. это зависит не от него одного. Можно говорить о намеченных задачах, но нельзя вешать перед человеком приманку светлого будущего, как пучёк сена на палке перед голодным ослом, чтобы тот всё время бежал вперёд и никогда не достигал желаемого. И хотя я достаточно доверчив и легко увлекаюсь, меня обычно выручает внутренний голос, который опирается только на реально происходящие события и не даёт слишком долго пребывать в заблуждении. Так произошло и в этот раз. Я понял, что потенциал сашиных занятий исчерпан и нужно искать другие способы самосовершенствования. Учителя, в смысле Учителя, мне так до сих пор и не встретилось. Но для любознательного ума и чувствующей души каждое событие и каждая прочитанная книга становится уроком. Всё равно, главным учителем является жизнь, и она же выставляет оценки в виде предметных результатов твоих усилий и устойчивости ощущения внутренней гармонии и самодостаточности. Первое время я "лечил" всех подряд, кто на это соглашался. Конечно, я не осознавал тогда в полной мере свою ответственность, хотя принцип "не навреди" и тогда, и сейчас остаётся для меня основным. Кроме того, эти вещи так устроены, что за "использовние службного положения в личных целях" ты рано или поздно получаешь по носу, причём пребольно. По крайней мере, на мне это правило работает, и отметины от некоторых таких щелчков останутся, наверное, ещё очень долго. Денег я тогда, разумеется, не брал и был сам готов платить каждому, кто согласился бы со мной заниматься.
По прошествии почти года я начал потихоньку заниматься настоящей работой и за символическую плату проводить сеансы. Постепенно выкристаллизовались своё видение психологических проблем и свой подход в их коррекции. То, чем я занимаюсь, не назовёшь классической психотерапией, да и психологом я себя могу назвать с очень большой оговоркой. Хотя, если судить по результатам, они вполне сопоставимы с теми, что могут дать психоанализ и другие подходы глубинной психологии. Были случаи, когда я занимался с теми, кто уже прошёл курс у конвенционального психолога без особого результата, а нам удавалось чего-то добиться. Но суть не в этом. В конце концов, связка психолог-пациент приносит ощутимые результаты только в случае их определённой субъективной совместимости. Суть в том, что психологом, т.е. тем, кто способен понять человека и помочь ему, становится не тот, кто окончил тот или иной вуз и получил академическое образование, а тот, кто умеет чувствовать чужую боль, умеет брать на себя ответственность и принимать решения, кто обладает внутренней силой, зрелым мировоззрением и способностью к самосовершенствованию. Я говорю сейчас в первую очередь не о клинической психологии, которая приближается к психиатрии и медицине, а о тех случаях, когда человек страдает от того, что просто не понимает и не знает своей истинной сущности. Когда та часть личности, которая сформирована воспитанием, чужда её изначальной природе и вместо того, чтобы быть, подобно хорошей одежде, защитой и продолжением индивидуальности, превращается для неё в смирительную рубашку со связанными руками. А развязывать такие узлы - это искусство, которому можно научиться лишь до известной степени, как искусству рисовать или сочинять музыку, и успех психолога определяется не используемыми техниками, а глубиной и силой его личности.
На сегодняшний день я почти не занимаюсь практикой. Родился ребёнок, да и наступил период оценки, компиляции и формализации полученных эмпирических знаний. Понятно, что путь к внутренней гармонии пока далеко не закончен, но накоплено уже достаточно опыта в движении по нему, чтобы он мог быть полезен кому-то ещё. Впрочем, об этом я напишу в другой раз.