badenweiler2014
Прошу прощения за задержку со своими выкладками. Был очень занят. Только сейчас «выдалась счастливая минутка».
Детские пьесы были, остаются и, похоже, будут тяжелым камнем для драматургов. В них отчетливо видна разность возрастов, которую не надо ставить себе в преимущество, грозя нравоучительно пальцем и счастливо соединяя всех персонажей в конце. Разговор детей, видимо, становится понятен авторам только тогда, когда они начинают говорить о взрослых темах. В той или иной степени почти все пьесы шорт-листа пострадали от этого. И заодно от «шварцевских» бургомистров, королей, стражников и, конечно же, музыкантов с флейтами.
В «Призраках Южного Мыса» авторы (Михайлов, Каренина) попытались избечь проверенных персонажей, только, к сожалению, неровность повествования и более удавшиеся стихи/песни с трудом притирались друг к другу. Показалось, что текст добивался, чтобы успеть к срокам, или подгонялся под финал.
«Зеркальная Комета» Казарновского, пожалуй, была более всего театральной, но диалоги ...
Надо признать, что в «Важной Птице» Стародуб-Афанасьевой и в «Ангере ...» Виленчик сквозь бутафорское построение пробивались живость нетерпения рассказа и всплески эмоций. Почти во всех пьесах были видны авторы, их очертания фигур, что совсем ненужно. А самих детей в пьесах с их болями, настроениями, радостями и огорчениями - скажем, было недостаточно.
Автор должен быть невидим зрителю.
Основной конкурс, как мне кажется, более всего пострадал от желания драматургов «попасть в обойму». Написать сценарий. Не пошел. Посылаем в драму. Кадровость сцен, эпизодичность - совершенно неуместны. Скорее озадачивают, чем помогают повествованию.
«Формула Кардано» Углова на их фоне - некий «старомодный» объект, внятно рассказывающий историю очень ясным театральным языком.
Почти все остальные представленные на конкурс тексты - очень неровные. По-моему, из-за неумения держать настроение, «интонацию» витающего в голове хаоса слов. Иногда можно физически ощутить конец одного дня автора.
«Что мы знаем о декабре» Чепурина. Довольно старомодно. Бенефис пожилого актера.
«Муки здравомыслящих» Руббе. Ангел, судьба, ад рутины.Увы, предсказуемо.
«Тюремный тариф ...» Горбаня. Бургомистр, стражник, генерал и т.п. Текст, как ни странно, любопытен, но «бургомистр, стражник, генерал ...»
«Ноэль и Наполеон» Гала-Булгаковой. Квадратный текст. Квадратная ситуация. И между горами квадратности - искры искренности.
«Дурочка и зэк» Лидского. Очень хорошо прописанная история, но совершенно нелепая, неловкая ситуация, отчего, я полагаю, этот текст остался лишь в шорт-листе.
Хотел бы выделить «Забыть и помнить» Члаки и «Эмигрантские игры» Когана из-за попытки прописать сюжеты в эмигрантской среде, в особенностях и деталях обычности «той» жизни. Пока все еще более интересны авторам, чем читателям, но ...
«И мне больше ...» Савченко. Этот текст, пожалуй, в каком-то смысле антагонист «Формулы Кардано». В построении, в персонажах, во времени действия, во внятности повествования. Написано технически, тем не менее, очень выверено, очень точно. За калейдоскопом событий, к сожалению, теряется внятность, и текстовое облако начинает уплывать в направление вечного вопроса всех пьес «Зачем?».
И опять и снова я возвращаюсь к желанию авторов описать все детали на сцене и, хуже того, каким должно быть настроение. И опять и снова - автор должен быть невидим зрителю. Любой текст вне произнесенных слов должен считаться служебным, посему текстули вроде «пришелсолдатвотпуск домой» всегда будут считаться служебным комодом и не чем-нибудь другим. Нагромождение ремарок, рекомендаций, «пронизывающих ветров», «грузинских акцентов», «заливистого смеха» - это к чертежам, а не к пьесам. Нельзя относиться к исполнителям пьес, как к несамостоятельным марионеткам, с открытым ртом, ожидающих нетленности авторов. Впрочем, «лучшим опытом всегда был самый плохой». И если вы согласны с этим, то «лучшее, конечно - впереди».
Детские пьесы были, остаются и, похоже, будут тяжелым камнем для драматургов. В них отчетливо видна разность возрастов, которую не надо ставить себе в преимущество, грозя нравоучительно пальцем и счастливо соединяя всех персонажей в конце. Разговор детей, видимо, становится понятен авторам только тогда, когда они начинают говорить о взрослых темах. В той или иной степени почти все пьесы шорт-листа пострадали от этого. И заодно от «шварцевских» бургомистров, королей, стражников и, конечно же, музыкантов с флейтами.
В «Призраках Южного Мыса» авторы (Михайлов, Каренина) попытались избечь проверенных персонажей, только, к сожалению, неровность повествования и более удавшиеся стихи/песни с трудом притирались друг к другу. Показалось, что текст добивался, чтобы успеть к срокам, или подгонялся под финал.
«Зеркальная Комета» Казарновского, пожалуй, была более всего театральной, но диалоги ...
Надо признать, что в «Важной Птице» Стародуб-Афанасьевой и в «Ангере ...» Виленчик сквозь бутафорское построение пробивались живость нетерпения рассказа и всплески эмоций. Почти во всех пьесах были видны авторы, их очертания фигур, что совсем ненужно. А самих детей в пьесах с их болями, настроениями, радостями и огорчениями - скажем, было недостаточно.
Автор должен быть невидим зрителю.
Основной конкурс, как мне кажется, более всего пострадал от желания драматургов «попасть в обойму». Написать сценарий. Не пошел. Посылаем в драму. Кадровость сцен, эпизодичность - совершенно неуместны. Скорее озадачивают, чем помогают повествованию.
«Формула Кардано» Углова на их фоне - некий «старомодный» объект, внятно рассказывающий историю очень ясным театральным языком.
Почти все остальные представленные на конкурс тексты - очень неровные. По-моему, из-за неумения держать настроение, «интонацию» витающего в голове хаоса слов. Иногда можно физически ощутить конец одного дня автора.
«Что мы знаем о декабре» Чепурина. Довольно старомодно. Бенефис пожилого актера.
«Муки здравомыслящих» Руббе. Ангел, судьба, ад рутины.Увы, предсказуемо.
«Тюремный тариф ...» Горбаня. Бургомистр, стражник, генерал и т.п. Текст, как ни странно, любопытен, но «бургомистр, стражник, генерал ...»
«Ноэль и Наполеон» Гала-Булгаковой. Квадратный текст. Квадратная ситуация. И между горами квадратности - искры искренности.
«Дурочка и зэк» Лидского. Очень хорошо прописанная история, но совершенно нелепая, неловкая ситуация, отчего, я полагаю, этот текст остался лишь в шорт-листе.
Хотел бы выделить «Забыть и помнить» Члаки и «Эмигрантские игры» Когана из-за попытки прописать сюжеты в эмигрантской среде, в особенностях и деталях обычности «той» жизни. Пока все еще более интересны авторам, чем читателям, но ...
«И мне больше ...» Савченко. Этот текст, пожалуй, в каком-то смысле антагонист «Формулы Кардано». В построении, в персонажах, во времени действия, во внятности повествования. Написано технически, тем не менее, очень выверено, очень точно. За калейдоскопом событий, к сожалению, теряется внятность, и текстовое облако начинает уплывать в направление вечного вопроса всех пьес «Зачем?».
И опять и снова я возвращаюсь к желанию авторов описать все детали на сцене и, хуже того, каким должно быть настроение. И опять и снова - автор должен быть невидим зрителю. Любой текст вне произнесенных слов должен считаться служебным, посему текстули вроде «пришелсолдатвотпуск домой» всегда будут считаться служебным комодом и не чем-нибудь другим. Нагромождение ремарок, рекомендаций, «пронизывающих ветров», «грузинских акцентов», «заливистого смеха» - это к чертежам, а не к пьесам. Нельзя относиться к исполнителям пьес, как к несамостоятельным марионеткам, с открытым ртом, ожидающих нетленности авторов. Впрочем, «лучшим опытом всегда был самый плохой». И если вы согласны с этим, то «лучшее, конечно - впереди».