PETER JACKSON (интервью журналу ROLLING STONE; December 20, 2012 )
by Sean Woods
Прошло почти десять лет, когда Питер Джэксон закончил трилогию «The Lord of the Rings»(LOTR), трехмиллиардную трилогию, за которую он получил кучу Оскаров, и, в процессе работы над ней, он стал редчайшим обитателем Голливуда: сам-себе-на-уме-«ботан», который смог добраться до страны дорогостоящих блокбастеров. Но с того триумфального дня, Джэксон, 51 год, снял лишь два кинофильма - King Kong (2005) и The Lovely Bones (2009), оба принесшие большую прибыль, но совершенно не сравнимые с успехом LOTR. Он участвовал в создании одного из самых лучших современных фантастических триллеров District 9 и спилберговской The Adventures of Tintin. Сейчас же, после многих лет юридических переговоров, финансовых потерь студии, внезапной замены на пол-пути режиссеров и бесконечных затяжек, он, наконец, возвращается к Средиземью Толкиена со столь ожидаемой The Hobbit: An Unexpected Journey, преквелом к LOTR. Несмотря на длительные переносы и откладывания (у него открылась язва перед съемками), Джаксон никогда не сомневался того, что достигнет зрителей. «Слишком знаменитое название, и слишком огромное,» говорит он. «Случилось бы со мной или без меня.»
Чтобы сохранить дух первых фильмов, Джэксон вновь собрал LOTR команду, работая со своей женой Фран Уолш и его постоянным со-автором и продюсером Филиппой Бойенс, над сценарием. И, самое главное для продолжения - сэр Иэн МкКеллен возвращается в роли Гэндалфа. «Все любители книги облегченно вздохнули, когда узнали о том, что продолжением будут заниматься те же поклонники Толкиена,» говорит МкКеллен о Джэксоне. «Питер, Фран и Филиппа делают фильмы для поклонников. И при всем при этом, не считая тех миллионов человек, есть группа людей, которым просто нравится кинематографический взгляд Питера Джэксона.»
Джэксон, чье состояние оценивается в $450 миллионов, все так же живет в Новой Зеландии с Уолш и их двумя детьми Кэйти и Билли в поместье - настоящий шик «ботана» - с обстановкой дома Бильбо Бэггинса.
В 2004 году Вы сказали нам, что никогда не захотели бы опять снять трех-часовой фильм. Что случилось?
[Смеется] Я не знаю. В то время, когда я проводил пресс-конференции для Return of the King, все спрашивали меня о том, захотели бы мы снять The Hobbit, и эта книга мне всегда казалась очень трудной для кино-адаптации. The Hobbit - это детская книга, а в то же время LOTR - более взрослая, и если еще было можно снять The Hobbit, как историю для детей, если бы это был первый фильм, то после LOTR мне было трудно сочесть интонации этих двух книг. The Hobbit казался мне очень трудной задачей. Я думаю, что, как обычно, никогда не говори «никогда». Это-то я точно понял.
Значит, после LOTR Вы не спешили вернуться к Толкиену. Что изменилось с тех пор?
Я должен был решиться на это, потому что Гильермо дел Торо, который занимался фильмом 18 месяцев, ушел со съемок, и посему у MGM появились финансовые прблемы. Как продюсер фильма, я должен был решить: или мы начали бы поиски другого режиссера, или я приступал бы к съемкам. Это было решение, которое сама судьба положила на мои плечи. Я лишь подумал, «Ну, мне очень нравилось работать над сценарием, наверное, поэтому мне понравится и снимать.»
Что, Вы думаете, больше всего притягательного в этой истории? Она не такая уж сложная.
В этом, как раз, и есть ее привлекательность. Толкиен начал писать The Hobbit, как историю для детей. В ней присутствует то, как если бы какой-то отец семейства сидит со своими детьми и рассказывает им увлекательную историю. В ней есть и комедия и захватывающие дух моменты и напряжение, которые так нравятся детям. Я не думаю, что самое притягательное - сложнее, чем просто замечательная, недлинная история. И она, точно уж, не была написана для кино.
Как трудно было Вам оставаться в той же тональности с фильмами LOTR и держаться подальше от детскости книги?
Я просто-напросто не хотел быть другим киношником. Я не хотел внезапно заявить, «Так, я более не режиссер LOTR, и я - режиссер, который занимается детской историей, поэтому я изменю свой стиль.»
Бильбо - один из самых великих путешественников-«лопухов». Но во время повествования он меняется - нашли какие-то созвучия в себе?
Я точно похож на Бильбо. Это такое перед-Второй-Мировой-войной английское ощущение. Хоббиты, в действительности, отражают чувство англичан, что мир простирается лишь до границ Шира, а ко всему, что находится за его пределами, надо относиться с подозрением. Эта английскость, очевидно, была частью толкиеновской культуры. Он был рожден в Викторианскую эпоху до того, как можно было путешествовать по воздуху, и до того, как можно было увидеть окружающий нас мир.
Но Бильбо вырастает из себя настолько много потому, что так боялся до этого окружающего мира ...
Это одна из тем, и она продолжается в LOTR: как только выходишь за пределы своего спасительного рая, ты встречаешься с опасностью и приключениями, и ты возвращаешься домой, но уже никогда не будешь собой прежним. В случае с Бильбо, он - довольно эксцентричная личность, и потому возвращается домой довольно эксцентрично. В LOTR Фродо уходит и возвращается домой более сумрачным. Так произошло с Толкиеном по возвращении с Первой Мировой войны - целое поколение английских парней, не видящих мира, ушло на войну во Францию, и они вернулись совсем отличными от тех парней, которыми ушли.
The Hobbit - очень тонкая книга, и все же Вы ухитрились втиснуть ее в три фильма. Зачем?
The Hobbit похож на оптический обман. Смотришь на книгу, и она - на самом деле тонкая, и фильм можно было снять такой же толщины. Что я хочу сказать - это то, что можно проскочить по всей истории со скоростью рассказа Толкиена. И если по-настоящему разобраться с книгой, вы будете удивлены тем, как самые запоминающиеся моменты написаны стремительным, на одном дыхании, стилем совсем без пауз в диалогах персонажей. Это совсем не тот стиль фильма, который мы хотели бы снять.
Поэтому Вы меняете историю?
Мы хотели сделать фильм, у которого было бы больше глубины, чем повествование Толкиена. Я был удивлен, когда перечитывал книгу, тем, что огромная часть, связанная с Эсгаротом, занимает только две страницы. Если прямо писать сценарий по тексту, то - там нет никакого развития персонажей. Мы не занимались тем, что придумывали эти фильмы. Мы просто использовали повествование Толкиена.
И там было еще нечто, неприсутствующее в книге, так, ведь?
Да, мы не застряли лишь на тексте The Hobbit. У нас были права на адаптацию приложений к The Return of the King - около 125 страниц текста. Толкиен написал о том, что происходило в Средиземье в то же самое время за пределами страниц The Hobbit. Потому мы сделали увеличенную версию с этим добавленным материалом.
Некоторые критикуют эту версию, как явно коммерческое расширение. Что Вы скажете на это?
Нет. Посмотрите, явной коммерцией было бы то, если бы студия сама пришла бы к нам и сказала бы, «Почему бы нам не сделать из всего три кинофильма, потому что бы у нас получилось? И мы бы их разрекламировали и продали бы и бла-бла-бла.» Но такого не было. Мы пришли к ним. У нас было чувство того, что у нас была история для фильмов, и у нас были персонажи для развития истории. Мы хотели использовать материал приложений, который мы никак более не смогли бы использовать. Поэтому мы пришли в студию и подбросили им идею о том, почему есть смысл сделать три кинофильма. И, точно уж, совсем не из-за коммерческих целей - решение пришло от нас.
Что Вы думаете о взгляде Толкиена на мир? О его глубокой ностальгии ...
Он был Викторианец. У него была огромная любовь к деревенской части Англии. Ясно же, что он обожал простой мир, саму природу. Пространные описания в книгах земли, растений, погоды и деревьев. Однажды он сказал, что двигатель внутреннего сгорания был самым большим злом, принесенным в этот мир. От этого и происходит его ностальгия. Он видел своими глазами, как менялась Англия в течение его жизни. Пасторальность, когда-то обожаемая им, рушилась двигателями и машинами. Об этом он печалился и оплакивал.
Это то, что так нравилось в Толкиене в шестидесятые годы. По этим же причинам Вам нравится Толкиен?
А? Нет. Я просто люблю истории [смеется]. Я не читал их из-за какого-то послания или какого-то отношения. Хотя, они там есть.
Заниматься производством блокбастеров похоже на вынужденный поход. Снимать киноленты такого масштаба - действительно изнурительно?
Да [смеется]. Открывается столько творческих возможностей в течение дня, и ты должен помнить об этом всегда. Но также есть и жесткое расписание. И также есть необходимость в том, когда ты приходишь утром на съемку, что должны быть сняты определенное количество страниц. Ты должен идти на компромисс. Это как раз изнуряет. Постоянное давление от того, чтобы не позволить творческой стороне быть погребенной под этим стрессом.
Все еще нравится снимать киноленты?
Нет: снимать фильм - это не моя самая любимая часть всего процесса. Я люблю писать, и я люблю заниматься пост-продукцией. Это замечательно, потому что я могу разобрать фильм, сесть и начать собирать все вместе, наконец-то. Съемка всего - самое стрессовое время из всего процесса.
Развитие технологий, что, очевидно, так нравится Вам, не беспокоит Вас тем, что повествование истории просто станет совсем неглавным?
Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Посмотрите, мы же - люди, и мы хотим историй. Мы всегда будем нуждаться в развлечениях и в том, чтобы наши эмоции рождались при виде человеческих чувств и событий, которые узнаваемы нами. При этом иногда мы будем рады увидеть какую-нибудь киноленту-пустышку, потому что никогда не будет только нечто технологичное.
Расскажите о новой скорости изображения, которая была впервые представлена Вами? Вы сняли The Hobbit с двойной обычной скоростью, чтобы добиться, как можно близкого к реальному, изображения. Очень много было разговоров об этом на последней конференции любителей комиксов.
Я дам краткое описание: мы решили снять 48 кадрами в секунду, скоростью, превышающей в два раза скорость обычного кино-показа. Убыстренная скорость дает иллюзию реального мира. Дает ощущение жизни. Затягивает. На самом деле выглядит удивительно. В ней - столько притягательного качества, и, наконец, она высвобождает нас от всего, что было ограничено скоростью кадров за последние 80-90 лет. Приблизительно 20 процентов от всех кинотеатров будут показывать в 48-кадровой версии, и мы увидим, как публика будет реагировать на это.
Как Вам кажется, публика немного почувствовала себя не в своей тарелке, потому что это будет нечто похожим на реальность?
Нет, нет, нет. Все будет нормально. Когда вы все увидите, вашими первыми мыслями будет, «Ого, как-то по-другому», и по-другому - это всегда нечто такое, что мы должны внимательно обследовать со всех сторон. Но я всегда верил в себя. Это решение не вызвано желанием публики. Это не вызвано ничем, а лишь тем, что я считаю классным. Если я считаю это классным, тогда и другие люди, надеюсь, посчитают так же. Я всегда любил поспорить на себя.
Интересно, что Вы упомянули об этом, потому что Вы, действительно, ставили на себя. Ваш путь становления режиссером - очень необычный. Вы покинули школу очень рано и стали работать. Этот путь Вы посоветуете всем другим?
У меня всегда был такой взгляд, что если очень-очень хочешь стать кинорежиссером, то ничто не остановит тебя от того, чтобы взять камеру и начать снимать киноленты. В мое время это была Super-8, а сейчас, очевидно, это мог быть iPhone. Я никогда не был тем, кто преклонялся перед киношколой. Поскольку все - разные; и ко мне подходят много молодых и говорят, что хотят стать моим учеником, и они говорят, «Я так хочу снимать фильмы. Я хочу режиссировать их. Могу я быть с Вами и просто приносить Вам чай?» А я им говорю, «Ну, зачем ты хочешь готовить для меня чай? Ты должен взять камеру и снимать фильм.» Почти как по Дарвину. Только самый сильный выживает. Если ты, по-настоящему, хочешь стать тем счастливчиком, который снимает киноленты, ты просто должен показать, насколько ты хочешь этого. Ты должен показать, что ты ничего не будешь просить. Если у тебя есть талант, ты сможешь найти возможность пробиться, и это действительно будет битвой. И если не будет таких битв, то ты даже не должен думать об этой профессии.
Так что придает Вам силы? Ведь, больше не осталось для Вас белых китов.
Я просто люблю истории. Я всегда чувствовал, что делаю фильмы для себя. Я - не тот человек, которому было бы очень интересно то, что хотел бы увидеть весь мир. Я должен воодушевиться историей настолько, чтобы сделать из нее фильм - я стану отчаянно хотеть этого. Только тогда начинается процесс попытки создания, увиденности мной. Звучит довольно просто, но в этом - вся сердцевина. Настоящая правда.
От чего Вы получаете наслаждение, как создатель кинофильмов?
Меня вдохновляют замечательные киноленты. Заводят меня. Я люблю фильмы Спилберга, Скорсезе, Джима Кэмерона. У меня есть и коммерческое понимание. Если бы я мог встретиться с только одним киношником, это был бы Бастер Китон. Он - мой любимец, потому что он сочинил, снял и сыграл во всех своих лучших фильмах. Я могу всегда смотреть ленты Китона и все так же смеяться.
Как Вам работается со своей женой Фран Уолш? Если бы я работал так много с моей женой, она бы меня уже убила бы ...
Она - только один человек, которому я до самого конца, до самого дна доверяю себя, и который сделает тот же самый, как и я, выбор. Фран делает столько работы, сколько я не смогу. Она - и продюсер фильма и сценарист. Она - мой партнер во всех смыслах. И я полностью доверяюсь ее инстинктам. Все, что выбирает или совершает она, сделал бы и я. Она - только один человек из всех встреченных мной, с которым мне спокойно.
▀